Сергей Маркедонов, ведущий научный сотрудник МГИМО МИД России, главный редактор журнала "Международная аналитика" – для Sputnik.
В истории Южного Кавказа 2022 год не будет рассматриваться как судьбоносный. Значительных трансформаций регионального статус-кво не произошло, хотя недостатка в заявлениях по поводу скорых перемен было сделано немало. Не раз в публичном пространстве возникала тема подписания мирного договора между Арменией и Азербайджаном. Не менее интенсивно обсуждалось и возможное вовлечение Грузии в украинский военно-политический кризис. Как следствие, активизация дискуссии о референдуме по вопросу об объединении Южной Осетии и России. Однако ни прорывного соглашения, которое бы завершило многолетний этнополитический конфликт, ни открытия "кавказского фронта" против Москвы не произошло. В информационном пространстве Южный Кавказ оказался в тени Украины. Тем не менее, говорить о том, что регион погрузился в состояние "застоя" не представляется возможным. На протяжении всего 2022 года в непростых кавказских уравнениях возникали новые переменные, от чего их решения не становились проще.
Азербайджан и Армения: стабильная нестабильность
По-прежнему самым опасным вызовом региональной безопасности остается неразрешенный армяно-азербайджанский конфликт. Победа Баку во второй карабахской войне сломала статус-кво, державшийся на протяжении двадцати шести лет, но не принесла окончательного разрешения острого противостояния.
Заметим, посредников, стремящихся способствовать урегулированию давнего конфликта, хватает с избытком. Наряду с Россией, ставшей соавтором четырех совместных заявлений от 9 ноября 2020-го, 11 января, 26 ноября 2021-го и 31 октября 2022 года, на ниве миротворчества активен Евросоюз. С декабря по август в Брюсселе прошло четыре саммита с участием президента Азербайджана Ильхама Алиева, премьера Армении Никола Пашиняна и председателя Евросовета Шарля Мишеля, а в октябре на полях первого заседания Европейского политического сообщества в Праге к ним присоединился и президент Франции Эммануэль Макрон. Официальный Париж и ранее был вовлечен в урегулирование армяно-азербайджанского конфликта как сопредседатель Минской группы ОБСЕ. Но в 2022 году французская дипломатическая и информационная активность на кавказском направлении превысила все ранее имевшиеся показатели. Роль "голубя мира" стараются играть и США, госсекретарь Энтони Блинкен патронирует переговоры в формате трехсторонних министерских встреч.
Таким образом, недостатка в обсуждениях условий мира, принципов демаркации и делимитации межгосударственной границы, моделей разблокирования транспортных коммуникаций нет. Площадки для переговоров имеются на любой вкус. Однако обострения как в Нагорном Карабахе, так и на армяно-азербайджанской границе происходят регулярно. На протяжении 2022 года можно насчитать, как минимум, четыре масштабных военно-политических кризиса.
Баку стремится не допустить новой "заморозки" конфликта на неопределенный срок, закрепив свои военные и дипломатические успехи двухлетней давности. Ереван, не имея достаточных ресурсов, по факту готов смириться с утратой Карабаха. Официальное принятие т.н. Алма-Атинской формулы, то есть взаимного признания границ двух кавказских государств в границах АрмССР и АзССР Николом Пашиняном свидетельствует об этом. Но в 2022 году, как когда-то в далеком 1988-м, о своих собственных правах на определение политического будущего пытается говорить Степанакерт. И спикером этих настроений стал Рубен Варданян. В недавнем прошлом гражданин России (хотя его ходатайство о выходе из российского гражданства удовлетворено президентом РФ Владимиром Путиным), миллиардер, предприниматель и филантроп. В сентябре 2022-го он ворвался в карабахскую политику и попытался оседлать недовольство карабахских армян политикой Еревана. Многие годы эксперты по Кавказу указывали про несовпадение умонастроений в Армении и непризнанной НКР. Но сейчас, в новых условиях, это обрело вполне реальные черты. И массовая протестная активность в Степанакерте на фоне регулярных провалов оппозиционных выступлений в Ереване подтверждает данный тезис.
Новые сложности появились и у России. Если до 2022 года ее роль как эксклюзивного модератора признавалась (пускай и неохотно) Западом, то сегодня мы видим конкуренцию мирных проектов. И если даже следовать официальным пресс-релизам от Шарля Мишеля, в которых ни российская миротворческая миссия в Карабахе, ни непрекращающееся дипломатическое посредничество, ни работа по демаркации границы ни разу не упоминается, то становится очевидно: Москву как посредника в Брюсселе и в Вашингтоне видеть не хотят. При этом Баку и Ереван, признающие российскую особую роль в процессе мирного урегулирования, связывают с ней слишком диаметрально противоположные ожидания. Армянская сторона фактически переложила ответственность за безопасность Карабаха и его населения на Москву (и периодически фрондирует по поводу недостаточной эффективности российских миротворцев). В то же время их азербайджанские визави заинтересованы в ускорении политической развязки конфликта. Как следствие, возникающие коллизии с той же миротворческой миссией РФ.
Грузия: тактические перемены при стратегическом постоянстве
"Сегодня Иванишвили превратился в грузинского Януковича". Оценка, данная отцу-основателю "Грузинской мечты" и сегодняшней политической системы Грузии, руководителем пропрезидентской фракции в Верховной Раде Украины Давидом Арахамия, как нельзя лучше передает смысл отношений между Киевом и Тбилиси на протяжении 2022 года. Грузинские официальные власти дистанцируются от Украины и от жесткой антироссийской политики санкций.
Впрочем, здесь следует оговориться. Отказ от открытия "второго фронта" против России и фактическое несогласие с "украинизацией" Кавказа (эта тема многократно публично озвучивалась премьер-министром Грузии Ираклием Гарибашвили и председателем правящей партии Ираклием Кобахидзе) не означает готовности грузинских властей отказаться от стратегии евро-атлантической и европейской интеграции.
Начало специальной операции российских вооруженных сил на Украине поставило перед Грузией серьезную дилемму. С одной стороны, Тбилиси традиционно рассматривался на Западе как "страна-аспирант" НАТО, привилегированный партнер Альянса и США на Кавказе, союзник Украины по ГУАМ и член "лидирующей тройки" среди государств – участников "Восточного партнерства" с ЕС.
На другой чаше весов было сохранение определенного уровня экономических связей с Россией поверх неразрешенных споров и отсутствия дипотношений. За период с 2013 по 2021 гг. Грузия экспортировала в Россию продукты на общую сумму в 2 млрд. долларов США, а также другие товары на сумму в 3 млрд. американских долларов. Пять миллионов туристов из России принесли Грузии прибыль в размере 3 млрд. американских долларов. Общий объем денежных переводов из России в Грузию, по словам премьер-министра Гарибашвили, в 2021 году достиг 500 миллионов долларов, а сумма инвестиций в 2019-2021 гг. – 3 миллиарда долларов США. Тбилиси еще весной 2021 года признал российскую вакцину "Спутник V".
При этом кооперация с НАТО не обеспечивает для Грузии решения ее главного вопроса – обеспечения "территориальной целостности". Альянс также неэффективен и для сдерживания радикального исламизма, распространившегося в ряде регионов Грузии (Панкиси, Квемо Картли, Аджария и даже Тбилиси). Не помогает он и в контроле за миграцией из стран Ближнего Востока и Центральной Азии. Спешная эвакуация американских войск из Афганистана в августе 2021 года также способствовала росту фобий и страхов в грузинском обществе в отношении перспектив безопасности.
В этой связи официальный Тбилиси должен был либо сделать ставку на прагматическую политику, либо продемонстрировать свою солидарность с Киевом и евроатлантическим сообществом. Власти Грузии предпочли первый вариант. Однако надо иметь в виду, что вопрос Украины – это во многом внутренняя, а не внешнеполитическая проблема страны. За радикализацию подходов Тбилиси на внешней арене активно ратуют оппозиционеры, сторонники экс-президента Михаила Саакашвили. Они напрямую апеллируют к влиятельным сенаторам и конгрессменам, евродепутатам, отставным (но сохраняющим влияние) представителям разведывательного и военного сообщества США и стран ЕС. И имеют среди них определенные симпатии. Как только правительство Грузии провозгласит некие перемены на внешнем контуре, грузинская оппозиция перейдет в наступление, получая поддержку извне. Впрочем, не поддержка сама по себе формирует подобные настроения внутри Грузии. Они существуют здесь не один год, подпитываясь фрустрацией по поводу утраты Абхазии и Южной Осетии.
Таким образом, в 2022 году Кавказ не перевернул и не нарушил международный расклад сил. В самом регионе статус-кво значительно не изменился. Однако сложные проблемы никуда не ушли. Нерешенность старых конфликтов создала целый ряд новых коллизий, а фоновые факторы (та же военная эскалация на Украине) стали своеобразной "добавленной стоимостью" к ним.