Политический аналитик и руководитель информационно-аналитического агентства "Третий взгляд" Рауф Раджабов в интервью Sputnik Южная Осетия рассказал, что он думает о военном и экономическом потенциале сторон конфликта, чего добиваются Карабах и официальный Ереван и на что Азербайджан никогда не пойдет. (Об армянской точке зрения на обострение в Нагорном Карабахе читайте здесь)
- Если брать статистические данные, то Азербайджан – это 80 процентов ВВП всего Южного Кавказа. То есть, грузинский и армянский бюджеты вместе не могут сравниться с финансовыми возможностями Азербайджана. Его армия составляет около 130 тысяч солдат, армянская армия вдвое меньше. Десять миллионов населения в Азербайджане и три миллиона – в Армении. Соответственно, мобилизационный потенциал намного выше у Азербайджана. То есть, фактически по всем параметрам – военно-политическим, техническим, человеческим, финансовым – потенциал у Азербайджана больше. Но здесь есть одно "но". Боевые действия ведутся на территории Азербайджана - Карабах и оккупированные вокруг районы. Боевые действия не ведутся на территории Армении. Нужно понимать, что Армения не вовлечена напрямую, она вовлечена, поскольку ее вооруженные силы размещаются на территории Азербайджана, и Азербайджан не может наносить удары по противнику уже на территории самой Армении. Она – член ОДКБ, имеются соглашения с Россией о едином воздушном пространстве, граница Армении с Турцией находится под защитой российских пограничников.
- Чего, на ваш взгляд, добиваются Карабах и Армения?
- Главная цель Армении и Карабаха – это ввести Карабах, как сторону конфликта в переговорный процесс. Как известно, он проходит под эгидой Минской группы ОБСЕ во главе с США, Францией и Россией, и в этом процессе задействованы два субъекта международного права, каковыми являются Азербайджан и Армения. И Армения старается ввести Карабах в этот самый процесс, чтобы Азербайджан уже вел переговоры и с Арменией, и с Карабахом. Но понятно, что Азербайджан на это не пойдет.
Другой момент, в Степанакерте хотят, чтобы Азербайджан признал Карабах уже состоявшейся стороной с независимым статусом. Но Азербайджан не пойдет на создание второго армянского государства. Это уже было сказано всеми, даже оппозиционные политические партии Азербайджана придерживаются этой официальной линии. То есть, в этом вопросе нет двоякого понимания и восприятия вещей. Поэтому тут сталкиваются противоположные цели и задачи. Азербайджан стремится текущими событиями заставить армянскую сторону признать реалии и не стараться увеличить количество сторон минского процесса. Если менять его формат, то это приведет к разрушению всего переговорного процесса. А начинать с нуля, понятно, что невозможно.
И, кстати, официальный Ереван уже заявил, что Армения готова вести переговоры под эгидой Минской группы ОБСЕ. То есть, Ереван отверг, с одной стороны, предложение Москвы вести переговоры в трехстороннем формате Москва-Армения-Азербайджан, и согласился вести их под эгидой Минской группы, а это Азербайджан-Армения-Франция-США-Россия. Я думаю, что надежда на то, чтобы переговоры снова возобновились, есть. Но здесь, конечно, главное одно – стороны должны отказаться от предусловий. Азербайджан такого предусловия не ставит, он согласен вести переговоры, но с Ереваном. Никаких переговоров со Степанакертом не будет. Ереван ставит условие – Карабах, но это уже война. Поэтому, в данном случае, если стороны не придут к согласию, то война может затянуться. Это тоже надо понимать. Если война затянется, это большой ущерб и экономике, и человеческие потери.
И самое главное, на мой взгляд, если война затянется, то переговорный процесс в будущем можно уже хоронить. Потому что победившая сторона поставит более жесткие условия. Но как я уже сказал, Азербайджан обладает большим потенциалом. Правда, сегодня он пока не раскрыт. Очевидно, что страна и не стремится раскрыть все свои возможности.
К тому же не нужно забывать о турецком факторе, он очевиден и он уже вовлечен в плане политической и дипломатической поддержки. То есть, Турция не участвует напрямую в этом конфликте, но оказывает Азербайджану политико-дипломатическую и военно-техническую помощь.
Поэтому тут на самом деле очень тяжелая ситуация, и все-таки многое будет зависеть от политической воли руководства Армении – насколько она готова вести долгосрочную войну на выживание. Я не думаю, что это целесообразно.
- Может ли Москва как-то влиять на развитие событий?
- Москва в принципе уже показала свою позицию, с одной стороны. Она заняла нейтралитет, что в регионе было воспринято неоднозначно и даже неожиданно. Все ждали прямого вовлечения России в этот конфликт, и я думаю, что Москва заняла очень прагматичную позицию, и начала вести переговоры и консультации с Парижем. Хотя тоже было непросто, так как президент Франции Эммануэль Макрон обвинил руководство России в ситуации с Навальным. Но тем не менее и Москва, и Париж нашли в себе силы отойти от этого столкновения на плоскости Навального, и найти точки соприкосновения по карабахской проблематике. Эта французско-российская инициатива привела к тому, что три сопредседателя минской группы ОБСЕ приняли свое известное заявление, под которым подписался и президент США.
То есть, в данном случае Москва достаточно активна, на мой взгляд. И это очень важно, потому что невовлечение третьих сторон минимизирует угрозы и риски и позволит найти окно возможностей.
Заявление Совета безопасности ООН, Минской группы ОБСЕ и турецкое заявление дает возможность, что переговорный процесс, если возобновится, то он возобновится уже реально, и переговоры будут результативными. Потому что война показывает, что конфликт реанимирован, уже нет принципа "ни мира, ни войны". Война есть. Сегодня всем нужно вести переговоры, и в первую очередь, о выводе всех оккупационных сил. Естественно, что вывод армянских оккупационных сил с территории Азербайджана будет сопровождаться и отводом азербайджанских подразделений в места постоянной дислокации.
Кстати говоря, на это обращены четыре резолюции Совета безопасности ООН, принятые еще в 1993 году. И они "успешно" не реализованы. Если добиться их реализации, то уже можно приступить к решению карабахского конфликта.
