https://sputnik-ossetia.ru/20230119/prizyvy-k-novomu-referendumu-o-vkhozhdenii-v-rf--ne-bolee-chem-politicheskaya-konyunktura-21030826.html
"Призывы к новому референдуму о вхождении в РФ – не более чем политическая конъюнктура"
"Призывы к новому референдуму о вхождении в РФ – не более чем политическая конъюнктура"
Sputnik Южная Осетия
В 1992 году народ Южной Осетии предпринял судьбоносный шаг в деле становления независимости своего государства – 19 января в республике был проведен... 19.01.2023, Sputnik Южная Осетия
2023-01-19T18:11+0300
2023-01-19T18:11+0300
2023-01-20T10:53+0300
южная осетия
новости
россия
политика
грузия
общество
https://cdnn1.img.sputnik-ossetia.ru/img/244/02/2440260_0:91:2835:1686_1920x0_80_0_0_61a08ab0889e8a1918b6a117dac68835.jpg
В 1992 году народ Южной Осетии предпринял судьбоносный шаг в деле становления независимости своего государства – 19 января в республике был проведен референдум. На всеобщее голосование были вынесены два вопроса: "Согласны ли Вы, чтобы Республика Южная Осетия была независимой?" и "Согласны ли Вы с решением Верховного Совета Республики Южная Осетия от 1 сентября 1991 года о воссоединении с Россией?".Диана Козаева, SputnikДепутат Верховного Совета, бывший член Центральной избирательной комиссии Вячеслав Гобозов рассказал в интервью радио Sputnik о том, что предшествовало решению о проведении референдума в Южной Осетии, как этому пыталась препятствовать Грузия и какова была реакция на результаты голосования.– Для начала внесем некоторую ясность, потому что эта ошибка часто повторяется. Дело в том, что в 1992 году не было референдума, в котором звучал вопрос о вхождении в состав России. Вопросы звучали немного иначе: первый был о независимости, а второй касался одобрения решения Верховного Совета Южной Осетии, в котором он обратился к Верховному Совету РСФСР с просьбой "рассмотреть вопрос воссоединения Южной Осетии с Россией"*. То есть одобрение конкретного официального юридического документа.Я акцентирую на этом внимание, потому что очень часто так называемые эксперты не понимают, что происходило в то время. Они говорят, что тогда на референдум было вынесено два взаимоисключающих вопроса – о независимости и вхождении в состав другого государства. Но это было не так.Повторяю, вопрос был о независимости и одобрении документа, который является обращением к другому государству с просьбой о вхождении. То есть независимое государство имело полное право обращаться с такой просьбой, поэтому этот документ и был одобрен.На сегодняшний день этот документ, как и Конституция, является документом, имеющим высшую юридическую силу. Поэтому, когда сегодня говорят о том, что нам нужны какие-то новые референдумы о вхождении в состав России – это не более, чем политическая конъюнктура. Если исходить из чисто правовых вопросов, то со стороны Южной Осетии не нужно больше никаких шагов, потому что просьба о вхождении в состав России, при том поддержанная на референдуме, она есть, она уже отправлена. Образно говоря, мяч находится на поле России. Здесь вопрос в том, когда (и если) Россия примет политическое решение о том, чтобы запустить процесс вхождения.Почему вообще возникла необходимость проведения референдума? Напомню, что в 1990 году мы провозгласили республику в составе Союза Советских Социалистических Республик. Ни о какой независимости речь не шла, мы хотели остаться в составе Союза, хотели подписать союзный договор, как отдельная союзная республика.Но после Беловежской пущи, Беловежских соглашений и после того, как 21 декабря 1991 года в Алма-Ате собрались лидеры союзных республик и подписали декларацию о роспуске Советского Союза, мы могли оказаться в правовом вакууме. То есть республику мы провозглашали в составе Союза, и естественно, возникла необходимость в новых условиях определить статус нашей республики.Так как Союз перестал существовать, то 21 декабря Верховный Совет Южной Осетии первого созыва принял декларацию о независимости. Мы утвердили свой правовой статус, тогда же было принято решение провести референдум, и 19 января он был проведен. Результаты известны – более 99 процентов голосовавших поддержали оба вопроса.Именно на основе этого референдума в мае был принят Акт о независимости Южной Осетии. Этот референдум был абсолютно необходимым этапом, он показал поддержку народа шагам, которые предпринимала выбранная народом власть. Это был важный этап в политико-правовом оформлении основ нашего государства.– Решение о проведении референдума было принято третьего января, оно было реализовано за рекордно короткий срок. Но ведь на подготовку нужны были финансовые средства, люди, другие ресурсы. Как удалось так оперативно решить все эти вопросы и как в целом проходила подготовка к голосованию?– Тогда был очень большой общественный порыв, было затрачено минимум финансов, люди работали на общественных началах. Они не работали за деньги, потому что понимали, что от того, насколько правильно и четко будет совершен этот шаг, многое зависит. Они понимали важность этого шага и для себя, и для будущих поколений.Причем все работали в совершенно тяжелейших условиях. Никто не отменял идущую против нас агрессию, работали под обстрелами, без электричества, тепла. Иногда партизанскими методами. Мы обошлись абсолютным минимумом средств. Все делалось на энтузиазме людей и их героизме.Члены избирательных комиссий – это, на самом деле, героические люди. И, к сожалению, мы о них редко вспоминаем.– Понятно, что в тот период народ республики был един в стремлении обрести независимость, свободу и безопасность. Но не секрет, что в обществе и даже среди тех, кто имел власть, были люди, которые не верили в успешный исход этих шагов, или просто боялись. Как тогда проходила агитация, как населению объясняли, что эти шаги жизненно важны и необходимы?– Безусловно, были люди, которые не верили ни в независимость, ни в то, что мы добьемся успеха. Но я бы сказал, что это была больше такая маргинальная группировка. Подавляющее большинство народа Южной Осетии понимало, что другого варианта просто нет. Все прекрасно понимали, что, например, в составе Грузии Южной Осетии никакого шанса выжить нет. Поэтому даже те, кто не верил в успех, тоже понимали, что иного пути нет. И вынуждены были действовать в этом направлении.Повторяю, что была небольшая группа людей, которая в тот момент не оказывала серьезного влияния на общий вектор развития Южной Осетии. Это потом они стали играть большую роль, когда пришли другие времена.– Какая ситуация складывалась в республике в этот период? Каким образом Грузия пыталась воспрепятствовать?– Это на самом деле был уникальный период. В тот момент в Грузии был переворот – произошло свержение законно избранного президента Гамсахурдиа, и Грузией фактически правила хунта. Грузия не подписала документ о роспуске СССР, не вошла в состав СНГ. Поэтому, когда сегодня говорят о юридических основаниях притязаний Грузии на Южную Осетию, это просто смешно. В тот момент в самой Грузии не было ни легитимной власти, ни государства в целом.Поэтому мы имели полное право в этих условиях говорить о своей независимости, проводить референдум, поскольку имели и законно избранную власть, провели референдум, на котором четко была выражена воля народа.Но несмотря на то, что в Грузии был переворот, агрессия против Южной Осетии продолжалась. Для нас нет большой разницы в том, какая политическая сила и под каким флагом возглавляет Грузию. До сегодняшнего дня у всех политических сил Грузии идентичная позиция в отношении Южной Осетии, все они не признают нашего права на существование.И этот референдум не был исключением, он проводился, когда фактически шли обстрелы Цхинвала, была блокада. Тем не менее и агитация шла, были созданы все условия для того, чтобы люди высказали свое мнение.Заметьте, что пусть даже очень маленькая, но была часть граждан, которая сказала "нет" на референдуме. Это показывает, что никто никого насильно и под дулами автоматов не водил на избирательные участки, люди приходили сами и делали свой выбор осознанно. И как показало время, это был очень правильный выбор.– Вы помните, что происходило в республике 19 января 1992 года? Как обеспечивалась безопасность людей, с каким настроением люди шли голосовать и какие у них были ожидания?– В тот день меня делегировали на север Осетии, где также проводилось голосование. И я, как член ЦИК, и еще несколько людей выехали во Владикавказ и организовывали голосование там. Было открыто несколько участков, где граждане Южной Осетии смогли проголосовать.Надо отдать должное североосетинскому руководству в то время, которое нам не мешало, очень многие оказывали помощь. К тому времени многие начали понимать, что происходит, понимали, что Советского Союза больше нет и надо как-то определять дальнейшее будущее.В Южной Осетии, конечно, было тяжелее. В Ленингорском районе были тяжелые выборы, потому что часть района была фактически временно оккупирована, там бесчинствовали грузинские неформалы. Конечно, противодействие было серьезнейшим, причем противодействие не только со стороны Грузии. Было очень серьезное прогрузинское лобби в России, которое тоже пыталось оказать давление, чтобы этот референдум не состоялся. Было понятно, что если бы этот референдум не состоялся, наши политико-правовые позиции во взаимоотношениях с той же Грузией и с внешним миром были бы более слабыми. Они это прекрасно понимали и пытались сделать все, чтобы сорвать или отложить референдум.Юрий Альбертович (Дзиццойты – прим. ред.), который тогда возглавлял ЦИК, рассказывал, какие фортели выкидывали с бюллетенями и в каких условиях приходилось делать все, чтобы референдум состоялся.– Как на результаты референдума отреагировала Грузия, какие заявления звучали из России?– Было стандартное заявление о том, что они не признают результаты референдума, что это неправильный референдум. То же самое во внешнем мире. Что касается России, то реакция в этой ситуации была более сдержанная, она тоже не признавала референдум и его результаты. Тогдашнее российское руководство, да и последующее, у которых хватало своих внутренних проблем, на Южную Осетию особого внимания не обращали. Долгое время тогдашнее руководство исходило из того, что Южная Осетия является частью Грузии и республике надо определить свой статус в составе Грузии. Поэтому у нас достаточно долгое время бывали серьезные споры, в том числе и с российскими представителями, которые пытались уговорить нас на такой вариант.Но в тот момент реакции особой не было, Южная Осетия не была каким-то большим приоритетом во внешней политике России.– Какую роль этот референдум сыграл в последующем в истории молодой республики? Какого было его значение?– Этот референдум является очень важной, неотъемлемой составной частью тех политико-правовых шагов, которые заложили основы независимости Южной Осетии. Он был абсолютно необходим, потому что показал, что идея независимости Южной Осетии, идея вхождения в состав России поддерживается абсолютным большинством народа. Поэтому этот референдум является одним из важнейших юридических шагов, лежащих в политико-правовой основе нашего государства.Я считаю, что является огромным упущением то, что в нашей Конституции нет ссылки на результаты этого референдума и нет упоминания Акта декларации о независимости Южной Осетии. У нас есть упоминание Декларации о суверенитете, которая была принята 21 сентября 1990 года, но нет упоминания о более важных политико-правовых документах и шагах.Было бы вполне уместно, если бы в той же преамбуле, где есть упоминание о Декларации о суверенитете, была ссылка, что Южная Осетия, как независимое государство, строилась на основе Декларации независимости, Акта провозглашения независимости и результатов референдума.Если бы результаты референдума 1992 года были указаны и упоминались в Конституции, у нас сегодня не было бы основы для конъюнктурных и политических призывов о проведении нового референдума. Надо думать, как сделать так, чтобы ссылки на результаты референдума, на Декларацию о независимости и Акта провозглашения независимости были в обязательном порядке отражены в Конституции.*"1 сентября 1991 года Совет народных депутатов Южной Осетии обратился к Верховному Совету РСФСР с просьбой "рассмотреть вопрос воссоединения Южной Осетии с Россией"
https://sputnik-ossetia.ru/20220119/gobozov-referendum-1992-goda---glavnyy-plebistsit-v-noveyshey-istorii-yuzhnoy-osetii-15259381.html
https://sputnik-ossetia.ru/20220119/sudbonosnyy-shag-30-let-nazad-v-yuzhnoy-osetii-proshel-referendum-o-nezavisimosti-respubliki-15254680.html
россия
грузия
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
2023
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
Новости
ru_OS
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rosiya Segodnya“
южная осетия, новости, россия, политика, грузия, общество
южная осетия, новости, россия, политика, грузия, общество
В 1992 году народ Южной Осетии предпринял судьбоносный шаг в деле становления независимости своего государства – 19 января в республике был проведен референдум. На всеобщее голосование были вынесены два вопроса: "Согласны ли Вы, чтобы Республика Южная Осетия была независимой?" и "Согласны ли Вы с решением Верховного Совета Республики Южная Осетия от 1 сентября 1991 года о воссоединении с Россией?".
Депутат Верховного Совета, бывший член Центральной избирательной комиссии Вячеслав Гобозов рассказал в интервью радио Sputnik о том, что предшествовало решению о проведении референдума в Южной Осетии, как этому пыталась препятствовать Грузия и какова была реакция на результаты голосования.
– Для начала внесем некоторую ясность, потому что эта ошибка часто повторяется. Дело в том, что в 1992 году не было референдума, в котором звучал вопрос о вхождении в состав России. Вопросы звучали немного иначе: первый был о независимости, а второй касался одобрения решения Верховного Совета Южной Осетии, в котором он обратился к Верховному Совету РСФСР с просьбой "рассмотреть вопрос воссоединения Южной Осетии с Россией"*. То есть одобрение конкретного официального юридического документа.
Я акцентирую на этом внимание, потому что очень часто так называемые эксперты не понимают, что происходило в то время. Они говорят, что тогда на референдум было вынесено два взаимоисключающих вопроса – о независимости и вхождении в состав другого государства. Но это было не так.
Повторяю, вопрос был о независимости и одобрении документа, который является обращением к другому государству с просьбой о вхождении. То есть независимое государство имело полное право обращаться с такой просьбой, поэтому этот документ и был одобрен.
На сегодняшний день этот документ, как и Конституция, является документом, имеющим высшую юридическую силу. Поэтому, когда сегодня говорят о том, что нам нужны какие-то новые референдумы о вхождении в состав России – это не более, чем политическая конъюнктура. Если исходить из чисто правовых вопросов, то со стороны Южной Осетии не нужно больше никаких шагов, потому что просьба о вхождении в состав России, при том поддержанная на референдуме, она есть, она уже отправлена. Образно говоря, мяч находится на поле России. Здесь вопрос в том, когда (и если) Россия примет политическое решение о том, чтобы запустить процесс вхождения.
Почему вообще возникла необходимость проведения референдума? Напомню, что в 1990 году мы провозгласили республику в составе Союза Советских Социалистических Республик. Ни о какой независимости речь не шла, мы хотели остаться в составе Союза, хотели подписать союзный договор, как отдельная союзная республика.
Но после Беловежской пущи, Беловежских соглашений и после того, как 21 декабря 1991 года в Алма-Ате собрались лидеры союзных республик и подписали декларацию о роспуске Советского Союза, мы могли оказаться в правовом вакууме. То есть республику мы провозглашали в составе Союза, и естественно, возникла необходимость в новых условиях определить статус нашей республики.
Так как Союз перестал существовать, то 21 декабря Верховный Совет Южной Осетии первого созыва принял декларацию о независимости. Мы утвердили свой правовой статус, тогда же было принято решение провести референдум, и 19 января он был проведен. Результаты известны – более 99 процентов голосовавших поддержали оба вопроса.
Именно на основе этого референдума в мае был принят Акт о независимости Южной Осетии. Этот референдум был абсолютно необходимым этапом, он показал поддержку народа шагам, которые предпринимала выбранная народом власть. Это был важный этап в политико-правовом оформлении основ нашего государства.
– Решение о проведении референдума было принято третьего января, оно было реализовано за рекордно короткий срок. Но ведь на подготовку нужны были финансовые средства, люди, другие ресурсы. Как удалось так оперативно решить все эти вопросы и как в целом проходила подготовка к голосованию?
– Тогда был очень большой общественный порыв, было затрачено минимум финансов, люди работали на общественных началах. Они не работали за деньги, потому что понимали, что от того, насколько правильно и четко будет совершен этот шаг, многое зависит. Они понимали важность этого шага и для себя, и для будущих поколений.
Причем все работали в совершенно тяжелейших условиях. Никто не отменял идущую против нас агрессию, работали под обстрелами, без электричества, тепла. Иногда партизанскими методами. Мы обошлись абсолютным минимумом средств. Все делалось на энтузиазме людей и их героизме.
Члены избирательных комиссий – это, на самом деле, героические люди. И, к сожалению, мы о них редко вспоминаем.
– Понятно, что в тот период народ республики был един в стремлении обрести независимость, свободу и безопасность. Но не секрет, что в обществе и даже среди тех, кто имел власть, были люди, которые не верили в успешный исход этих шагов, или просто боялись. Как тогда проходила агитация, как населению объясняли, что эти шаги жизненно важны и необходимы?
– Безусловно, были люди, которые не верили ни в независимость, ни в то, что мы добьемся успеха. Но я бы сказал, что это была больше такая маргинальная группировка. Подавляющее большинство народа Южной Осетии понимало, что другого варианта просто нет. Все прекрасно понимали, что, например, в составе Грузии Южной Осетии никакого шанса выжить нет. Поэтому даже те, кто не верил в успех, тоже понимали, что иного пути нет. И вынуждены были действовать в этом направлении.
Повторяю, что была небольшая группа людей, которая в тот момент не оказывала серьезного влияния на общий вектор развития Южной Осетии. Это потом они стали играть большую роль, когда пришли другие времена.
– Какая ситуация складывалась в республике в этот период? Каким образом Грузия пыталась воспрепятствовать?
– Это на самом деле был уникальный период. В тот момент в Грузии был переворот – произошло свержение законно избранного президента Гамсахурдиа, и Грузией фактически правила хунта. Грузия не подписала документ о роспуске СССР, не вошла в состав СНГ. Поэтому, когда сегодня говорят о юридических основаниях притязаний Грузии на Южную Осетию, это просто смешно. В тот момент в самой Грузии не было ни легитимной власти, ни государства в целом.
Поэтому мы имели полное право в этих условиях говорить о своей независимости, проводить референдум, поскольку имели и законно избранную власть, провели референдум, на котором четко была выражена воля народа.
Но несмотря на то, что в Грузии был переворот, агрессия против Южной Осетии продолжалась. Для нас нет большой разницы в том, какая политическая сила и под каким флагом возглавляет Грузию. До сегодняшнего дня у всех политических сил Грузии идентичная позиция в отношении Южной Осетии, все они не признают нашего права на существование.
И этот референдум не был исключением, он проводился, когда фактически шли обстрелы Цхинвала, была блокада. Тем не менее и агитация шла, были созданы все условия для того, чтобы люди высказали свое мнение.
Заметьте, что пусть даже очень маленькая, но была часть граждан, которая сказала "нет" на референдуме. Это показывает, что никто никого насильно и под дулами автоматов не водил на избирательные участки, люди приходили сами и делали свой выбор осознанно. И как показало время, это был очень правильный выбор.
– Вы помните, что происходило в республике 19 января 1992 года? Как обеспечивалась безопасность людей, с каким настроением люди шли голосовать и какие у них были ожидания?
– В тот день меня делегировали на север Осетии, где также проводилось голосование. И я, как член ЦИК, и еще несколько людей выехали во Владикавказ и организовывали голосование там. Было открыто несколько участков, где граждане Южной Осетии смогли проголосовать.
Надо отдать должное североосетинскому руководству в то время, которое нам не мешало, очень многие оказывали помощь. К тому времени многие начали понимать, что происходит, понимали, что Советского Союза больше нет и надо как-то определять дальнейшее будущее.
В Южной Осетии, конечно, было тяжелее. В Ленингорском районе были тяжелые выборы, потому что часть района была фактически временно оккупирована, там бесчинствовали грузинские неформалы. Конечно, противодействие было серьезнейшим, причем противодействие не только со стороны Грузии. Было очень серьезное прогрузинское лобби в России, которое тоже пыталось оказать давление, чтобы этот референдум не состоялся. Было понятно, что если бы этот референдум не состоялся, наши политико-правовые позиции во взаимоотношениях с той же Грузией и с внешним миром были бы более слабыми. Они это прекрасно понимали и пытались сделать все, чтобы сорвать или отложить референдум.
Юрий Альбертович (Дзиццойты – прим. ред.), который тогда возглавлял ЦИК, рассказывал, какие фортели выкидывали с бюллетенями и в каких условиях приходилось делать все, чтобы референдум состоялся.
– Как на результаты референдума отреагировала Грузия, какие заявления звучали из России?
– Было стандартное заявление о том, что они не признают результаты референдума, что это неправильный референдум. То же самое во внешнем мире. Что касается России, то реакция в этой ситуации была более сдержанная, она тоже не признавала референдум и его результаты. Тогдашнее российское руководство, да и последующее, у которых хватало своих внутренних проблем, на Южную Осетию особого внимания не обращали. Долгое время тогдашнее руководство исходило из того, что Южная Осетия является частью Грузии и республике надо определить свой статус в составе Грузии. Поэтому у нас достаточно долгое время бывали серьезные споры, в том числе и с российскими представителями, которые пытались уговорить нас на такой вариант.
Но в тот момент реакции особой не было, Южная Осетия не была каким-то большим приоритетом во внешней политике России.
– Какую роль этот референдум сыграл в последующем в истории молодой республики? Какого было его значение?
– Этот референдум является очень важной, неотъемлемой составной частью тех политико-правовых шагов, которые заложили основы независимости Южной Осетии. Он был абсолютно необходим, потому что показал, что идея независимости Южной Осетии, идея вхождения в состав России поддерживается абсолютным большинством народа. Поэтому этот референдум является одним из важнейших юридических шагов, лежащих в политико-правовой основе нашего государства.
Я считаю, что является огромным упущением то, что в нашей Конституции нет ссылки на результаты этого референдума и нет упоминания Акта декларации о независимости Южной Осетии. У нас есть упоминание Декларации о суверенитете, которая была принята 21 сентября 1990 года, но нет упоминания о более важных политико-правовых документах и шагах.
Было бы вполне уместно, если бы в той же преамбуле, где есть упоминание о Декларации о суверенитете, была ссылка, что Южная Осетия, как независимое государство, строилась на основе Декларации независимости, Акта провозглашения независимости и результатов референдума.
Если бы результаты референдума 1992 года были указаны и упоминались в Конституции, у нас сегодня не было бы основы для конъюнктурных и политических призывов о проведении нового референдума. Надо думать, как сделать так, чтобы ссылки на результаты референдума, на Декларацию о независимости и Акта провозглашения независимости были в обязательном порядке отражены в Конституции.
*"1 сентября 1991 года Совет народных депутатов Южной Осетии обратился к Верховному Совету РСФСР с просьбой "рассмотреть вопрос воссоединения Южной Осетии с Россией"
