Сослан Джусоев
В 1831 году французский аристократ Алексис де Токвиль предпринял путешествие по Соединенным Штатам Америки. Его результатом стала книга "Демократия в Америке", до сих пор остающаяся одним из лучших и наиболее проницательных текстов об американской политической жизни. Описывая преимущества либеральной демократии и федеративного устройства государства, Токвиль, вместе с тем, увидел перед развивающимся союзом штатов угрозу в виде "тирании большинства".
Демократическая идея предполагает, что решения, принятые большинством, становятся обязательными для всех. Токвиль видел в этом потенциальную опасность для разного рода меньшинств, вынужденных соглашаться с решениями, часто противоречащими их коренным интересам. Время вполне подтвердило как его тезис о неизбежной смене "старых режимов" на демократические, так и верность мысли о необходимости постоянного диалога между большинством и меньшинствами и защите прав последних со стороны государства.
Протест Black Lives Matter, к которому сегодня приковано внимание всего мира, в большой степени стал следствием экономической рецессии и растущего неравенства в современной Америке. Накопившиеся противоречия социального и экономического характера логичным образом обнажились в момент общемирового кризиса, хотя намного проще рассматривать происходящее в контексте культурных войн и ресентимента. Но за крайностями легко просмотреть идею, лежащую в основе этого гражданского протеста. Она заключена в том, что жизнь и права каждого отдельного человека будут защищены только в том случае, если будут защищены жизнь и права меньшинств.
Именно поэтому, утверждая сегодня мысль Black Lives Matter, большинство протестующих утверждает ценность жизни каждого человека и своей в том числе. Это не отменяет проблем или даже проблемности черных сообществ Америки. Но люди, оправдывающие дискриминацию по любому критерию, открывают ящик Пандоры. Критериев определения меньшинств ведь бесконечно много, и если не противостоять дискриминации в любом ее виде сегодня, то завтра можно самому стать ее жертвой. В США с их исторической проблемой расового неравенства это понимают очень хорошо. И мы должны понимать это не хуже.
В Южной Осетии в свое время мало кто мог предположить, что в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века осетины вдруг превратятся в Грузии в "мусор, который следует вымести" и гонимое меньшинство, вынужденное отстаивать свое право на жизнь с оружием в руках.
Если расистам мешают полноценно жить представители других рас, то в Грузии решили, что им мешают осетины. Согласно той же логике Гитлер видел проблему в евреях, никак не дававших арийской расе наладить достойную жизнь. В Грузии, к сожалению, так и не дошли до понимания того, что жизни осетин тоже имеют значение. Равно как и в нацистской Германии общество в свое время не смогло остановить уничтожение меньшинств, число которых быстро пополнялось.
Пастор Мартин Нимеллер, проведший пять лет в концлагере Дахау, лаконично и точно описал механизм всякой дискриминации: "Когда нацисты хватали коммунистов, я молчал: я не был коммунистом. Когда они сажали социал-демократов, я молчал: я не был социал-демократом. Когда они хватали членов профсоюза, я молчал: я не был членом профсоюза. Когда они пришли за мной — заступиться за меня было уже некому". Аналогичным образом развивались события и в отношении осетин в Грузии: сначала врагами были только жители Южной Осетии, но потом началась чистка в отношении осетин в самой Грузии. Их не спасли даже публичные выражения лояльности грузинскому государству.
Именно такие трагедии и призван предотвратить протест Black Lives Matter. Защищая меньшинства, протестующие защищают свое будущее. Социальный и политический порядок имеет свойство изменяться, на первый взгляд, абсолютно внезапно, в чем все мы имеем возможность убедиться и на примере с пандемией COVID-19. Если дискриминация тех или иных меньшинств считается в обществе и государстве в принципе приемлемой, то перед каждым человеком встает перспектива завтра оказаться неожиданно для самого себя частью той или иной преследуемой группы.
В силу масштабов американской экономики и политического и культурного престижа американского государства, внутриамериканские процессы часто становятся глобальными тенденциями.
Если нынешний протест на самом деле изменит качество жизни и политического процесса в США, то декларируемые им ценности станут стремительно распространяться. Они безусловно будут разделяться странами, являющимися или считающими себя сателлитами США. В случае с Грузией это должно означать безусловное признание своих преступлений против осетин и других национальных меньшинств. Американское государство пытается бороться с расовой дискриминаций и признает ее длительную и трагическую историю. Германия полностью признала преступления нацистского режима против человечности и свою ответственность за развязывание Второй мировой войны. И от Грузии, если последняя хочет считаться нормальным цивилизованным государством, должны требовать признания ответственности за этнические чистки в отношении осетин.
В год столетия геноцида осетин со стороны грузинского государства мысль о недопустимости дискриминации в любой ее форме приобретает для нас особое значение. Требуя от Грузии признания ответственности за геноцид и многочисленные агрессии, Республика Южная Осетия утверждает ценность жизни каждого человека на Земле и выступает за справедливость и свободу для всех. И если эти принципы на самом деле важны, то признания Ossetian Lives Matter от Грузии должны требовать западные государства и международные организации, публично поддерживающие сегодня гражданский протест в США и разделяющие его идеи.
