С "большим миром" связь у республики - только через Транскам, узкий горный серпантин на Север. На Севере – аэропорт и железнодорожный вокзал, у многих - родственники, а еще отделения Почты России с заказами с Алиэкспресса и пункты выдачи Wildberries. Оттуда, с севера, или хотя бы через север, в маленькую республику идут поставки медикаментов, продуктов, одежды, техники.
Есть еще дорога на юг, с ней дело чуть сложнее. Туда, к соседям, с которыми нет мирного договора, выезжать могут лишь очень немногие: жители Ленингорского района, у которых дома или родственники по обе стороны границы. Еще иногда к южным соседям возят тех, кого надо срочно лечить, в этом помогает Красный Крест. В маленькой независимой республике есть свое министерство здравоохранения, своя больница, вроде как есть своя аппаратура и даже, кажется, молодые специалисты. Но возить в соседнюю страну быстрее, проще, да и ответственности меньше. Никто не хочет брать на себя лишнее.
У тех, кому можно въезжать в республику с юга, есть право провозить с собой 50 килограммов грузов. Любых, главное – не оружие и наркотики. Поэтому они возят фрукты, овощи, зелень, грибы. По эту сторону границы товар у них забирают местные (и не очень) торговцы, которые едут затем в столицу маленькой республики и там уже перепродают товар в своих небольших лавках.
В маленькой независимой республике есть свои поля, земли, на которых можно разбить сельскохозяйственные угодья, выращивать зелень и овощи (это быстро), разводить скот (это дольше и сложнее, но зато и дохода больше). Но этим надо заниматься всерьез и масштабно, да и риск прогореть частников пугает – ведь у лавок в городе уже есть свои поставщики из-за южной границы.
А потом в независимой республике случается зима. Она случается регулярно – примерно каждый год, хоть и не всегда добирается до Столицы. Зато всегда засыпает дорогу на Север метровым слоем снега, а на самом Севере спускает на трассу десятки лавин. Дорожные службы расчищают завалы, пробивают узкую "пионерку" для легковых автомобилей, спасатели дежурят круглосуточно. Снег идет, "пионерку" засыпает новыми лавинами, видимость падает до нуля. Дорогу вновь закрывают.
Через несколько дней в столице заканчивается молоко. Молоко возят с Севера, все верно – откуда ему быть, если нет связи с Севером?
Водители надеются, что запасов бензина хватит еще хотя бы на несколько дней – бензин тоже возят с Севера. Я не могу купить линзы.
Тем временем, за южной границей случается вспышка свиного гриппа – H1N1, того самого, который десять лет назад забрал тысячи жизней по всему миру. Когда в списке погибших от болезни в Грузии становится больше 10 имен, Южная Осетия закрывает границу. Она останется закрытой до особого распоряжения – до тех пор, пока эпидемия не закончится.
Я выхожу с работы в перерыв и иду за пиццей, ингредиенты для которой тоже привозят из-за хребта. Пока заказ упаковывают, стоящие за мной посетители переговариваются в ожидании своей очереди: обсуждают карантин, засыпанный снегом Транскам и отсутствие свежего пастеризованного молока в городе.
- Да не могу я коровье пить, оно пахнет. Вообще не люблю молоко, детям только покупаю, да и то только магазинное, - говорит один.
- Я вчера хотел корольков купить, а потом подумал – их же из Грузии привезли, черт знает, что там за вирусы на фруктах. Не стал подходить даже, - отвечает второй. – Хорошо, границу закрыли. Хотя сейчас не только молока, но и фруктов-овощей не станет.
Первый внезапно смеется:
- Кому скажешь, не поверят: у нас земель полно, а фермерства нет практически, петрушку и кинзу возим откуда-то.
- Производства нет, одни магазины, - встревает третий. - Глупо и стыдно, честное слово. Ломает.
- Ломает, - соглашаются двое других собеседников.
Я расплачиваюсь за пиццу и выхожу. В городе пахнет весной; еще два месяца – и снег растает, снова все будет хорошо, и можно будет жить как раньше.
Над горами на севере собираются облака. Зима близко.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
