Sputnik, Алексей Стефанов
В Москве прошел круглый стол "Осетия и регион: проблемы и тенденции", организованный Институтом стран СНГ совместно с Кавказским геополитическим клубом. По завершении круглого стола Sputnik побеседовал с секретарем-координатором этого клуба Яной Амелиной о ситуации на Южном Кавказе и путях выхода из кризиса.
Сдвигов в сторону Запада не будет
— Яна Александровна, какова на ваш взгляд роль США и Евросоюза в разрешении конфликтов на Южном Кавказе?
— В конце мая вышел очень обстоятельный материал группы экспертов фонда Карнеги, в котором описывается роль США на Южном Кавказе. Там, на мой взгляд, дан исчерпывающий ответ. Роль Южного Кавказа для США велика, но не жизненно важна. Главная цель Соединенных Штатов — это сохранение региональной стабильности, недопущение разморозки замороженных конфликтов. Видимо, прошлогодняя попытка разморозки Карабахского конфликта напугала многих.
А вот по поводу развития демократических институтов и демократизации региона эксперты говорят, что в предыдущие годы США уделяли этому вопросу слишком много внимания, не осознавая особенностей и специфики этого региона, и сейчас в этом вопросе надо бы сбавить обороты.
США признают руководящую роль России на Южном Кавказе и понимают, что она останется таковой. Америке просто нужно принять это как данность и не пытаться жестко соперничать с Россией.
Что касается политики Европейского союза, то, когда я несколько лет назад работала в Российском институте стратегических исследований, где руководила сектором кавказских исследований, со стороны европейских дипломатов — представителей посольств разных государств — к этому региону был очень большой интерес, они активно интересовались этой проблематикой. Причем особый интерес вызывали две темы: карабахский конфликт и Осетия. В посольствах проходили своеобразные слушания, они часто собирали экспертов, чтобы обсуждать эти вопросы. Сейчас, насколько я знаю, этого не происходит, во всяком случае, с прежней интенсивностью. Евросоюз, как говорили здесь, на круглом столе, занят внутренними проблемами и не может уделять внимание Южному Кавказу в прежнем объеме. Поэтому мы и читаем публикации на эту тему, в основном, американских авторов, а не европейских.
— Хорошо, а роль США и ЕС по этому вопросу в Женевских дискуссиях?
— Женевский формат не приведет к каким-то принципиальным прорывам. В его рамках будут решаться какие-то малозначительные вещи. Скажем, интерес со стороны американских и всех остальных "экспертов в штатском" к Южной Осетии пропал после того, как ситуация там окончательно стабилизировалось и всем стало ясно, что она признана Россией и не вернется назад в Грузию. К Абхазии интерес отчасти сохраняется, потому что считается, что Абхазия ведет более самостоятельную политику, менее зависимую от Москвы. Отчасти это действительно так, но на самом деле — лишь иллюзия. Никаких сдвигов Сухума в сторону Запада не будет.
То же касается и работы Минской группы ОБСЕ по Карабаху. В этих рамках наивно ожидать решения карабахского конфликта. На нашем круглом столе прозвучали предложения, что Россия должна признать Карабах. Действительно — это единственное прорывное решение, которое могло бы сильно изменить ситуацию. Но понятно, что Россия на это не пойдет. По крайней мере, в обозримом будущем.
Воссоединения Осетии сейчас не будет
— А изменится ли политика Южной Осетии со сменой власти, учитывая позицию Анатолия Бибилова о необходимости вхождения в состав России?
— Стоит отметить, что в официальной предвыборной программе теперь уже президента Бибилова об этом ничего не говорилось. В ней шла речь только о насущных проблемах — проведении воды и дорог, обеспечении приема телесигнала в отдаленных селах и так далее. Программа небольших конкретных дел.
Он, видимо, сознательно не касался ни идеологии, ни программно-политических вещей, из чего можно сделать вывод, что воссоединение Осетии в составе Российского государства не находится сейчас на повестке дня. Новое руководство Южной Осетии вряд ли собирается очень активно продвигать эту проблематику, что обусловлено многими причинами. Наилучшее время для воссоединения было в первой половине 2014 года. Осетия, могла эту проблему закрыть раз и навсегда. А сейчас, как принято говорить, окно возможностей захлопнулось или, по крайней мере, практически закрылось. И это необходимо учитывать.
— То есть вы считаете, что шансов на воссоединение больше нет?
— Это неизбежно когда-нибудь должно случиться, потому что это вековая мечта осетинского народа. Вековая в прямом смысле. Это естественно и геополитически логично. Но, видимо, придется подождать более благоприятной ситуации.
— Возобновлен формат МПРИ (Механизм по предотвращению и реагированию на инциденты) в Гале, стороны обмениваются взаимными претензиями. Какова реальная польза от такого механизма и как он влияет на процесс урегулирования?
— Не очень понимаю, что имеется в виду под процессом урегулирования, потому что Абхазия признана независимым государством со стороны России, а Грузия с этим не согласна. То, что этот механизм действует — хорошо, большую роль он играл до признания, потому что был единственным постоянно действующим механизмом такого формата. И благодаря ему решались серьезные вопросы — возвращение украденных или взятых в плен людей, другие сложные вопросы, касающиеся человеческих жизней. В любом случае — это механизм диалога между сторонами, в этом его непреходящее значение. Но какого-то глобального значения МПРИ не имел и иметь не будет. Это просто технический механизм, как и женевские встречи, и все остальное такого плана.
— У Абхазии с Россией сформирован общий контур безопасности, следовательно, приближение НАТО к границам Абхазии расценивается как угроза безопасности России. Каковы перспективы расширения альянса на Кавказе, и какая роль отводится Грузии, насколько велика вероятность эскалации конфликта?
— Я согласна с мнением, которое прозвучало на круглом столе — Грузия не готова к возобновлению боевых действий против Абхазии и Южной Осетии. Более того — это стало бы самоубийственным шагом. Не видно военных приготовлений, не слышно соответствующих политических заявлений. В этом плане смена верховной власти в Тбилиси привела к серьезным изменениям в позитивную сторону. Уровень неадекватности снизился, и это хорошо.
Но при этом Грузия, конечно же, с потерей своей "территориальной целостности" не смирится. И будет требовать возвращения Южной Осетии и Абхазии, а те не будут возвращаться. Это ситуация патовая. Она не будет иметь решения до тех пор, пока Грузия не откажется от своего националистического наследия. Но если смотреть реалистично, я думаю, что этого никогда не произойдет. Во всяком случае, не при нашей жизни.
Что касается НАТО, то для того, чтобы войти в альянс, нужно соблюсти ряд технических и политических требований, которым Грузия пока не соответствует. Да и сама судьба альянса, как мы видим, не вполне определенная — ряд претензий к НАТО есть у Трампа, ряд вопросов у Европы. Поэтому понятно, что принятие в альянс Грузии — это не первоочередной вопрос. Понятна и грузинская позиция, которая провозглашает вхождение в НАТО как один из основных приоритетов внешней политики. Но, как известно, от заявления до реального вступления — очень большая дистанция. И ясно также, что это будет абсолютно недружественный шаг по отношению к России. В интересах ли это самой Грузии и тех, кто за ней стоит?
Поэтому пока это только разговоры, и до реальности дело может дойти еще очень не скоро.
— А тенденции в нормализации грузино-российских и грузино-армянских отношений наблюдаются?
— Не вижу никаких подвижек в нормализации российско-грузинских отношений. Я в этом плане являюсь "ястребом" и считаю, что от Грузии вообще не приходится ожидать честной, искренней политики по отношению к России. На круглом столе зашла речь о восстановлении железнодорожного сообщения с Арменией через территорию Грузии, Южной Осетии и Абхазии. Но эти разговоры ведутся уже более десяти лет. Говорили о том, что дорога вот-вот заработает и до 2004 года — до возобновления осетино-грузинского конфликта.
Какой бы ни была выгода от восстановления этой дороги, она имеет существенные политические издержки. Пока российско-грузинские отношения не восстановлены, пока Грузия не покаялась за убийство российских военнослужащих и российских граждан в 2008 году, в частности, пока не принесены официальные извинения с грузинской стороны, говорить о доверии со стороны России к Грузии не приходится. Это значит заниматься самообманом с непонятной целью. А пока наши отношения не нормализированы, говорить о безопасности этой дороги, которая очень важна для Армении, страны, которая находится практически в полной блокаде, нельзя.
Можно сказать, что отношения между странами в этом регионе находятся в некоем тупике, и никакой возможности продвижения я пока не вижу.
