Лето давно набрало обороты и со стремительной скоростью летит навстречу осени. За окном около 30 градусов тепла, точнее жары. В такую погоду плавится все, но московский асфальт держится. Я тоже держусь, потому что лето в этом году пролетает мимо меня. Оно рабочее городское и немного напряженное, но это даже хорошо. В Рио скандальная Олимпиада, в России горячая предвыборная гонка, а в Осетии… В Осетии горы, речки, ветер, семья, друзья и счастье. Нет, счастье есть и во мне прямо здесь и сейчас, но в Осетии его больше и оно ощущается в разряженном воздухе.
Люди, постоянно живущие в республике, едва ли это замечают, я и сама была такая. Теперь вот каждый раз, спускаясь с трапа самолета, меня накрывает счастье и поднимает высоко-высоко. Да, счастье есть. Оно рядом с близкими людьми где-то высоко в горах. Я забрала горы с собой, они на магнитиках на холодильнике, на фотокарточках, которые развешаны на магнитной доске, а самое главное — они во мне. Это далеко не первое лето без отдыха, это второе лето без Осетии и без гор. Не было и дня, чтобы я мысленно не перенеслась в домик, где каждое лето собирались родные и всегда звучал детский смех сначала внуков, а теперь уже правнуков хозяев дома. Где бы они ни были, они — главные хозяева нашего семейного очага. Я довольно часто переношусь в детство и юность и бегу вниз с горки, чувствуя, как ветер поднимает меня, и я становлюсь легкой, как перышко. Особенно приятно это представлять в загруженном душном вагоне московского метрополитена.
Я живу высоко, вроде в столице я должна быть ближе к звездам, но, увы и ах, на небе златоглавой их практически не бывает видно, и это меня, знаете ли, очень печалит. Другое дело — летнее небо в горах. Ты поднимаешь глаза, и у тебя такое ощущение, что кто-то специально расписал канву небес для тебя, украсив его россыпью звезд. Ты начинаешь считать неизвестные тебе созвездия. Но тут срывается звезда, ты понимаешь, что времени, чтобы загадать желание, очень и очень мало… Успела. Пусть сбудется. Заходишь в дом, ложишься и проваливаешься в мягкую кровать, укрываешься шерстяным одеялом даже летом, а колыбельную тебе поет шумная горная речка и Морфей очень быстро забирает тебя в свое царство. Тебя снятся волшебные сны, а по утру тебя будит солнце и детский смех во дворе.
Вы когда-нибудь окунались в холодную воду? Помню, как мы сбегали от бдительного взгляда старших к бурному горному потоку, находили свободный участок на траве, расстилали одеяло, подходили к воде. Сначала окунали одну ногу, потом другую, немного ждешь и все-таки заходишь в речку. Первые секунды тебе очень холодно, потом ты привыкаешь, но твой максимум пару минут, и ты бежишь сушиться, через минут пятнадцать ты снова проделываешь эту процедуру. Мне повезло, у нас есть дом дедушки с бабушкой. Есть возможность собраться и уехать в горы, отключиться от суеты.
Сейчас дом стал еще ближе, потому что три четвертых дороги покрыты асфальтом, а остальной участок ты принимаешь пока как данность и надеешься, что доедешь быстро и без происшествий. В 90-х и начале 00-х условий для отдыха в горах особо не было. Турбазы, санатории, дома отдыха пришли в унылое состояние после распада СССР. У людей не было возможности путешествовать по республике и по стране. Поэтому в горах было тихо. Можно долго спорить, хорошо это или нет. Туристы — это хорошо, туристы готовы тратить деньги, но им нужны условия: приличный чистый номер с душем, из которого идет горячая вода. Чистый воздух — это, конечно, очень здорово, но только им сыт не будешь, надо еще и пищу для тела. О кафешках в горах говорить не приходится.
Да, в Северной Осетии есть несколько распиаренных заведений, но это скорее исключение из правил. Вы приехали отдыхать, вы готовы тратить деньги, но не переплачивать. Всему есть разумный предел, и платить за "горе" сервис многие не готовы. Зачем ехать кататься на лыжах в Цей, если можно поехать в Архыз или Приэльбрусье и заплатить в два раза меньше? Но, знающие люди из комитета по туризму Северной Осетии, говорят, что есть положительная тенденция и есть надежда, что владельцы турбаз будут ставить адекватные цены.
Я связана с горами корнями, генами, кровью. Они — часть меня. Отец родился и вырос в Дигорском ущелье, а мой прадед по материнской линии Борис (Бабу) Абаев — один из первых инструкторов, который работал в СОАССР и знакомил туристов с Цеем. Не было ни одного квадратного метра в Цейском ущелье и в его окрестностях, которые он не знал. Детство мамы и ее сестер, как и мое, проходило в горах. У их дедушки с бабушкой тоже был домик, но потом его не стало.
Люди жили в Советском Союзе и думали, что так будет всегда, но все сложилось так, как сложилось. Мама не ездит в Цей, за много лет она была там несколько раз. Каждая поездка — это путешествие памяти, как было и как стало. Там стало спокойнее, многих тропинок уже нет.
Во времена СССР огромное количество людей путешествовало по территории страны. Не знаю, как так получалось. Может, от того, что страна была закрытая, может, потому что деньги государство в это вкладывало, может, потому что люди сами хотели и делали то, о чем мы пока только говорим. Порой кажется, что наши горы не наши, потому что какой-нибудь дядя скупил все земли в ущелье.
Говоря о горах, я вспоминаю именно о Дигории, но Цейское ущелье — это еще одни мои горы. Из-за кучи нюансов так уж сложилось, что Цей НеМой. Он немой, потому что туристов там не так много, как было, потому что местного населения в горах не осталось. Когда ты далеко, ощущение Родины становится обостренным. Ты готов мириться со многим, а на некоторые проблемы ты обращаешь внимание, только уехав.
Я очень люблю столицу, люблю ее сумасшедший темп, архитектуру, узкие улочки в центре, разукрашенные бульвары, зеленые парки, но здесь нет гор, а мне их очень не хватает. Очень надеюсь, что скоро я вдохну горный воздух, и моя душа вновь будет парить выше трех тысяч метров над землей. А пока, пока я буду думать над маршрутом выходного дня.
