Диана Козаева, Sputnik
Воин-интернационалист из Южной Осетии Роин Габараев прослужил в Афганистане два года. За это время он успел принять участие во многих операциях, а еще осмелился на целый месяц уйти в самоволку, чтобы помочь одинокой бабушке и даже избежать военного трибунала.
В Афганистан вместе с ним в далеком 1981 году забрали еще порядка сорока ребят из Южной Осетии, которые служили с ним в армии. Однако до приземления самолета в Кабуле пункт назначения никому из них не был известен.
"Месяц провели в Ленинакане, а затем ночью подняли по тревоге и отправили в Ереван. Мы не знали, куда и зачем летим, и, спросив у стюардессы, узнали, что наш рейс направляется в Киргизию. Мы обрадовались – думали, будем пить кумыс. Но самолет приземлился в Кабуле. Жарко, дышать нечем. Чтобы хоть как-то защититься от палящего солнца, решили залезть под самолет. Вокруг судна с автоматом ходил солдат с флягой на бедре. Было видно, что он служит не первый день. Я попросил у него воды, он посмотрел на меня и сказал: "Ничего, привыкнешь", – вспоминает Роин.
Роин Габараев
© Sputnik / Михаил Авагимов
Там же солдат распределили по воинским частям. Габараев и еще двое осетин попали в 180-й мотострелковый полк, который постоянно принимал участие в различных операциях.
В Кабуле молодой солдат никак не мог понять, что это за место и почему люди вокруг выглядят так странно.
"Иду по городу и вижу, как едет машина с цистерной, на которой сидят люди. Задумываюсь: куда смотрит ГАИ, разве их здесь нет?" – смеется бывший воин-интернационалист.
Жили в палатках. Самым тяжелым оказалось отсутствие воды и нестерпимая жара. Зачастую стирать одежду приходилось сначала в солярке, потом в бензине — так она быстро сушилась.
"Мы, осетины, все-таки народ выносливый. Я с самого раннего детства был приучен к работе, в шестом-седьмом классе уже работал на комбайне. Но среди нас были и молодые солдаты, которые только-только вырвались из-под родительского крыла, и им было тяжело. Время шло, повседневная жизнь была наполнена войной: солдаты выходили на операции, возвращались, готовились к новым задачам. Так я прослужил два года", – рассказывает Роин.
За время службы в Афгане он успел избежать трибунала за самоволку. Бывший солдат подчеркивает, что этот эпизод его жизни – не пример для подражания и уж тем более хвастовства. Но другого выхода у него не было.
Спустя год службы Роин получил письмо от соседки, которая написала ему о том, что у бабушки нет дров на зиму и ей нечем будет топить печь.
Отец рано ушел из жизни, других сыновей у бабушки не было, и помочь ей, кроме внука, тоже было некому.
Габараев, будучи старшиной роты, собрался с командой надежных ребят, служивших вместе с ним, — узбеков, туркменов, русских — и сообщил им о своем решении уехать домой, чтобы помочь бабушке. Сослуживцы дали ему свои адреса на случай, чтобы он мог обратиться к их родственникам, если потребуется помощь.
Сутки добирался до границы в Термезе, а там сел на автобус до Самарканда.
"Как сейчас помню, на мне были джинсы Levi’s и кожаная куртка, таких здесь ни у кого не было тогда. Солдатская прическа, но в кармане ни одного документа", – рассказывает он.
Роин подошел к водителю автобуса, которому решил все честно рассказать и попросить о помощи, чтобы его не арестовал патруль, и пообещал заплатить. Шофер отнесся с пониманием к молодому солдату, посадил его рядом с собой на переднее сиденье, и они без проблем доехали до Самарканда.
Там водитель снял для Роина номер в гостинице и пообещал, что утром за ним заедет друг, который на другом автобусе будет ехать в Ташкент.
На следующее утро его действительно отвезли в Ташкент, где такси доставило мужчину по адресу, который дал ему сослуживец.
"Такси остановилось пред большим частным домом. На стук выглянул молодой парень, и, судя по сходству, я сразу же определил, что это родной брат моего сослуживца. Я рассказал, что его брат служит со мной в Афгане, и в доказательство показал совместную фотографию. Он угостил меня обедом, а я рассказал, что мне во что бы то ни стало надо добраться до Тбилиси. Молодой человек оказался главным инженером птицефабрики, и сказал, что у него есть друзья в аэропорту, которые могут помочь с билетом", – рассказал Роин.
Однако на утро тот вернулся с плохими новостями: в аэропорту была проверка военной комиссии, поэтому взять билет не удалось.
Беглец уже задумался о том, чтобы попытаться добраться до Цхинвала на попутках, но это заняло бы слишком много времени, а ему нужно было возвращаться обратно в полк. Однако судьба ему явно благоволила – получилось сесть на поезд Ташкент — Красноводск.
Через некоторое время он вышел в тамбур. Там с сигаретой в руках стоял молодой дембель с рыжими волосами, возвращавшийся домой. Молодые люди поздоровались и разговорились. Роин поделился, что он тоже солдат и едет домой из Афганистана.
— Документы есть? — спросил солдат.
— Нет.
– Тогда тебя арестуют, потому что пограничники будут проверять поезд.
Роин вернулся в свой вагон и задумался о том, что делать. Выпрыгнуть? Но на пустынном пути ему не встретилось ни одного села, и он не знал, куда податься.
В голове крутились отчаянные мысли: позвать солдата поиграть в карты, вырубить, одеть его форму и воспользоваться отпускным, а самого солдата связать и спрятать, пока не закончится проверка.
В голове крутились отчаянные мысли: позвать солдата поиграть в карты, вырубить, одеть его форму и воспользоваться отпускным, а самого солдата связать и спрятать, пока не закончится проверка.
"Так я смог бы показать пограничнику документы. Похож не похож — это я", – рассказывает бывший афганец.
В этот момент поезд внезапно остановился. Роин выглянул в окно и увидел старика-туркмена с женой, внуком и ослом, на земле стояли большие чемоданы. К ним вышел проводник и затем завел старика с внуком в вагон, в котором ехал Роин. Жена села на осла и уехала в неизвестном направлении.
Когда старик снял халат, Габараев увидел, что вся его грудь была украшена орденами — он был ветераном войны. Молодой солдат не знал, что делать, старик, заметив его беспокойство, спросил, что его тревожит.
"Я рассказал ему всю правду: еду домой, чтобы помочь бабушке, которая зимой не сможет топить печку и замерзнет. Документов у меня нет, а пограничники сейчас будут проверять вагон. Он успокоил меня и сказал, что мне нечего бояться, потому что все эти пограничники его друзья, которые часто приходят к нему в гости, и они вместе пьют кишмишевку", – вспоминает он.
Как только поезд зашел в ангары, в каждый вагон вошли прапорщик и по два солдата для проверки. Роин тут же запрыгнул на верхний ярус и притворился спящим. Когда проверяющие открыли двери купе и увидели старика, они очень обрадовались, закричав: "Дед, куда едешь?" — "Еду в Кутаиси, там служит мой внук, я везу ему гостинцы". Они поговорили и ушли, даже не обратив внимания на еще одного человека в купе, а поезд двинулся дальше.
В Красноводске путешественники сели на корабль до Баку. Там билетов на поезд до Тбилиси не оказалось, и до грузинской столицы они добирались уже на автобусе. Оттуда из Дидубе шли последние автобусы до Цхинвала и Кутаиси.
"Я подошел к шоферу последнего и настоятельно попросил помочь старику, который оказал мне огромную услугу. Шофер заверил, что все сделает, и, если потребуется, позовет старика к себе домой. Там мы попрощались. Я приехал домой, сделал все необходимое – приготовил дрова на зиму и сено для коров. Дома я провел месяц, но все это время никто не знал, что я в самоволке. Когда пришло время, я взял паспорт, который был дома, купил билет до Ташкента, откуда отправился в Самарканд, а затем в Термез. Там случайно встретился с земляком, тоже служившим в Афгане, который и довез меня до Кабула", – рассказал Роин.
В полк он вернулся поздно ночью, перепрыгнув через каменный забор, чтобы его никто не заметил. Увидев его, сослуживцы тут же накрыли стол. На шум пришел командир роты — его палатка была рядом.
Увидев солдата, он воскликнул: "Габараев, мы же тебя похоронили!".
"Я показал ему паспорт, а паспорта не было ни у одного солдата. Рассказал, что был дома, помог бабушке. "И что я командиру полка скажу?". Иди, что хочешь, то и говори, главное — бабушка, ответил я", - вспоминает ветеран.
Утром во время развода командир приказал ему выйти из строя и доложить, где был все это время.
"Я ответил, что был в госпитале. "В каком госпитале? Под военный трибунал". "Есть, под военный трибунал!" И я вернулся в строй", – рассказал он.
В тот день комполка отмечал день рождения. Один из осетин работал в столовой, там же работала личная официантка командира полка. Через нее Роин передал в подарок командиру две бутылки коньяка, которые привез из дома. Вечером во время застолья официантка поставила их на стол командира, сказав: "Это от вашего беглеца Габараева".
На утреннем построении комполка обратился к командиру роты: "Капитан, я слышал, ваш беглец — хороший специалист". Тот ответил: "Самый лучший". Комполка сказал: "Я отменяю свой приказ, пусть служит дальше".
"На этом мой военный трибунал закончился. После этого я прослужил в Афгане еще год", – сказал Роин.
Ветеран припомнил, что после его отъезда из дома в местный военкомат пришла бумага о том, что он пропал без вести.
"К нам домой пришли, постучались и очень осторожно сообщили об этом моей маме, сказав, что это еще может оказаться неправдой и не надо терять надежду. Мать заявила сотрудникам военкомата, что я не мог пропасть, потому что еще несколько дней назад был дома. Они подумали, что женщина с горя сошла с ума. Но тут пришли соседи и подтвердили, что я действительно был дома", – смеется воин-интернационалист.
Он признается, что вернулся оттуда совершенно другим человеком. Война оставила на нем свой след: он познал холод и голод, видел смерть, и это изменило его взгляд на жизнь.