Сослан Джусоев
Мировая экономика, которая начала испытывать трудности задолго до коронавирусной пандемии, после ее завершения испытает худшую рецессию со времен Великой депрессии 1930-х годов. Об этом свидетельствуют последние данные, полученные в рамках исследования индекса экономической активности TIGER (Tracking Indices for the Global Economic Recovery), регулярно проводимого Институтом Брукингса и газетой Financial Times.
К аналогичному выводу пришли практически все авторитетные международные экономические институты. Директор МВФ Кристалина Георгиева, к примеру, заявила, что по крайней мере в 170 из 189 государств - членов фонда, в 2020 году произойдет снижение доходов на душу населения.
Одним из неизбежных последствий экономических кризисов в современном мире является быстрый отток капитала с развивающихся рынков. По данным МВФ, только за последние два месяца развивающиеся рынки потеряли 100 миллиардов долларов. Кризис затронет всех, но неравномерно, и выходить из него каждая страна будет по своей траектории, в зависимости от имеющихся ресурсов, качества институтов и складывающихся обстоятельств. Развивающиеся государства находятся поэтому в группе наиболее высокого риска, и значительному числу людей здесь из-за фактической остановки экономики будет грозить обнищание. Одним из таких государств является Грузия.
В недавнем комментарии грузинский МИД призвал не связывать вопрос оказания помощи Южной Осетии и Абхазии с отменой так называемого "закона об оккупированных территориях". Помощь, конечно, предполагается со стороны международных организаций, потому что самой Грузии в текущих обстоятельствах помочь Осетии и Абхазии нечем: страна сама остро нуждается в поддержке, и без финансового содействия международных институтов преодоление нынешней рецессии станет для нее очень трудным процессом. Поэтому сейчас грузинское правительство ведет переговоры о помощи с МВФ, а также Европейским и Азиатским банками развития.
Нынешний кризис между тем окончательно показал абсурдность "закона об оккупированных территориях". Грузинское правительство не только препятствует полноценной работе международных организаций на Южном Кавказе, но и замедляет экономическое развитие региона и самой Грузии.
Отмена закона, в свою очередь, отвечает интересам всех государств региона, международных организаций, а также России и Европейского союза. В пользу этого, в частности, говорит статистика и структура внешней торговли Грузии.
Грузия с 2016 года последовательно наращивала свой экспорт, что, однако, сопровождалось и ростом импорта. Доля импорта в объеме внешней торговли Грузии не опускается ниже 70%, баланс внешней торговли характеризуется отрицательным сальдо, значение которого с 2014 года колеблется в промежутке 40-50% от торгового баланса. В 2019 году, к примеру, Грузия экспортировала товаров на 3,8 миллиарда долларов, импорт при этом составил 9,1 миллиарда долларов. Красноречивой в контексте рассматриваемого вопроса является страновая структура грузинской внешней торговли.
Три наиболее важных рынка для грузинских экспортеров – Азербайджан, Россия и Армения. В совокупности на них приходилось 36,3% и 37,3% экспорта в 2018 и 2019 годах, или 1,22 и 1,41 миллиарда долларов соответственно. Три крупнейших импортера в Грузию – Турция, Россия и Китай: 35,4% и 38,1% импорта в 2018 и 2019 годах, или 3,24 и 3,45 миллиарда долларов соответственно. С Турцией у Грузии наблюдается наиболее высокий дефицит внешней торговли. Импорт из Турции в 2019 году в 8 раз превысил грузинский экспорт в эту страну, то есть можно говорить об односторонней торговле: Грузия является рынком для турецких товаров, но сама на турецком рынке не занимает практически никакой доли.
Как и всякая другая страна, Грузия в известной степени является заложником географии. Мы видим, что в рамках внешнеторговых сделок поступление валюты в страну в основном осуществляется за счет государств СНГ. В 2019 году на них пришлось 53.1% всего грузинского экспорта. Три основных рынка для грузинских товаров находятся в СНГ, причем два из них (Россия и Армения) относятся к Евразийскому экономическому союзу. Если оценивать страновую структуру импорта, то можно прийти к следующему выводу: экономические реформы и неуклонное движение в сторону европейских институтов на деле привело к ежегодно растущей зависимости внутреннего рынка от Турции и, соответственно, усилению турецких, а не российских или европейских позиций в Грузии.
Так называемый "закон об оккупированных территориях" в этом контексте изначально был неадекватен реалиям хотя бы потому, что Россия в нем называется "страной, осуществляющей военную оккупацию". В таком случае, Грузия является едва ли не уникальным примером государства, пытающимся экономически сотрудничать с врагом и публично выражающим заинтересованность в развитии такого сотрудничества. Препятствуя прямым контактам международных организаций с Южной Осетией и Абхазией, Грузия ведет политику, не адекватную сложившимся реалиям и интересам государств региона, и в первую очередь своим.
Очевидно, что никаких иных серьезных рынков, кроме стран СНГ, у грузинской экономики в обозримом будущем не будет. Нынешний внешнеторговый статус-кво из-за кризиса с большой долей вероятности изменится в сторону увеличения дефицита торговли: Грузия вряд ли сохранит имеющееся на сегодняшний день присутствие на внешних рынках. "Закон об оккупированных территориях", в свою очередь, не отвечает интересам не только Южной Осетии, Абхазии, но и самой Грузии. Скандал с российским депутатом Гавриловым, формальной основой которого он являлся, за пять месяцев обошелся грузинскому бюджету в 350 миллионов долларов. С учетом особенностей политической культуры Грузии, отличающейся излишней экспрессивностью, подобные скандалы не исключены и в будущем.
Важно понимать, что "закон об оккупированных территориях" является не основой антироссийского курса грузинских элит и общества, а его следствием. Пророссийским государством Грузия в обозримом будущем не станет ни при каких обстоятельствах, этот вопрос никак не связан с так называемой "территориальной целостностью" страны. С экономической точки зрения страна, однако, далека от европейских рынков и зажата в пространстве между Россией и Турцией с Азербайджаном. Грузинская внешнеторговая статистика позволяет сделать следующий вывод: всякое обострение отношений с Россией приводит к дальнейшему усилению в Грузии турецких позиций. На уровне политических деклараций Грузия может бесконечно двигаться от России в сторону Европы, но экономически, то есть реально, она двигается в сторону Турции.
Развитие экономических отношений со странами СНГ и ЕЭС, и прежде всего Россией, является, таким образом, экономически выгодным Грузии. Так называемый "закон об оккупированных территориях" является для этого серьезным препятствием. Он также препятствует полноценной работе в регионе международных организаций, имеющих опыт реализации в том числе и экономических проектов. Некоторые из них также имеют опыт работы в Южной Осетии в период грузино-осетинского конфликта, но теперь, после признания государственного суверенитета республики, лишены такой возможности из-за деструктивной политики Грузии.
Экономическое развитие всякого региона возможно только в случае взаимного признания интересов составляющих его стран. Деструктивная позиция, которую занимает Грузия в отношении Южной Осетии и Абхазии, негативно сказывается на экономических перспективах региона, логистически связанного с российским рынком через Осетию, и блокирует транспортный транзитный коридор направления "Север-Юг".
Магистраль "Восток-Запад" (по территории Грузии проходит от границы с Азербайджаном до порта Поти) в большей степени смещает движение товаров, услуг, людей и капитала в сторону Турции, которая и является основным бенефициаром ее модернизации. Грузинское правительство регулярно декларирует цель превращения страны в транспортный и логистический хаб, но при этом блокирует транзитное направление "Север-Юг" через Южную Осетию.
Несоответствие грузинской политике экономическим реалиям и интересам Южного Кавказа с каждым годом становится все более очевидным. Отмена так называемого "закона об оккупированных территориях" станет признаком определенной политической зрелости грузинского государства, продолжение нынешней деструктивной политики - показателем излишней экспрессивности вопреки экономике и здравому смыслу.