Расстрел автоколонны с мирными жителями на Зарской объездной дороге случился 28 лет назад. Жертвами трагедии, признанной одной из самых страшных в новейшей истории Южной Осетии, стали 36 человек, 12 получили ранения. Самому младшему из погибших было 11 лет, самому старшему — 76.
В тот день сотрудница судмедэкспертизы Ирина Кулумбегова была на смене в морге. В интервью корреспонденту Sputnik Элине Габараевой она рассказала, что происходило в тот день на работе и во всей республике.
- Начало вашей трудовой деятельности пришлось на сложное для Южной Осетии время. Расскажите, каким запомнились 1990-е годы?
- Я работала в судмедэкспертизе, в морге. На тот период собралась замечательная команда. У нас были прекрасные наставники – Заур Бекоев и Вячеслав Мамиев. Эта команда ощутила всю тяжесть потерь тех лет, так как они проходили через наши руки.
Учитывая, что мы владели всеми навыками медицины, помогали коллегам из приемного отделения, когда у нас было время. По пальцам можно было пересчитать всех врачей, которые работали в больнице, роддоме, на станции скорой помощи. В тот горячий период в больнице работали Белла Плиева, Виталий Джиоев, Григорий Кулиджанов, Джемал Джигкаев и другие. О многих сегодня несправедливо забыли.
Не меньший груз лежал на плечах младшего медперсонала, не говоря уже о скорой помощи. Они прилагали максимум усилий, чтобы спасать людей.
- Расскажите о 20 мая 1992 года.
- В страшнейшей истории грузинской агрессии отдельное место занимает Зарская трагедия. Это был обычный день, каждый занимался своим делом. У нас был неопознанный труп – военный. Когда мы начали заниматься экспертизой, забежала женщина, она причитала. Мы не могли понять, что она хочет сказать, сначала подумали, что это родственница неопознанного военного. Когда она все-таки выговорила – стало ясно, что на Зарской дороге истребили мирных жителей: в основном женщин, детей и стариков. Через пару минут к нам на машинах стали привозить убитых. Вагон трупов, которые мы не успевали заносить в секционный зал, тела лежали перед моргом.
Рыдал весь Цхинвал – были только кровь и слезы. Мы работали как роботы – каждая минута была на счету, надо было сделать все возможное, чтобы каждый успел забрать свою потерю.
О Зарской трагедии я могу сказать, что Осетия никогда не должна забывать об этом. Она должна стать переходящим знаменем для поколений. Дети должны знать, из чего складывалась история Осетии, и ценить свою землю.
- Не страшно было работать в период военных действий?
- Я проработала в судмедэкспертизе до 1995 года. Делала все, что было в моих силах, потому что это был мой долг. Никто мне ничего не навязывал, я люблю свою родину и всегда рядом. Даже в 2008 году, когда узнала о начале войны, а я была в России, вечером 8 августа я была уже в Цхинвале. Вылетела сразу же, из поселка Дзау вместе с колонной российской армии я заехала в Цхинвал. Я не говорю, что я герой – если бы понадобилась моя жизнь, я бы ее отдала за свою Осетию, как и те ребята, с которыми я работала.
- А каково вообще работать в морге?
- На сегодняшний день это нормально, но в период войны я и врагу не пожелаю такого. Когда я начала работать – привезли неопознанный труп, который пролежал в лесу много времени. Я так испугалась, что неделю не выходила из дома. Боялась всех и всего, ночи не спала. К нам домой тогда пришел один из моих наставников – Заур Бекоев. Он и поддержал меня. Через пару дней я вернулась на работу. Со временем мне стала нравиться работа. Я поняла, что так смогу приносить пользу народу.
- Вы упомянули, что были в судмедэкспертизе до 1995 года. Почему ушли из профессии?
- С 1995 по 2002 год я занималась бизнесом. У меня было свое кафе, одновременно я являлась руководителем некоммерческой организации по поддержке малого и среднего бизнеса. Помогала коммерсантам вставать на ноги, защищала их интересы. Когда власть сменилась, мне дали сутки на то, чтобы я исчезла из Южной Осетии, и рейдерским захватом забрали мое кафе. Спустя двадцать лет я снова приехала на родину.
- Не планируете вернуться в медицину?
- Честно - не хочу, но если понадобиться - вернусь.
