– Почему вам было интересно написать сценарий именно по рассказам, посвященным Чику?
– Рассказы Фазиля Искандера о Чике принадлежат к лучшим произведениям мировой литературы о детстве. Они несут в себе такой заряд бодрости, юмора, оптимизма, мудрости, в котором остро нуждается современный человек. В том числе и я, наверное, поэтому и хотелось снять про Чика.
Конечно, мне интересно экранизировать и другие произведения Искандера, но цикл рассказов о Чике – удивительная вещь, по сути, это роман в рассказах, скорее, даже поэма. Как говорил сам Искандер, "Чик" – это песня о детстве". Рассказы о Чике существуют каждый сам по себе, но в целом они образуют художественное единство. Сценарий фильма основан на четырех рассказах, и я старался, чтобы вместе они тоже образовывали целостное повествование.
– Насколько сегодня такое кино и такие книги востребованы? Возьмем, к примеру, сегодняшних ровесников Чика, они же совершенно другие.
– Феномен детства в определенных аспектах стоит вне времени. Именно поэтому тема детства – одна из вечных тем мировой литературы и искусства. И насколько бы детство современных детей не отличалось от времени Чика, нечто важное все равно остается неизменным. Фазиль Искандер настолько тонко и глубоко раскрывает психологию ребенка, созревание личности в ребенке, что каждый человек, вне зависимости от возраста, пола и национальности, найдет что-то знакомое и дорогое в приключениях Чика. И это делает аудиторию будущего фильма очень широкой. Я считаю, что фильм о приключениях Чика востребован временем, востребован современным зрителем, востребован современным отечественным кинематографом.
Ценности и качества, которые воплощает образ Чика, обладают непреходящей привлекательностью и для юного, и для взрослого зрителя: это благородство, смекалка, доброта, оптимизм, тяга к справедливости и отвага отстаивать ее. Чик очень актуален.
– Мы можем говорить о том, что, в принципе, Чик – это архетип ребенка?
– Да, в определенном смысле, и это даже отражено в имени "Маль-Чик". Особенно в том смысле, что Чик – с одной стороны, ребенок, озорник, а с другой – созерцатель и философ. Мне кажется, поэтичность свойственна детству вообще. Но, конечно, Чик – это и сам Искандер, и его поколение, поколение "детей войны". У них было тяжелое и голодное детство. Но они унаследовали от старших оптимизм, мужество, веру в добро, в дружбу, в человека. Это было очень сильное и нравственное поколение, которое не сравнить с сегодняшним.
– Понятно, что вы не давали строгих инструкций Давиду Цулукия, который сыграл Чика. Но все же, что было для вас самым важным? Были ли у него вопросы, когда он прочитал сценарий, и в целом чувствовал ли он себя близким Чику?
– Чувствовать себя близким Чику и сыграть Чика – это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Давид – наша большая удача. У него есть какое-то врожденное чувство правды существования в кадре, в игре, в другом измерении. Поэтому вопросов у него не было, а когда я пытался "нагрузить" его какой-то актерской задачей, он внимательно слушал, но где-то посередине останавливал меня коротким кивком: "понял". Включалась камера, Давид превращался в Чика, и я видел, что он действительно "понял". Он существовал в кадре очень органично, легко, непринужденно. Складывалось впечатление, что он только и делал до этого, что в кино снимался, хотя у него не было никакого опыта.
Я не хочу чересчур хвалить Давида и, тем самым, как-то навредить его, скажем так, "карме". Могу только отметить, что Давид не уступал своим взрослым партнерам. А его партнерами были профессиональные, опытные и очень талантливые актеры. Настоящие звезды. Я горжусь, что работал с ними. Это актеры разных поколений из Абхазского драматического театра, из Руссдрама, из Молодежного театра Абхазии.
За время съемок Давид по-настоящему подружился со всей съемочной группой, стал ее любимцем. Может быть поэтому в последний съемочный день Давида все, не сговариваясь, как будто повинуясь коллективному внутреннему порыву, стали "качать", подбрасывать на руках. С присущим ему, как и Чику, чувством юмора, Давид сказал: "Так высоко я еще никогда не летал!"
– Насколько то, что описывается в рассказах Фазиля Искандера, соотносится с тем, что вы увидели в Абхазии?
– Очень соотносится. На удивление прямо. Например, мы снимали в деревне Отап удивительный дом 1905 года: абхазский традиционный дом, сделанный без единого гвоздя. И вот мы должны были снимать там эпизод "Большой Дом", в котором туда на лето приезжают из города дети, а хозяйка дома, тетя Нуца, кормит их и смотрит за ними.
Когда мы туда приехали в первый раз, то увидели, что персонажи Искандера так и живут там. Мы попали в "Большой Дом" из рассказа Искандера. Мы встретили там нашу героиню, "тетю Нуцу", замечательную гостеприимную хозяйку по имени Виолетта, и у нее дома были дети – сельские и городские, она их кормила и "пасла", то есть все, как было описано в рассказе Фазиля Искандера.
Наверно, гений Искандера в том и заключается, что, даже если он описывает события определенного времени, он ухватывает нечто такое, что в итоге они становятся событиями вне времени.
– Что было самым сложным в съемочном периоде и подготовке?
– Экспедиция оказалась сложнее, чем мы предполагали, даже по климатическим условиям. Мы находились в Абхазии с марта по конец июля, испытали и холод проливных дождей, и невыносимую жару. Также мы недооценили сложность воссоздания эпохи – действие фильма происходит в 40-50-е годы 20-го века. В современном мире все стремительно меняется, и отовсюду лезет пластик, кондиционеры, поэтому очень трудно снимать. С другой стороны, в Сухуме есть нечто "вечное"… Находясь там, ты легко можешь себе представить и дореволюционное, и довоенное, и послевоенное советское время. Поэтому образ вечного города Мухус у Искандера возникает не просто так. И Сухум, и в целом Абхазия – удивительная точка на планете. В Абхазии чувствуешь всю мировую историю.
Так вот о сложностях еще. Все сложности нам с первых шагов помогало преодолевать министерство культуры Абхазии, нам везде давали зеленый свет. Также нам помогало министерство внутренних дел Абхазии – обеспечивали безопасность съемочной группы и охраняли дорогостоящее оборудование из Москвы.
Мне кажется, что в Абхазии сохранилось больше уважения и к культуре вообще, и к кино в частности. Тем более, что фильм мы снимали по рассказам Фазиля Искандера, а к нему в Абхазии особое отношение. Все, с кем мы встречались, начиная с министра культуры республики Абхазия Эльвиры Арсалия, ее заместителя Батала Кобахия, и заканчивая обычными людьми, жителями Сухума и абхазских сел, оказывали нам теплый прием и всяческую поддержку.
Например, эпизод "Сандро" мы снимали в гостеприимном доме Беслана Шинкуба, внука известного абхазского писателя и поэта, государственного деятеля Баграта Шинкуба. Шесть дней мы там снимали, и все шесть дней Беслан и его замечательная семья нас кормили, поили, помогали во всем, "носили на руках", превозносили нас за то, что мы "занимаемся искусством", снимаем по рассказам Искандера. Короче говоря, такие слова Беслан говорил, дай Бог процветания его гостеприимному дому, что теперь я даже не знаю, как им соответствовать и какой фильм мы должны смонтировать (смеется).
– Вернемся к съемкам фильма. Расскажите о составе съемочной группы.
– Большинство задействованных в съемках актеров – представители Абхазского драматического театра, Русского драматического театра Абхазии, Молодежного театра, а также дети из театральных студий и обычных школ Абхазии. Были также актеры из Владикавказа и Москвы. Художник-постановщик фильма – замечательный Гарри Дочиа. Следуя крылатому абхазскому выражению "сделаем все возможное... и невозможное тоже сделаем", он, вместе со своими помощниками Тимуром Хаджимба и другими, на самом деле делал все возможное и невозможное.
Помимо абхазских художников, Гарри помогали художники Лена Нарская из Москвы и Тигран Кайтмазов из Владикавказа. Художником по костюмам в фильме работала замечательный абхазский художник Диана Допуа. А практически по всем вопросам нам помогала Наала Авидзба – фотограф и оператор. Наала стала нашим ангелом-хранителем с самого начала, когда мы только поехали в Абхазию на разведку и весь проект был еще под большим вопросом. Наала помогала нам находить актеров и локации, и мы никогда не были разочарованы.
Техническая группа была в основном из Москвы. Замечательные ребята, очень профессиональные. Операторы, звуковики, осветители, техники, а также второй режиссер, "хлопушка". Ну и мы из Владикавказа: режиссеры, актеры, грим, дирекция. Мне кажется, у нас получился хороший сплав, так называемое сотрудничество кинематографистов Осетии, Абхазии и Москвы. И, на мой взгляд, это очень важно. Мы столько хороших и талантливых людей узнали за это время. И не просто узнали, а подружились. Ведь кино – это такая вещь, которая ведет за собой продолжение общения.
В Абхазии, как и в Осетии, есть люди, которые болеют за развитие кинематографа, потихоньку что-то делается, молодежь снимает короткометражные фильмы, находятся спонсоры. Например, нам показали уникальный, нарисованный в необычной технике, мультфильм “Мальчик и война” по рассказу Фазиля Искандера, который сделали очень крутой театральный режиссер Мадина Аргун, оператор Наала Авидзба и художник Диана Допуа – я о них уже рассказывал. А рассказ читает сам Фазиль Искандер. Я был очень впечатлен. Есть и другие интересные работы: "Отец", "Выбор камня", "Меня зовут Махаз" – все, что мне удалось посмотреть, все сделано на очень высоком художественном уровне. Мне кажется, в Абхазии назревает прорыв в кинематографе. Там все для этого есть.
– Интересно, а как сегодня себя ощущают абхазы?
– В целом, в двух словах, впечатление от абхазов можно описать так: это благородные, интеллигентные люди, как у осетин говорят, "уаздан адам". Мы все наблюдаем, что в последнее время информационный фон вокруг Абхазии в основном негативный, что там процветает криминал, но мне кажется, что это больше примета времени, которая касается не только Абхазии. Нужно также учитывать, что выросло послевоенное поколение.
Когда находишься там продолжительное время, то на многие вещи обращаешь больше внимания. Например, мы ходили по школам и увидели, что в Абхазии сохранилось больше уважения не только к культуре, но и к образованию. Мы увидели не просто стремление, а упорство в том, чтобы дать подрастающему поколению хорошее образование. Причем, это касается как абхазского языка и литературы, так и русского языка и литературы.
По сути, республика была последние тридцать лет в изоляции, и поэтому влияние так называемой "глобализации" не так ощутимо.
У меня сложилось впечатление, что там в людях не только больше культуры сохранилось, но и просто человеческого достоинства в отдельно взятом человеке, который утром приехал на велосипеде пить кофе. Он может быть бедно одет, но внутри он князь. Под человеческим достоинством я подразумеваю отношение к жизни, к каждому дню. А мы здесь живем по навязанной извне системе: кредиты и ипотеки, люди бегают, суетятся, у них ни на что нет времени.
Мне показалось, что мы близки с абхазами не только по культуре, менталитету, но и по чувству юмора, определенному взгляду на жизнь. Война, конечно, отдельная и очень трагическая тема для Абхазии. Она по всем проехала. Очень много молодежи погибло, а ведь абхазов не так много. Но они очень жизнестойкие – кстати, в том числе, благодаря своему "абхазскому", философскому отношению к жизни. Искандер говорил, что "юмор есть способ выманивания человека из греха уныния". Так вот абхазы не "грешат" унынием. Дай Бог им процветания!
– Сегодня мы слышим очень часто, что в Осетии власти заинтересованы в возрождении кинематографа. Как на данный момент республика могла бы поддержать ваш фильм?
– Финансовым участием или властей, или бизнеса республики. Ведь министерство культуры РФ выделяет лишь 70 процентов от бюджета фильма. А 30 процентов бюджета "Владикавказская экспериментальная киностудия" должна привлечь в проект самостоятельно за счет участия спонсоров, соинвесторов, помощи республиканской власти.
На самом деле, мне бы очень хотелось, чтобы наша республика участвовала в этом проекте в том или ином качестве. И чтобы в титрах значилось участие не только министерства культуры России, министерства культуры Абхазии или бизнеса Абхазии, но и Осетии. Я уже говорил о важности и потенциале такого сотрудничества и кооперации в сфере культуры и кинематографа, в частности.
Участие в таком проекте как "Детство Чика", приуроченного к 90-летию великого писателя с мировой известностью Фазиля Искандера, положительно скажется на общероссийском имидже нашей республики, на имидже определенного бизнеса в республике. Если говорить об экономической стороне, то насколько я знаю, с этого кинопроекта в бюджет республики уже уплачено около шестисот тысяч рублей налогов, и примерно столько же будет уплачено налогов до окончания производства фильма.
Конечно, в республиках необходимо поддерживать и небольшие проекты, но, все-таки, если мы говорим о развитии именно киноотрасли, то, помимо локальных проектов, которые мы можем показать внутри республики, надо и большими проектами заниматься, выходить на общероссийский уровень. Особенно в контексте поручений Владимира Путина по кинотеатру “Комсомолец” и студии кинохроники, которые он дал министру культуры Владимиру Мединскому и главе нашей республики Вячеславу Битарову. Это говорит о том, что в федеральном центре есть понимание необходимости развивать кино в регионах. И это касается не только возрождения кинотеатра или студии, но и самого кинопроизводства.
