https://sputnik-ossetia.ru/20240808/v-gorode-kipit-zhizn--eto-zamechatelno-yan-gagin-o-preobrazhenii-yuzhnoy-osetii-30070109.html
"В городе кипит жизнь – это замечательно": Ян Гагин о преображении Южной Осетии
"В городе кипит жизнь – это замечательно": Ян Гагин о преображении Южной Осетии
Sputnik Южная Осетия
Ольга Цховребова, Аманда Томаева, Sputnik 08.08.2024, Sputnik Южная Осетия
2024-08-08T22:00+0300
2024-08-08T22:00+0300
2024-08-08T22:15+0300
южная осетия
08.08.08
интервью
грузино-осетинский конфликт
общество
https://cdnn1.img.sputnik-ossetia.ru/img/07e8/08/08/30064204_0:160:3072:1888_1920x0_80_0_0_82e880bc2e5d343da110ddc43b0c1449.jpg
Ольга Цховребова, Аманда Томаева, Sputnik8 августа 2008 года Южная Осетия столкнулась с трагическими событиями, оставившими неизгладимый след в сердцах жителей республики и участников военных действий.16 лет спустя участник и очевидец, военно-политический аналитик, советник главы ДНР Ян Гагин в беседе со Sputnik поделился своими воспоминаниями, а также рассказал о том, почему СВО — это продолжение войны 08.08.08. и какое отражение эта тематика получила в фотовыставке, посвященной одной из самых траурных дат в истории Южной Осетии.— Ян Дмитриевич, вы работали в Южной Осетии во время войны 2008 года, после приезжали в 2009-м и сейчас — в 16-ю годовщину тех страшных событий. Каким вы увидели Цхинвал по прошествии стольких лет?— На самом деле, конечно, город очень изменился, жизнь кипит, все обновлено: здания либо новые, либо они настолько обновлены и отремонтированы, что их не узнать.Когда мы вошли в город в 2008 году, как раз шли боевые действия, Цхинвал был в серьезных разрушениях: он весь горел, везде лежали погибшие - солдаты противника и гражданские. Удручающие впечатления, как и на любой войне. Сейчас разница колоссальная, и я очень рад, что здесь кипит жизнь. Самое главное, что выросли дети, которые, слава Богу, не знают войны.— Может быть, есть что-то такое, что вас особенно удивило или обрадовало?— Такое яркое впечатление мирное жизни произвел на меня большой фонтан на площади, где играют и купаются дети. А когда дети смеются, играют — это замечательно, это свидетельство того, что в городе спокойно и хорошо.— Если возвращаться в август 2008 года, каким образом и почему вы оказались тогда в Южной Осетии?— На тот момент я занимался вопросами изучения образцов иностранной военной техники, мы проводили их анализ. Когда началась война, я вместе с боевыми порядками наших вооруженных сил искали в Цхинвале иностранные образцы вооружения, образцы связи и все, что связано с какими-то военными новинками.Такая работа ведется для того, чтобы эти образцы можно было изучить, а потом успешно противостоять новому оружию противника и, соответственно, отрабатывать какие-то новые вооружения.Это обычная ситуация во время любой военной кампании, поэтому мы в числе первых как раз оказались в Цхинвале и ушли дальше уже в Гори. В этом районе находился учебный танковый батальон, насколько я помню. Собственно говоря, там мы и остановились, то есть, моя война закончилась там.— Что запомнилось вам больше всего со времен тех событий?— На самом деле, если говорить о войне, о боевых действиях и о том, что происходило вокруг, я могу сказать одно — все войны похожи.Во время войны всегда больше всех страдают гражданские. Это, скажем так, самые незащищенные люди во время боевых действий, потому что военного человека вылечат, накормят и снабдят всем для того, чтобы он продолжал воевать, а гражданский — это уже "вторичный фактор", чаще всего всем не до них.Но я скажу, что во всех кампаниях, в которых мне довелось находиться и вести свою трудовую деятельность, всегда и везде наши солдаты и военнослужащие помогали гражданским как могли: отдавали свои пайки, обмундирование, что угодно, чтобы как-то помочь. Это не только в Южной Осетии: так было везде и всегда.— Были ли какие-то моменты, которые вы по прошествии многих лет вспоминаете, может быть, с улыбкой? Потому что на любой войне, при любых обстоятельствах бывают такие моменты.— Одним из любопытных и негативных моментов стало то, что в войне Южной Осетии активное участие принимали представители националистов Украины: среди них были и украинские штатные офицеры.Если вспомнить, были сбиты несколько наших самолетов и были сбиты они с помощью "буков" (прим. ред. — войсковые зенитные ракетные комплексы), которые Украина поставила буквально за два-три месяца до начала конфликта. Естественно, мы все понимаем, что обучить операторов для таких сложных систем за один месяц или за два — невозможно. Поэтому мы можем смело говорить, что операторами этих зенитных систем, которые сбили наши российские самолеты, были украинцы.Точно так же можно сказать и об участии штатных спецназовцев, которые были здесь в командировке до начала конфликта, и они остались во время него. Об их участии сказать сложно, потому что ни о пленных, ни об убитых у нас сведений нет, но мы знаем, что они находились здесь в официальной командировке.Говоря об участии украинских националистов в войне Южной Осетии, точно можно сказать, что они здесь были. В скором времени мы как раз будем проводить фотовыставку. Эти фотографии сделаны мной не специально для выставки, это фотографии, которые мы делали просто так, для себя, когда была такая возможность.Если говорить о веселом моменте, — это, когда мы заняли тот самый учебный танковый батальон в Гори. Видимо, там находилось какое-либо подразделение англоговорящих иностранцев, местные рассказывали, что это были американцы. И в этих кабинетах мы нашли компьютерную технику, и я задался вопросом, как же мы сейчас эти компьютеры будем вскрывать, потому что интересно что там происходит, что в картах памяти и так далее. Я положил руки на клавиатуру, попытался включить, но все было под паролем. Подумал, что придется везти их куда-то, попытался встать и задел коленями что-то шуршащее: оказалось, что под столом приклеены пароли. Это говорит о том, что офисный планктон везде одинаковый, в том числе и военный офисный планктон. То есть, это такая яркая картинка того, как делать нельзя.Была еще одна веселая история, когда мы с товарищами возвращались уже после окончания войны. Тогда по дороге во Владикавказ я в первый раз попробовал осетинские пироги. Оказалось, что это очень вкусно, я о них раньше только слышал.Тогда мы как раз выехали из Цхинвала, проезжали населенный пункт Итрапис. Помню, что с правой стороны было несколько маленьких кафешек рядом с речкой, они все были закрыты, потому что война. И в районе одной из кафешек шел какой-то дымок.Я предложил остановиться и отдохнуть. А там как раз была молодая девушка 17 лет. Мы попросили у нее чай и перекусить, а она предложила нам поесть пирогов.Что интересно, с ней был здоровенный белый алабай, который хромал на одну лапу, и девушка рассказала нам, что когда войска противника вошли, он пытался ее защитить, но те в него стреляли. Пуля попала в переднюю лапу и прошла навылет. Он пытался защитить ее и от нас, не отходил ни на шаг.И вот, когда мы сели за стол, начали псу предлагать, чтобы он сел рядом со столом и смотрел за нами, чтобы никто не пытался обидеть его хозяйку. И это осталось в памяти: мужественность этого пса, верного друга девушки, и она сама, доброжелательная и приятная.— Если говорить подробнее о выставке, что за экспозиции?— На выставке представлено два периода моей жизни. Название так и звучит "Один солдат — две войны".Я привез фотографии с кампании, которая была здесь в 2008-м, и с СВО, которая идет уже третий год на Донбассе, для того, чтобы провести параллели между двумя историями, которые разделяет достаточно большой период времени. Но мы можем сказать, что они одинаковы: у них обеих одни и те же организаторы — это США и союзники из Северо-Атлантического альянса.В 2008-м Соединенные Штаты и блок НАТО купил грузинское руководство и армию для того, чтобы ослабить Россию, потому что они прекрасно понимали, что за Осетией и Абхазией стоит Россия, и мы будем попытаться защитить наших союзников, наших братьев. Противник на тот момент понимал, что победить не будет возможности, но при этом — это была попытка пощупать, на что способна Россия.Сейчас все говорят о "Русской весне" и считают, что это 2014 год в Севастополе, Крыме и Донбассе.Но для меня "Русская весна" началась в 2008 году, потому что после развала СССР Россия впервые показала "зубы", показала силу и способность постоять за себя, за своих братьев, союзников, способность вступить в войну. Это первое серьезное проявление суверенитета.После развала союза НАТО во главе с США старались всеми силами поставить нашу страну на колени. Это и экономическая война, которую против нас развязал "дикий" Запад, иначе его и не назовешь. И то, что было принято решение действительно вступить в войну, защищая наших братьев, стало очень важным моментом, поэтому "Русская весна" началась тогда, а Севастополь, Крым и Донбасс — это совершенно логичные продолжения тех событий.— Сколько всего фотографий вы привезли и каково соотношение работ с Южной Осетии и СВО?— Фотографий очень много. Естественно, мы не можем распечатать и представить все, но мы хотим показать эти параллели, то, что было одинаково, что были собраны образцы вооружений со всего мира.На тот момент нашего противника снабжал весь мир, весь блок НАТО, весь Евросоюз. Точно так же сейчас — Украину, которую купили как инструмент для противодействия России. Но они сделали работу над ошибками и после нашего противника 2008-го — Грузии, они купили Украину — страну побольше, посильнее и снабжают ее.Те санкции, которые они ввели, сделали нас еще сильнее. То есть, это опять же сыграло нам на руку — укрепление нашего суверенитета.На выставке будут перекликаться параллели, будут фотографии, где-то одинаковые: разрушения городов Донбасса и Южной Осетии, участники этих событий, иностранные наемники либо иностранные специалисты, гражданские, которые пережили эту войну.Мы передадим атмосферу двух кампаний, которые очень похожи, потому что "хозяин" у этих историй один. Все это писалось под одни и те же методички, точно так же, как Афганистан, Вьетнам, Ливия, Сирия и любая страна, в которой Соединенные Штаты вели войну через посредников. Все это — для того, чтобы показать, кто реально стоит за всеми этими войнами, а самое главное, — что мы способны противостоять любому вызову.— Говоря о военной технике, на сегодняшний день технологии развиваются и повсеместно используются беспилотники. Использовались ли они в августе 2008 года?— Скажем так, этот период можно назвать зарей испытаний, зарей беспилотных систем, тогда они только начали использоваться.Противник также использовал беспилотные системы самолетного типа — это были "крылья", так называемые. Наши силы тоже на тот момент проводили обкатку некоторых беспилотных систем, я не буду детализировать, но сейчас они используются достаточно активно.И я помню, были случаи, когда наши десантники сбивали наши же беспилотные системы, так как они не знали, что это.Август 2008 года — это старт использования беспилотных систем тогда еще только для целей разведки.— События 08.08.08. позади. Но когда можно ждать окончания СВО?— Я затрудняюсь ответить, когда СВО закончится, но я могу сказать одно, — что Россия сильная страна. Мы не являемся агрессорами и никогда ими не были. И как говорил наш верховный главнокомандующий, Россия открыта к мирному процессу, она открыта к диалогу, любые переговоры возможны. Единственное, в этих переговорах не должны ущемляться интересы нашей страны, это очень важно.Если говорить о украинском народе, я бы никогда не делил: "украинцы" и "русские", потому что по большому счету мы один народ, мы все русские, просто часть нашего народа была обманута и введена в заблуждение.— Ян Дмитриевич, вы являетесь экспертом в области безопасности. На ваш взгляд, когда стабильности нет ни в одном уголке мира, насколько сегодня Южная Осетия уязвима?— И Южную Осетию, и Абхазию объединяет война. Я был в обеих республиках, у меня и там, и там много друзей. Я скажу, что сейчас, как и раньше, за ними обеими стоит Россия.Мы являемся союзниками, и в любом случае даже те военные контингенты Российской Федерации, которые находятся в Осетии, в Абхазии являются гарантом безопасности не только в этих странах, но и в целом в регионе. Поэтому я уверен, что мы не дадим в обиду наших союзников, как это было и в 2008-м, и противник это должен понимать.— Что бы вы пожелали жителям Южной Осетии в эти дни, когда осетины всего мира вспоминают те страшные события войны?— Я понимаю, что в Южной Осетии нет ни одной семьи, которую бы обошла та война, и мы скорбим с теми, у кого кто-то погиб. Этих семей немало.Я бы всем пожелал процветания, мира, добра, чтобы их дети радовались точно так же, как сегодня ребятишки, купающиеся в фонтане. Жизнь продолжается!
https://sputnik-ossetia.ru/20240807/menya-porazila-zhestokost-gruzin-eks-glava-mvd-yuzhnoy-osetii-o-svoem-avguste-2008-go-30042411.html
https://sputnik-ossetia.ru/20240808/fotovystavka-posvyaschennaya-avgustovskoy-voyne-2008-goda-otkrylas-v-tskhinvale-30063451.html
https://sputnik-ossetia.ru/20240808/voyna-080808-arkhivnye-kadry-18063267.html
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2024
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Новости
ru_OS
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Южная Осетия
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
южная осетия, 08.08.08, интервью, грузино-осетинский конфликт, общество
южная осетия, 08.08.08, интервью, грузино-осетинский конфликт, общество
Ольга Цховребова, Аманда Томаева, Sputnik
8 августа 2008 года Южная Осетия столкнулась с трагическими событиями, оставившими неизгладимый след в сердцах жителей республики и участников военных действий.
16 лет спустя участник и очевидец, военно-политический аналитик, советник главы ДНР Ян Гагин в беседе со Sputnik поделился своими воспоминаниями, а также рассказал о том, почему СВО — это продолжение войны 08.08.08. и какое отражение эта тематика получила в фотовыставке, посвященной одной из самых траурных дат в истории Южной Осетии.
— Ян Дмитриевич, вы работали в Южной Осетии во время войны 2008 года, после приезжали в 2009-м и сейчас — в 16-ю годовщину тех страшных событий. Каким вы увидели Цхинвал по прошествии стольких лет?
— На самом деле, конечно, город очень изменился, жизнь кипит, все обновлено: здания либо новые, либо они настолько обновлены и отремонтированы, что их не узнать.
Когда мы вошли в город в 2008 году, как раз шли боевые действия, Цхинвал был в серьезных разрушениях: он весь горел, везде лежали погибшие - солдаты противника и гражданские. Удручающие впечатления, как и на любой войне. Сейчас разница колоссальная, и я очень рад, что здесь кипит жизнь. Самое главное, что выросли дети, которые, слава Богу, не знают войны.
— Может быть, есть что-то такое, что вас особенно удивило или обрадовало?
— Такое яркое впечатление мирное жизни произвел на меня большой фонтан на площади, где играют и купаются дети. А когда дети смеются, играют — это замечательно, это свидетельство того, что в городе спокойно и хорошо.
— Если возвращаться в август 2008 года, каким образом и почему вы оказались тогда в Южной Осетии?
— На тот момент я занимался вопросами изучения образцов иностранной военной техники, мы проводили их анализ. Когда началась война, я вместе с боевыми порядками наших вооруженных сил искали в Цхинвале иностранные образцы вооружения, образцы связи и все, что связано с какими-то военными новинками.
Такая работа ведется для того, чтобы эти образцы можно было изучить, а потом успешно противостоять новому оружию противника и, соответственно, отрабатывать какие-то новые вооружения.
Это обычная ситуация во время любой военной кампании, поэтому мы в числе первых как раз оказались в Цхинвале и ушли дальше уже в Гори. В этом районе находился учебный танковый батальон, насколько я помню. Собственно говоря, там мы и остановились, то есть, моя война закончилась там.
— Что запомнилось вам больше всего со времен тех событий?
— На самом деле, если говорить о войне, о боевых действиях и о том, что происходило вокруг, я могу сказать одно — все войны похожи.
Во время войны всегда больше всех страдают гражданские. Это, скажем так, самые незащищенные люди во время боевых действий, потому что военного человека вылечат, накормят и снабдят всем для того, чтобы он продолжал воевать, а гражданский — это уже "вторичный фактор", чаще всего всем не до них.
Но я скажу, что во всех кампаниях, в которых мне довелось находиться и вести свою трудовую деятельность, всегда и везде наши солдаты и военнослужащие помогали гражданским как могли: отдавали свои пайки, обмундирование, что угодно, чтобы как-то помочь. Это не только в Южной Осетии: так было везде и всегда.
— Были ли какие-то моменты, которые вы по прошествии многих лет вспоминаете, может быть, с улыбкой? Потому что на любой войне, при любых обстоятельствах бывают такие моменты.
— Одним из любопытных и негативных моментов стало то, что в войне Южной Осетии активное участие принимали представители националистов Украины: среди них были и украинские штатные офицеры.
Если вспомнить, были сбиты несколько наших самолетов и были сбиты они с помощью "буков" (прим. ред. — войсковые зенитные ракетные комплексы), которые Украина поставила буквально за два-три месяца до начала конфликта. Естественно, мы все понимаем, что обучить операторов для таких сложных систем за один месяц или за два — невозможно. Поэтому мы можем смело говорить, что операторами этих зенитных систем, которые сбили наши российские самолеты, были украинцы.
Точно так же можно сказать и об участии штатных спецназовцев, которые были здесь в командировке до начала конфликта, и они остались во время него. Об их участии сказать сложно, потому что ни о пленных, ни об убитых у нас сведений нет, но мы знаем, что они находились здесь в официальной командировке.
Говоря об участии украинских националистов в войне Южной Осетии, точно можно сказать, что они здесь были. В скором времени мы как раз будем проводить фотовыставку. Эти фотографии сделаны мной не специально для выставки, это фотографии, которые мы делали просто так, для себя, когда была такая возможность.
Если говорить о веселом моменте, — это, когда мы заняли тот самый учебный танковый батальон в Гори. Видимо, там находилось какое-либо подразделение англоговорящих иностранцев, местные рассказывали, что это были американцы. И в этих кабинетах мы нашли компьютерную технику, и я задался вопросом, как же мы сейчас эти компьютеры будем вскрывать, потому что интересно что там происходит, что в картах памяти и так далее. Я положил руки на клавиатуру, попытался включить, но все было под паролем. Подумал, что придется везти их куда-то, попытался встать и задел коленями что-то шуршащее: оказалось, что под столом приклеены пароли. Это говорит о том, что офисный планктон везде одинаковый, в том числе и военный офисный планктон. То есть, это такая яркая картинка того, как делать нельзя.
Была еще одна веселая история, когда мы с товарищами возвращались уже после окончания войны. Тогда по дороге во Владикавказ я в первый раз попробовал осетинские пироги. Оказалось, что это очень вкусно, я о них раньше только слышал.
Тогда мы как раз выехали из Цхинвала, проезжали населенный пункт Итрапис. Помню, что с правой стороны было несколько маленьких кафешек рядом с речкой, они все были закрыты, потому что война. И в районе одной из кафешек шел какой-то дымок.
Я предложил остановиться и отдохнуть. А там как раз была молодая девушка 17 лет. Мы попросили у нее чай и перекусить, а она предложила нам поесть пирогов.
Что интересно, с ней был здоровенный белый алабай, который хромал на одну лапу, и девушка рассказала нам, что когда войска противника вошли, он пытался ее защитить, но те в него стреляли. Пуля попала в переднюю лапу и прошла навылет. Он пытался защитить ее и от нас, не отходил ни на шаг.
И вот, когда мы сели за стол, начали псу предлагать, чтобы он сел рядом со столом и смотрел за нами, чтобы никто не пытался обидеть его хозяйку. И это осталось в памяти: мужественность этого пса, верного друга девушки, и она сама, доброжелательная и приятная.
— Если говорить подробнее о выставке, что за экспозиции?
— На выставке представлено два периода моей жизни. Название так и звучит "Один солдат — две войны".
Я привез фотографии с кампании, которая была здесь в 2008-м, и с СВО, которая идет уже третий год на Донбассе, для того, чтобы провести параллели между двумя историями, которые разделяет достаточно большой период времени. Но мы можем сказать, что они одинаковы: у них обеих одни и те же организаторы — это США и союзники из Северо-Атлантического альянса.
В 2008-м Соединенные Штаты и блок НАТО купил грузинское руководство и армию для того, чтобы ослабить Россию, потому что они прекрасно понимали, что за Осетией и Абхазией стоит Россия, и мы будем попытаться защитить наших союзников, наших братьев. Противник на тот момент понимал, что победить не будет возможности, но при этом — это была попытка пощупать, на что способна Россия.
Сейчас все говорят о "Русской весне" и считают, что это 2014 год в Севастополе, Крыме и Донбассе.
Но для меня "Русская весна" началась в 2008 году, потому что после развала СССР Россия впервые показала "зубы", показала силу и способность постоять за себя, за своих братьев, союзников, способность вступить в войну. Это первое серьезное проявление суверенитета.
После развала союза НАТО во главе с США старались всеми силами поставить нашу страну на колени. Это и экономическая война, которую против нас развязал "дикий" Запад, иначе его и не назовешь. И то, что было принято решение действительно вступить в войну, защищая наших братьев, стало очень важным моментом, поэтому "Русская весна" началась тогда, а Севастополь, Крым и Донбасс — это совершенно логичные продолжения тех событий.
— Сколько всего фотографий вы привезли и каково соотношение работ с Южной Осетии и СВО?
— Фотографий очень много. Естественно, мы не можем распечатать и представить все, но мы хотим показать эти параллели, то, что было одинаково, что были собраны образцы вооружений со всего мира.
На тот момент нашего противника снабжал весь мир, весь блок НАТО, весь Евросоюз. Точно так же сейчас — Украину, которую купили как инструмент для противодействия России. Но они сделали работу над ошибками и после нашего противника 2008-го — Грузии, они купили Украину — страну побольше, посильнее и снабжают ее.
Те санкции, которые они ввели, сделали нас еще сильнее. То есть, это опять же сыграло нам на руку — укрепление нашего суверенитета.
На выставке будут перекликаться параллели, будут фотографии, где-то одинаковые: разрушения городов Донбасса и Южной Осетии, участники этих событий, иностранные наемники либо иностранные специалисты, гражданские, которые пережили эту войну.
Мы передадим атмосферу двух кампаний, которые очень похожи, потому что "хозяин" у этих историй один. Все это писалось под одни и те же методички, точно так же, как Афганистан, Вьетнам, Ливия, Сирия и любая страна, в которой Соединенные Штаты вели войну через посредников. Все это — для того, чтобы показать, кто реально стоит за всеми этими войнами, а самое главное, — что мы способны противостоять любому вызову.
— Говоря о военной технике, на сегодняшний день технологии развиваются и повсеместно используются беспилотники. Использовались ли они в августе 2008 года?
— Скажем так, этот период можно назвать зарей испытаний, зарей беспилотных систем, тогда они только начали использоваться.
Противник также использовал беспилотные системы самолетного типа — это были "крылья", так называемые. Наши силы тоже на тот момент проводили обкатку некоторых беспилотных систем, я не буду детализировать, но сейчас они используются достаточно активно.
И я помню, были случаи, когда наши десантники сбивали наши же беспилотные системы, так как они не знали, что это.
Август 2008 года — это старт использования беспилотных систем тогда еще только для целей разведки.
— События 08.08.08. позади. Но когда можно ждать окончания СВО?
— Я затрудняюсь ответить, когда СВО закончится, но я могу сказать одно, — что Россия сильная страна. Мы не являемся агрессорами и никогда ими не были. И как говорил наш верховный главнокомандующий, Россия открыта к мирному процессу, она открыта к диалогу, любые переговоры возможны. Единственное, в этих переговорах не должны ущемляться интересы нашей страны, это очень важно.
Если говорить о украинском народе, я бы никогда не делил: "украинцы" и "русские", потому что по большому счету мы один народ, мы все русские, просто часть нашего народа была обманута и введена в заблуждение.
— Ян Дмитриевич, вы являетесь экспертом в области безопасности. На ваш взгляд, когда стабильности нет ни в одном уголке мира, насколько сегодня Южная Осетия уязвима?
— И Южную Осетию, и Абхазию объединяет война. Я был в обеих республиках, у меня и там, и там много друзей. Я скажу, что сейчас, как и раньше, за ними обеими стоит Россия.
Мы являемся союзниками, и в любом случае даже те военные контингенты Российской Федерации, которые находятся в Осетии, в Абхазии являются гарантом безопасности не только в этих странах, но и в целом в регионе. Поэтому я уверен, что мы не дадим в обиду наших союзников, как это было и в 2008-м, и противник это должен понимать.
— Что бы вы пожелали жителям Южной Осетии в эти дни, когда осетины всего мира вспоминают те страшные события войны?
— Я понимаю, что в Южной Осетии нет ни одной семьи, которую бы обошла та война, и мы скорбим с теми, у кого кто-то погиб. Этих семей немало.
Я бы всем пожелал процветания, мира, добра, чтобы их дети радовались точно так же, как сегодня ребятишки, купающиеся в фонтане. Жизнь продолжается!
