Корреспондент Sputnik Анна Кабисова в своей серии материалов спрашивает у представителей североосетинского культурного сообщества об их любимых книгах и просит рассказать, чем им дороги упомянутые авторы и как они повлияли на их мировоззрение.
Во втором выпуске (первый читайте здесь) молодой писатель Георгий Гобаев, публиковавшийся в сборнике "Настоящее время" Союза писателей Москвы и в литературно-художественных журналах "Знамя" и "Дарьял", со свойственным ему юмором, рассказывает о том, как шесть томов Стейнбека перевернули его жизнь.
"Не зря их мама на горбу из Одессы тащила"
– Было время, когда книга могла привлечь меня яркой обложкой, на которой голая женщина с пистолетом целится в инопланетянина, или названием, в котором обязательно должны были фигурировать слова "слепой", "бешеный", "конан", а лучше все вместе: "слепой и бешеный против Конана" - классика остросюжетной литературы.
Поэтому незаметная скромная серая обложка шеститомника, о котором пойдет речь ниже, не возбуждала мой интерес. Тупой я был, чего уж там. Шло время, Конан отправился на серые равнины, бешеный успокоился, слепой прозрел, и даже я поумнел. И однажды достал наугад третий том из тех сереньких, неизвестных мне книг. Оказалось, что это книга Джона Стейнбека "Гроздья гнева", - дуракам везет.
Прочитав первый том, я не просто закрыл книгу и пошел по своим делам, а еще минут сорок сидел будто оглушенный. Никаких спецагентов, варваров, инопланетян, а простые, живые люди, американцы - будто мои соседи. Все шесть томов я прочел за две недели. Мама радовалась и говорила, что не зря их на горбу из Одессы тащила. Не зря.
Как наркоман или сектант, я насовывал Стейнбека своим друзьям и знакомым со словами: "вы должны это прочитать!". Потом очнулся, - из шести томов осталось только два, и концы в воду, след простыл. Я никого не виню, я сам бы не вернул, и совесть бы меня не мучила. Книги пропали, а Стейнбек остался.
Потом уже я узнал, что он Нобелевский лауреат, и гордился им, будто это мой родной дядька отличился. Потом выходила куча других изданий и обложек, но этот серый шеститомник был особенным.
Круг замкнулся
– А как-то на днях я ехал домой, читал Буковски - старый пьяница владеет словом, я ухмылялся, а иногда в голос смеялся, но в одном из рассказов он критично отозвался о Стейнбеке. "Вот тут, ты Хэнк, не прав", подумал я, закрыл книгу, достал телефон, зашел на "Авито", набрал в поиске "Стейнбек". Дуракам везет - буквально через две станции, как раз по пути, нашелся букинистический магазин, а в нем дожидается меня, именно меня, тот самый шеститомник за шестьсот рублей.
Шесть на шесть - тридцать шесть, я пересчитал деньги, даже на стольник больше - оставлю его продавщице на чай. В магазине мне равнодушно выкладывали серые тома на прилавок, я нюхал каждый, они пахли тем самым Стейнбеком.
Все расчеты вылетели из головы. "Сколько с меня?" "Шестьсот рублей". "За все?" "За все" - ответили мне.
"Женщина, ты не ведаешь, что творишь!" - прокричал внутренний голос с интонациями царя Леонида. Внешний голос с интонациями кота Леопольда спросил: "А пакетика не найдется?"
Я тащил своего Стейнбека на своем горбу, круг замкнулся, только теперь я его никому не отдам. Говорю же - поумнел.
