В интервью корреспонденту Sputnik Анне Кабисовой Юрий рассказал о том, как изменения в мире в связи с пандемией позволили ему уехать из Москвы, жить в горах и работать удаленно.
Пандемия ускорила планы
У нас в компании говорят, что к формату работы до пандемии мы уже не вернемся, но и на "удаленку" все поголовно не уйдут. Будут искать компромиссы. Недавно руководители компании предположили, что в офисе появятся общие рабочие места и за каждым работником не будет закреплено конкретное место. Тогда любой человек сможет прийти и поработать за любым свободным рабочим местом. Самые прогрессивные компании понимают, что люди, которые много поработали на "удаленке", не захотят вернуться к прежнему офисному формату. Программистам легко поменять работу и компании могут потерять ценные кадры. Что касается лично меня, то я давно думал поработать в таком режиме, но то был план на несколько лет вперед. Просто пандемия эти планы ускорила.
Альп-лагерь в Кармадоне
В 2018 году я приехал в Осетию, в селение Кани (Кармадонское ущелье – ред.). Я искал, где оставить машину на то время, что мы будем совершать восхождение. Вдруг вышла группа альпинистов, и один из них сказал мне, что на вершине холма, в селе, есть дом, где можно оставить машину. Я постучал, никого не было, но тот альпинист оставил конверт с деньгами, а я на его место машину и записку. Через неделю мы вернулись и познакомились с хозяином – милый мужчина, у которого мы начали останавливаться и потом. Еще в 2019 году он с женой рассказывал нам о планах открывать гостевой дом и советовался с нами, как его рекламировать, но в итоге продвижения не понадобилось: от постояльцев у них отбоя нет, особенно летом.
У меня есть идея организовать кемпинг альп-лагерь в Кармадоне, ведь там все заброшено с тех пор, как сошла Колка. Но и сейчас там много туристов, которых интересуют и нижние ванны и верхние, и Казбек. Но все приезжают практически в никуда, там нет инфраструктуры, хотя места очень красивые.
В первый раз, когда мы приехали в Осетию, чтобы совершить восхождение на Казбек, нам не хватило понимания, что нас вообще ждет, и группа собралась очень разношерстная. К нам присоединился парень, который давно занимается альпинизмом и на момент нашего приезда уже успел акклиматизироваться, и в итоге он "загнал" всю группу: половина от него отделилась и не пошла с ним в его темпе – он шел слишком быстро. Я спустился, а если бы шел в своем темпе, то дошел бы. Это было в августе, а в это время ничего сложного на маршруте нет. На следующий год мы пошли в мае, но в мае там довольно суровые условия, очень сильные ветра.
Мы сделали одну попытку и пошли на разведку, но спустились облака и начался дикий ветер. И в одном месте был момент, когда ты несколько десятков секунд лежишь, распластавшись по склону и воткнув ледоруб с кошками. Через секунд пять ветер слабеет и ты пытаешься продвинуться, а потом точно так же лежишь и ждешь.
Безусловно, что даже у очень опытных альпинистов, которые по десять-пятнадцать лет уже в горах, каждое восхождение все равно приносит что-то новое.
В моей копилке пока порядка десятка вершин, и среди них есть сложные. И каждое новое восхождение приносит свои открытия, опыт и понимание, что из себя представляют горы. В целом, каждый раз испытываешь довольно сумбурные чувства, и они меняются даже во время одного восхождения. Например, в Терсколе есть пик Иткол, и если на него посмотреть, то он такой лесистый, наверху немного камешков, и страшно он не выглядит. И как-то я пошел туда один. По дороге чувствовал себя классно и думал, вот бы рядом кто-то был, с кем можно делиться впечатлениями. А наверху, когда я подошел к каменному кулуару и стало опасно, то я уже стал думать о том, хорошо, что рядом нет человека, за жизнь которого я буду опасаться. За себя всегда меньше опасаешься, чем за человека, которого ты сюда привел. Это моя ответственность.
В большинстве случаев, если я иду не один и вижу, что становится совсем опасно и страшно, то мы разворачиваемся и уходим, но один я всегда дохожу до конца. Недавно даже опубликовал небольшую статейку про то, как идти на пик Иткол. Есть стандартный маршрут, который огибает скалы и по траве можно дойти до вершины, но мне было скучно идти по такой тропе, и я решил пойти "в лоб".
Я все жаждал увидеть Эльбрус вблизи
В детстве моя бабушка подарила мне серию книг "Я познаю мир" и одна из них была про горы. В детстве я жил в Подмосковье, нигде не был и горы никогда не видел. И когда я читал про горы, то мне казалось, что там написано про другую планету: ты читаешь и не можешь себе это все представить, потому что никогда не видел: а как это в реальности. Я взахлеб прочитал эту книжку и уже тогда почувствовал желание увидеть все это своими глазами. А когда мне было лет 11-12, мы неожиданно поехали в военный санаторий в Пятигорск на один месяц.
Помню момент в поезде: просыпаюсь, и в окно вижу вершину Бештау. В итоге, в Пятигорске мы на автобусах ездили на Машук, на вечерние ванны в рамках нашей программы по лечению, и поднимались по канатной дороге, а я все жаждал увидеть Эльбрус вблизи. В первый и второй раз, когда мы поехали на экскурсию, был туман с облаками и ничего не было видно, а на третий раз мама сказала, что мы больше туда не поедем. Я переживал, конечно, а потом узнал, что в тот третий раз была идеальная погода и все было видно. И вот однажды я не пошел в школу, а перелез через забор и пешком направился в сторону Бештау. Я вообще не знал, как туда попаду и просто шел. На мне были школьные полуботинки и что это плохо, я понял уже наверху: там была снежная шапка. Я добрался до верха и на обратном пути скользил в этих ботинках. С собой у меня еще был фотоаппарат "Зенит" и даже остались какие-то фото с того дня. В итоге я пришел домой только к ужину, а меня уже начали искать, но я не рассказал, где был.
Все детство, а потом в университете и аспирантуре, денег на путешествия практически не было и про то, чтобы самостоятельно поехать в горы, речи не было. И только на пятом курсе мы с другом накопили деньги и поехали в Сочи на Красную поляну кататься на сноуборде. До этого пытались научиться стоять на сноуборде всего лишь два раза и потом сразу поехали на Красную поляну.
Я не думал, что меня заинтересует альпинизм. Да, было классно сходить на Бештау, когда я был маленький. Но когда однажды я побывал рядом с Эльбрусом, то мне очень захотелось залезть на него и скатиться на доске, прям сверху. И вот летом 2017 года мы приехали туда с моим отцом и его другом. Но не получилось: я доходил до половины маршрута и облаков не было, а выше уже облака, и ехать сквозь них по незнакомому склону – опасно. С того дня у меня оставалась идея, что я должен вернуться.
Мы не рисковали: ждали хорошую погоду и старались идти гуськом за опытными группами. Официально ни к кому не прибивались, но старались, чтобы рядом были люди. На самом деле, летний Эльбрус – если есть мозги в голове, не очень сложен для подъема. Время подъема, от точки выхода до вершины, занимает около четырех часов, если быстро идти, и около восьми-десяти, если идти медленно.
В Осетии внезапно оказалось, что психологическая акклиматизация и не нужна
Пандемия началась примерно за месяц до того, как я собирался в очередной раз ехать на Кавказ, чтобы сходить на Эльбрус, там акклиматизироваться и потом сразу на Казбек в начале мая. С северной стороны на Казбеке в начале мая еще много снега. Но пандемия эти планы подпортила. А в середине мая я вдруг подумал: "ну что я сижу в Москве", и приехал в Кабардино-Балкарию – это совпало с началом режима удаленной работы.
Я жил два месяца в Терсколе (село в Эльбрусском районе Кабардино-Балкарии – ред.). В будни работал, в пять вечера заканчивал работу и часа за полтора доходил до обсерватории, хотя по паспорту, там часа три на подъем. На выходных выходил на Эльбрус – пешком до конца канатной дороги и катался там по трассам, или ходил по туристическим маршрутам.
Так как туристом на Кавказе я уже бывал не раз, то резкого перехода от жизни в Москве к жизни там, у меня не было. Конечно, жизнь здесь заметно отличается от жизни в Москве, да хотя бы тем, что у многих семей здесь есть свое сельское хозяйство, домашний скот.
Акклиматизироваться не с точки зрения альпинизма, а с точки зрения привыкания к другой ментальности, с одной стороны, не нужно было. А с другой стороны, я не самый общительный человек, мне комфортно одному. Первое время, когда я заселился в квартиру в Терсколе, то для меня было шоком, что утром начали громко молиться, а потом я понял, что рядом находится мечеть и что там принято несколько раз в день читать молитву. Несколько дней я привыкал к этому, а потом, когда уже уехал, даже скучал.
В целом, с местными у меня не было плотного бытового общения.
Был один не очень приятный случай в кафешке – меня обсчитали. Обычно я хожу в одно и то же место и заказываю всегда одно и то же. Люблю шурпу и хычины. И я бы никогда не обратил на это внимание, но на третий раз сумма за обед выросла в полтора раза. Я сказал об этом, но девушка не только не извинилась, а еще и нахамила с таким видом, как будто я виноват в том, что она меня обманывает. Было неприятно не то, что меня пытались обсчитать, а то, что считают придурком. Но это была исключительная ситуация.
Кабардино-Балкария сильно отличается от Северной Осетии. Там ты все время ощущаешь себя гостем. Да, тебе рады, но ты – гость. А в Осетии ощущение того, что ты гость, пропадает. Здесь люди более открыты, что ли. Там тоже приветливые, но подчеркнуто. Возможно, это связано с религиозностью. А в Осетии внезапно оказалось, что психологическая акклиматизация и не нужна.
Когда я ехал сюда первый раз в 2018 году, то особо и не представлял, куда еду: какая-то республика в центре Кавказа… Историю знал плохо, а о том, что Осетия почти полностью христианская, тоже не знал. Я не ожидал, что здесь будет настолько радикально по-другому, чем в, казалось бы, географически более близкой Кабардино-Балкарии.
В горах ты понимаешь, что все проблемы в твоей жизни – мелочи
Большая гамма чувств возникает и по пути на вершину, а не только, когда ты на вершине. Но это всегда сложно бывает описать словами.
Что мною движет? Во-первых, ходить по горам – это красиво и интересно, во-вторых, спортивный интерес: "а получится у меня здесь пройти?", в-третьих, да, это преодоление себя.
В горах ты понимаешь, что все проблемы в твоей жизни – мелочи, по сравнению с тем, что может произойти в горах. И это помогает отвлечься.
