Недавно в Telegram-канале про национальную одежду и культуру "Azawxan" вышла серия постов о психологических факторах в предпочтении одежды. Автор канала – замечательная девушка Алана Хугати, которая занимается возрождением и популяризацией осетинского костюма и рукоделия. Раскрывая тему, она подробно остановилась на проблеме психологической инициации у современных девушек и ее связи с их внешним видом и выбором одежды. Хоть я не совсем согласна с категоричностью выводов, приведенных в публикациях, проблема с психологической инициацией в современном мире действительно актуальна и очень интересна.
Впервые об обряде инициации я прочитала в книге французского этнолога Клода Леви-Стросса "Первобытное мышление". Тогда описание ритуала произвело на меня большое впечатление. Впоследствии стала замечать, что образное осмысление инициации лежит в основе многих мифов, народных сказок и легенд, сохранивших архаичные черты первобытного ритуала. Эту особенность прекрасно разобрал известный фольклорист и филолог Владимир Пропп. В его книге про морфологию сказки подробно описаны жуткие истоки знакомых всем сюжетов. О значении обряда инициации для осетин упоминали все отечественные авторы, исследующие культуру и эпос.
Если коротко, сам ритуал в первобытности тоже был довольно жутким. Смысл состоял в том, что юноша-неофит в процессе инициации умирал, испытывая страшные муки, а затем возрождался в образе полноценного мужчины-воина. Причем если смерть была условной, то муки – очень даже реальными.
В традиционном обществе этот обряд проводил четкую грань между детством и взрослением, не оставляя возможности для выбора. Жизненные ориентиры, цели, нормы поведения и роли молодых людей были предопределены и очевидны. И малейшее отступление от них приводило к осуждению и порицанию обществом.
В общем, никакого самокопания и рефлексии. Идеально.
В современном мире с этим сложнее. Ритуалы, которые способствуют нашему вступлению во взрослую жизнь, очень условны. Окончание школы, университет, даже женитьба и рождение собственных детей не дают гарантии того, что мы раз и навсегда определимся со своим предназначением и идентичностью. Надо ли говорить о том, что последователи Питера Пэна больше не хотят взрослеть?
Процесс инициации затягивается на долгие годы поиска себя и своего места. Не знаю, насколько это уместно, но, кажется, этот путь по значению сопоставим с самопознанием. С познанием и принятием себя отступает страх перед будущим и ответственностью, сопутствующей поступкам по-настоящему зрелого человека.
Описывая проблему инициации, Алана приводит в пример отставание психологической (внутренней) инициации от внешней, в результате перехода "от состояния девочки к состоянию девушки, а затем и к состоянию взрослой, мудрой женщины". Проще говоря, внешний переход в стадию девушки или женщины необязательно говорит о внутреннем взрослении.
При этом она верно замечает, что фундамент, способствующий этим перевоплощениям, закладывается с детства. Действительно, семья – это первый социальный институт, с которым знакомится ребенок. Однако в мире, переполненном информацией и многообразными паттернами поведения, даже этот фактор не является гарантом успешной самоидентификации, которая сопровождает инициационное развитие личности. Мы слишком много думаем, перебираем бесконечные варианты своего будущего, боимся ошибиться, боимся не успеть и, в результате, очень боимся взрослеть и брать ответственность за свои поступки.
В динамичном мире, за которым невозможно угнаться, мы нуждаемся в упрощенных и статичных схемах ориентации, способных компенсировать неопределенность и непредсказуемость жизни. Человек, у которого с детства сформированы ценностные ориентиры и выработаны маркеры идентичности, больше приспособлен к сегодняшней рационально прогрессирующей реальности.
Поэтому в осетинском обществе прослеживается рост национального самосознания и большой интерес к культурно-историческому знанию. Это помогает людям обрести почву под ногами и почувствовать свою принадлежность к чему-то большому, неизменному и независящему от внешних факторов.
По моим наблюдениям, такой поворот к истории и культуре, у многих происходит в сознательном возрасте. Люди, никогда не задумывающиеся о родном языке или национальных особенностях культуры, начинают открывать новый мир и впервые осознавать себя его частью.
Возвращаясь к корням, мы приближаемся к пониманию себя. И это самый простой и, в то же время, долгий путь к познанию и принятию своей идентичности.
В течение жизни мы вольны примерять к себе разные роли, включая те, что нам совершенно несвойственны или противоречат внутренним убеждениям. Мы проходим через тысячи событий и переживаний, которые меняют мышление и приводят к переосмыслению, казалось бы, устоявшихся ценностей. Свобода выбора опьяняет, мы делаем ошибки и учимся на них, познавая мир и самих себя. Вся жизнь в непрерывном развитии напоминает затянувшийся ритуал инициации, который через мучения и боль может привести к гармонии и спокойствию.
