Юрий Вазагов
Грузинские власти на фоне обострения внутриполитических противоречий, вызванных как приближением парламентских выборов, так и социально-экономическими последствиями пандемии коронавируса, вновь наращивают информационную активность на югоосетинском направлении, стремясь с помощью создания образа внешнего врага решить проблемы с поддержкой электората. Заодно подобная активность преподносится западным "ястребам" в качестве доказательства своей нужности на фронте борьбы с российской "экспансией".
Этим же объясняется череда эпатажных заявлений на официальном уровне, растиражированных грузинскими СМИ.
Классикой жанра в данном аспекте можно назвать заявление грузинского МИД, в котором содержится ряд громких обвинений в адрес России. В частности, Россия обвиняется в попытках дестабилизации ситуации, эскалации конфликта и ведении гибридной войны против Грузии. В заявлении не приводятся какие-либо конкретные факты, которые могли бы служить подтверждением предъявляемых обвинений, лишь набор громких фраз, призванных создать соответствующий эмоциональный фон.
Анализируя ситуацию, складывающуюся за последнее время у границ Южной Осетии, напрашивается вывод о том, что МИД Грузии, помимо отработки внешнего заказа, преследует цель прикрыть действия грузинских силовиков, предпринявших ряд провокаций и стремящихся усилить свои позиции в приграничной зоне.
Главная задача всей кампании против "бордеризации" остается прежней – помешать дальнейшему укреплению государственных границ Южной Осетии и обеспечить возможность влияния на население приграничных районов республики.
При этом аргументация представителей грузинской стороны зачастую поражает своей абсурдностью и демонстрирует снижение качества тбилисского агитпропа. В частности, абсолютно алогичным является высказывание внешнеполитического ведомства Грузии, в котором противопоставляются меры борьбы с пандемией COVID-19 с установкой оградительных заборов. Как показывает мировая практика, жесткое ограничение передвижения является наиболее эффективной мерой против распространения коронавируса.
Югоосетинский опыт полностью подтвердил обоснованность подобного подхода, поскольку именно своевременное закрытие границ позволило властям удержать эпидемиологическую ситуацию в республике под контролем и уберечь население.
В той же Грузии в борьбе с коронавирусом прибегли к еще более жестким мерам, пытаясь компенсировать неготовность системы здравоохранения тотальным карантином, вызвавшим голодные бунты в ряде регионов.
В целом, последние заявления и действия грузинских властей следует расценивать как продолжение политики по наращиванию давления на Южную Осетию. Также четко прослеживается стремление как можно шире вовлечь в этот процесс западные страны и международные организации.
Таким образом, несмотря на конструктивный настрой официального Цхинвала, готового обсуждать все спорные вопросы в рамках существующих форматов, власти Грузии продолжают курс на дальнейшую эскалацию напряженности в отношениях с Южной Осетией.
