В этом году в Южной Осетии вновь будут вспоминать жертв самой страшной и кровавой трагедии в новейшей истории государства. 20 мая 1992 года колонну с беззащитными женщинами, стариками и детьми, спасавшимся из осажденного Цхинвала, расстреляли грузинские вооруженные формирования. Жертвами стали 36 человек, 12 получили ранения.
Диана Козаева
Это преступление грузинских националистов до сих пор остается безнаказанным. Среди зверски и беспощадно расстрелянных был и родной брат Бориса Чочиева – Ермак. Слова о нем даются тяжело, а боль от потери свежа, как и 28 лет назад.
Его изрешетили прямо на месте
Свой рассказ Борис Елиозович начинает с событий 17 мая 1992 года. В тот день он на собственной машине, которая находилась в селе Гуфта, куда ранее перегнал ее к родственникам невестки, уехал во Владикавказ. Должен был вернуться через три дня.
"Так случилось, что грузины на следующий день сильно обстреляли город. Одна из мин упала прямо перед домом моих родителей, все окна разбились. Брат, который жил тогда отдельно, узнал, что меня нет, и на следующий день привез целлофан, которым временно решил закрыть окна в родительском доме", – вспоминает он.
Через день Ермак вновь намеревался проведать родителей, сказал об этом старшему брату, с которым жил в одном доме, и ушел. По пути зашел на рынок, купил продукты и решил отправить их на попутке в село Гуфта, где тогда у родственников находились его жена и трое детей.
Дошел до перекрестка, откуда начинается дорога в села Знаурского района. По этой же трассе можно доехать до Зарской дороги, которая с тех пор так и называется - "дорога жизни". Хотя для 36 человек, погибших там, и их близких, она навсегда превратилась в "дорогу смерти".
Там Ермак встретил соседа Чермена Гаглоева, который тоже собирался в Дзау. И в этот момент подъехал тот самый грузовик, который увозил мирных жителей. Водитель – коллега Ермака – сказал, что тоже едет до Дзау и обратно. Ермак решил ехать с ним.
"Я потом расспрашивал, как все произошло. Ермак сел в кузов вместе со всеми. Когда начали стрелять из леса, он спрыгнул и начал кричать, что в машине дети, просил не стрелять. Его изрешетили прямо на месте", – говорит Борис Елиозович.
"Я даже подумать о таком не мог"
Он сам в тот день, ранним утром выехал из Владикавказа, около полудня уже был в Дзау. О случившемся узнал там же, но даже представить не мог, что среди жертв мог оказаться его родной брат.
Дороги были перекрыты, в Цхинвал по Зарской дороге не пускали никого. Борис Елиозович говорит, что он не мог в тот же день не попасть домой.
"Подумал, что мои родители могут с ума сойти, потому что знали, что я должен приехать в этот день", – вспоминает он.
Как раз в этот момент на машине ГАЗ-53 в Цхинвал на похороны везли огромного быка. Еще с одним парнем они пешком обошли пост омоновцев, и так, чтобы водитель их не увидел, вскочили в районе села Гуфта под брезент машины. Быка они увидели только тогда.
"Было очень холодно. Я руками держался за железную перекладину и рука леденела. Доехав до места трагедии, водитель останавливаться не стал. Тела к тому времени уже увезли, но мы увидели там просто огромную лужу крови. Я бы никогда не подумал, что там мог быть мой брат", – рассказывает Борис Елиозович.
У въезда в город они дали знать водителю, чтобы он остановился. Увидев двух незнакомцев, тот удивился – "вы что, ребята, с ума сошли, а если бы этот бык вас задавил?".
В городе Борис Елиозович встретил двоюродного брата, сел с ним в машину и тот повез его в сторону дома брата.
"Я сказал, что собираюсь домой к родителям, а потом в больницу, куда привезли трупы. Он посмотрел на меня и спросил: "Ты, что, ничего не знаешь?" Он мне и рассказал обо всем. Тело брата уже привезли, но моих родителей там еще не было, никто не осмеливался им сообщить трагическую весть", – вспоминает он.
Младший сын взвалил эту тяжелую ношу на себя, поехал к отцу с матерью и привез их в дом брата.
К тому времени мать уже побывала в больнице, искала среди погибших Бориса.
"Отец говорил, что ему неспокойно на сердце. Мать пошла в больницу в поисках меня. Там встретила врача Степана Бязрова, который успокоил ее, заверив, что среди погибших ее сына нет. Ермака, чье лицо было все в крови, она там так и не узнала. А через два часа приехал я и сообщил им обо всем", – рассказал он.
"Мне до него шагать и шагать"
Ермак оставил после себя трех маленьких детей – двух сыновей и дочку.
"Он был благородным, мудрым человеком. Мне до него шагать и шагать", – признается родной брат.
Ему вспоминается еще один случай.
"Я женился в 1989 году. Как и в любой семье, дома случались семейные размолвки. В один день Ермак приходит, отзывает меня в сторону и говорит: "не все уживаются с родителями, и если ваши семейные проблемы из-за того, что вы живете вместе с ними, то я готов сейчас же перебраться сюда, а вы с женой будете жить отдельно в моем доме. Лишь бы у тебя все было нормально". Такой он был человек", – рассказал Борис Елиозович.
Уносясь в воспоминания о старшем брате, он не может сдержать слез. Рассказывает о племянниках, оставшихся без отца.
"Дети у него отличные. Дочь вышла замуж, у нее двое детей. Старший сын женился, у него тоже растут двое детишек. Младший сын Ермака окончил военную академию в Санкт-Петербурге и остался там работать", – говорит он.
"Нам с Грузией не по пути"
"Кто бы ни пришел к власти в Грузии – я всегда это говорил – нам с ними не по пути. Придет условный гамсахурдия, гогебашвили или какой-то другой, нам не по пути, потому что ненависть к другим нациям, особенно к осетинам, у них заложена в генах. Гены резинкой не сотрешь. Говорил я это и самим грузинам, и среди них были такие, которые со мной соглашались", – говорит Борис Чочиев.
Он предполагает, что, возможно, поколений через десять грузины увидят и поймут, что можно жить с соседями в мире.
"Но сейчас нормальной жизни с грузинами у осетинского народа не будет. И такие трагедии, как Зарская, еще одно тому подтверждение. Я много лет в переговорном процессе и хорошо их знаю, их настрой по отношению к нам", – уверенно заявляет политик.
Он вспоминает про маленького мальчика Батрадза Кабисова – еще одну жертву Зарской трагедии, которого застрелили, когда он выбежал к грузинам. Еще одного – Анатолия Чибирова, которого после трагедии считали без вести пропавшим, - грузины убили уже потом.
"Моя бывшая соседка была замужем в село Кехви. Она даже передала мне как-то списки тех, кто участвовал в той жестокой расправе над мирными жителями. Я ее спрашивал, не слышала ли она ничего про того самого Чибирова. Спустя какое-то время она рассказала, что однажды пекла во дворе хлеб и в это время к ней подбежал местный мальчик – у него были некоторые умственные отклонения – и говорит: "видел, как твоего осетина зарезали". Он рассказал ей, что видел, как грузины отрезали ему голову и бросили в реку со словами: иди ловить рыб", – рассказывает Борис Чочиев.
Он уверен, что этим человеком был тот самый Чибиров. После этого случая он сообщил родным, чтобы они его больше не искали.
"Неужели после этого нормальный осетин скажет, что с Грузией можно жить в одном государстве. Если, не дай бог, мы вновь каким-то образом окажемся в Грузии, через несколько лет они раз и навсегда закроют тему осетинского народа на юге. Осетин здесь больше не будет", – уверен он.
