Заур Цогоев – выпускник высшей школы кино "Арка", мастерская режиссуры Николая Лебедева (режиссер-постановщик фильмов "Звезда", "Легенда 17", "Экипаж").
В 2019-м фильм Заура Цогоева "Кража" был показан в Каннах в рамках показа альманаха минутных короткометражных Инстаграм-фильмов на тему "Милосердие – капитал будущего", организованного "Роскино" при поддержке Сбербанка.
В Осетии Заур Цогоев стал известен после выхода короткометражного фильма "Исповедь", в которой главную роль (как и во всех картинах режиссера) сыграл Людвиг Джиоев. Корреспондент Sputnik Анна Кабисова поговорила с Зауром Цогоевым о миссии кино, сочетании юмора и трагизма и мечте снять историческое кино.
– Заур, расскажи о школе "Арка" – это что-то новое?
– Да, ее открыли три года назад. Я поступил в киношколу на режиссуру к Николаю Лебедеву, так как он настоящий кинематографист, искренне любит кино и делает его на топовом уровне. Сегодня многие российские режиссеры научились копировать крутую картинку, но сама по себе она не работает, нужно еще и содержание. Кино – это в первую очередь история, а красивой картинкой историю не спасти. Кино – это глаза, а глаза передают эмоции и опыт. А у нас зачастую играют разных персонажей одни и те же лица, которые по типажу не подходят, поэтому у зрителей и возникает диссонанс. Не может Джеки Чан играть Крестного отца, а в России все возможно.
В киношколе я нашел соратников – молодых сценаристов, операторов, актеров, еще не испорченных индустрией. В школе дают хорошие базовые знания и большой практический опыт, который полезен для тех, кто делает первые шаги в кино. Для того чтобы стать режиссером, я считаю, надо смотреть много кино – особенно классику, учиться на лучших примерах, но не пытаться их скопировать.
– Много смотришь? Что смотрел вчера?
– Сериал "Утреннее шоу" с Энистон. Неплохой кстати – о подноготной американской телеиндустрии. Я и плохое кино смотрю.
– Какое?
– Индийское (смеется). Я не люблю только два жанра в кино – ужасы и артхаус.
– А что для тебя артхаус? Каждый по-своему его понимает.
– Это фильмы, как у Энди Уорхола. Такие начали снимать, когда камера появилась почти у каждого, и все начали снимать свою жизнь. Еще для меня артхаус – это всегда чернуха, когда всеми способами пытаются задеть за живое – вроде того, что делает Гай Германика, которая просто хочет шокировать расслабившихся европейцев. Надо стремиться вверх, а вниз всегда можно упасть и сделать это быстрее и проще, чем подняться в гору.
Главное – не задерживаться на одной горе, потому что вокруг много других гор. Скорсезе уже под 80 лет, но он не останавливается и старается быть в тренде, и при этом каждый раз выдает что-то новое, хотя кажется, что снимает одно и то же. А у нас зачастую достигают успеха, который кружит голову, и на этом все.
– "Live" – это же твой дипломный фильм?
– Идея сделать кино о смерти, которая приходит со своими проблемами к психологу, была написана давно, и благодаря школе у меня появилась возможность ее реализовать. Мне повезло – в меня поверили ребята, без которых ничего бы не было: дали бесплатно профессиональные камеры, аренда которых стоит очень дорого, да и многие другие вещи удалось сделать без денег. Зато с нами был дух кино, и это было круто. Просто где-то не хватило опыта, где-то техники и времени, но азарт все компенсировал. Технически было сложно снять и соединить несколько жанров, в итоге что-то получилось, а что-то стало уроком. Не удалось снять некоторые моменты, а когда не хватает пазлов, то сыпется вся картина.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Но на просмотре все остались довольны. А Лебедев, который был скептически настроен по отношению к Людвигу, сыгравшего главную роль, после просмотра сказал – хорошо, что я настоял на его кандидатуре.
Я рад, что отучился в киношколе, потому что получил ощущение – я не сумасшедший и мои идеи встречают понимание.
– Как выстраивался образ смерти?
– Все было очень быстро и несложно. Борода у Людвига уже была, оставалось просто побриться наголо.
– Мне нравится твое чувство юмора, с помощью которого ты рассказываешь серьезные истории.
– Как говорится, Бог – великий юморист, а если есть сомнения, посмотрите в зеркало (смеется).
В моих работах все настолько просто, что я удивляюсь, какие смыслы иногда в них находят. Многие вещи, о которых рассуждают зрители, не закладывались изначально.
Если тебя только хвалят или критикуют, то я подозреваю, что что-то не так, а если мнения разделяются, то значит я на правильном пути. Каждый воспринимает фильм исходя из того уровня знаний и опыта, на каком находится. Люди ищут истину, но если ты им ее откроешь, то не факт, что ей поверят и, в принципе, вряд ли будут знать, что с ней делать.
– Расскажи о съемках фильма "Кража", который показали в Каннах.
– В киношколе увидели кадры со съемки моего дипломного фильма и поэтому выбрали меня для участия в киноальманахе. Идею мы с Людвигом придумали, пока шли до метро. На мой взгляд, мы тогда придумали вещи поинтереснее, но Роскино понравилась эта. В итоге мы все сняли очень быстро. Роль воров играют Людвиг Джиоев и Урузмаг Засеев, а роль деда – актер Вячеслав Ипполитов из Подмосковья, которого нашла наш продюсер Юлия Васильева.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Вся команда отработала вновь на энтузиазме, но с кайфом. Сроки были очень сжатые, мы работали в режиме нон-стопа на ходу – неделю я не мог нормально поесть и поспать, параллельно мне делали документы для визы во Францию, но в итоге я ее не получил, и фильм вместо меня в Каннах представляла Юлия. Версия фильма, который мы выложили в интернет, – это первый вариант. Он более комедийный и с другой музыкой. В Каннах показали версию серьезную, драматичную с правильными акцентами и музыкой, которая больше подходит к теме войны. Мне рассказали, что фильм приняли очень тепло, кто-то даже прослезился.
– Вы распределяли заранее роли "хорошего" и "плохого" вора?
– Нет, это импровизация. Те смешные моменты, которые есть в первой версии – заслуга Урузмага и Людвига. Урузмаг – талантливый актер, сценарист и монтажер, но он еще более самокритичен, чем я.
А что касается Людвига, то мы с самого начала друзья, братья, соратники и соавторы. Меня расстраивает, что я не могу до конца раскрыть его актерский потенциал. Такие глаза есть еще только у Аль Пачино (смеется).
– А как придумалась "Исповедь"?
– Как-то мы пили вино с Людвигом и нам пришла идея такого сюжета – в конце жизни к человеку приходит не смерть, не Бог, а он сам, ведь сам себя человек никогда не обманет, он будет знать все свои поступки: и хорошие и плохие. За ночь мы написали диалог в стихах, собрались и поехали в горы. Почистили сарай в Наре и за одну ночь с двумя фонариками и одним фотоаппаратом сняли фильм.
– "Исповедь" заканчивается без надежды.
– Как посмотреть. Образ священника – это по большому счету абстракция. Если человек живет в иллюзии, то и смерть придет соответствующая.
Жизнь – это путь к смерти, главное – сам путь, и в итоге все будет мериться поступками, а не словами.
В детстве я рано спросил у мамы, что такое смерть. И чем раньше ты это поймешь, тем быстрее начнешь что-то делать в жизни правильно.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
– И все же, почему священник.
– А может его предназначение было иным – не жить в горах священником, может быть он сделал бы больше добрых дел в другом качестве. Быть буддистом и монахом одному в горах, где нет искушений – очень легко.
Самое трудное на таком жизненном пути – уйти в горы, где нет женщин, нет еды, соблазнов и многого другого, без чего современному человеку так трудно. А вот жить в социуме, как монах, гораздо сложнее, и может быть такой человек в обществе более ценен, чем далеко в горах. Образ священника – это такой концентрированный образ, чтобы расставить определенные акценты. Я хорошо знаю, что такое религия. Как говорит мой друг Людвиг Джиоев: "все хотят на небеса, а умирать никто не хочет". В каждой религии есть хорошие правила, но почему-то люди по ним не живут, а учат других, как нужно жить. А ведь все просто – живи по чести и совести. Человек всегда знает, когда делает хорошее, а когда плохое.
А так вместо священника мог быть любой другой. И в финале нет убийства как такового – это как эпос, если буквально все воспринимать, то ничего не поймешь, или как квантовая физика, которую не объяснишь догмами современной науки. Мы живем не в двухмерном и не в трехмерном пространстве, если бы это было так, то вопрос с ДНК был бы снят, или мы почему-то учим математику, а все рисуют по золотому сечению Фибоначи, где дважды два - пять. Парадокс.
Мне нравится, что есть смерть, которая всех уравнивает. Вопрос в том, как ее воспринимают. Человек должен сам себя узнать, или хотя бы попытаться понять для чего он тут, и тогда он сможет дать возможность следующим поколениям идти дальше.
– Вот есть "Исповедь" и есть "Рагон" – вы молодые авторы, у вас всех красивые цели, но "Исповедь" цепляет, а в "Рагон" не веришь.
– Я знаю этих ребят, и они молодцы, потому что рискнули взяться за такой большой проект. Просто им где-то не хватило знаний и опыта, где-то финансовой и технической поддержки.
– Зачем браться за такие амбициозные проекты, если нет знаний?
– Если так рассуждать, то тогда можно пролежать всю жизнь на диване. Вот они и получили благодаря съемкам эти знания и опыт и стали на шаг ближе к своей сверхзадаче. Когда мы тестировали съемки боя на мечах, которые мы до сих пор разрабатываем, думая об историческом фильме про алан, – у нас тоже не все получилось так, как хотелось бы. Но это нас не останавливает. Можно сидеть и ничего не делать, только рассуждать об этом, но вряд ли жизнь предоставит шанс снимать в голливудских масштабах. Поэтому авторы "Рагон" – молодцы, они проделали большую работу, несмотря на риски и трудности.
Посмотреть эту публикацию в Instagram
Они молодые ребята и у них есть желание и стремление снимать кино, а это главное в любом деле. Важно не лениться и постоянно изучать и "прокачивать" себя по всем позициям. Все проблемы в кино начинаются из-за недостаточной проработки и сценария, но даже хороший сценарий не всегда получается хорошо снять, а это уже проблема недостатка знаний. Но и у меня нет достаточных знаний, да их никогда и не будет достаточно, поэтому человечество постоянно движется вперед. Я сам постоянно нахожусь в процессе изучения себя, профессии и всего, что меня окружает. Думаю, что и они не сидят без дела.
А если посмотреть ранние фильмы великих режиссеров, то, наверняка, и к ним будут тоже вопросы – мы же не знаем, как и на чем они тренировались, у всех есть свой черный ящик, в котором лежит то, с чего они начинали. Так что ребята – молодцы. Другое дело, что историческое кино – сложно-постановочное кино и снимать его в принципе непросто. До съемок нашего теста я думал, что буду готов снимать такое кино лет к 45, но после того как мы порезвились, я понял, что готов уже сейчас. Нам все говорили: "начните с малого". А зачем? Если ты готов собрать "Феррари", а тебе говорят: "соберите пока "ваз" (смеется). Остается вопрос мотивации – для чего ты хочешь снимать фильмы. Я знаю, для чего я пришел в кино.
– Для чего?
– Не думаю, что мой ответ понравится.
– И все же.
– Генетически мы несем славу воинственного народа. Кто бы ты ни был в Осетии – дух воина, дух справедливости, заложен даже в ребенке, который еще не ходит. Но так как сегодня нас сбили с нашего пути и запутали, а война поменяла форму, то кино для меня - это битва, в которой интересен сам процесс, а деньги и успех – следствие. Это мой личный поход, и мы должны освоить это новое оружие, а иначе какие же мы потомки великих воинов.
Люди стали ходить в кино, потому что перестали рассказывать друг другу истории у костра.
– Почему не понравится, отличная мотивация.
– У меня нет цели просто снять кино, я хочу организовать площадку, на которой фильмы будут спонсироваться частным капиталом, как это происходит во всем мире. Просто рассказывать крутые или еще не рассказанные истории так, как хочешь. Зарабатывать на этом и приносить прибыль с мирового проката. У нас очень много талантливой молодежи, которая не может реализоваться, так как не имеет должной поддержки. И если сделать такую площадку, чтобы молодые кинематографисты могли "резвиться", развиваться и расти, то возможно, что мы снимем Нартский эпос круче, чем сняли "Человека паука" и так далее.
Написать сценарий – не трудно и даже снять кино своими силами не трудно, просто это всегда отбирает много времени, а кино – это время. Самое сложное – найти финансовые ресурсы, чтобы продвинуть кино в прокат.
Тяжело доносить свои идеи людям, от которых что-то зависит. Они не всегда способны мыслить стратегически. Проблема неконструктивных управленцев актуальна не только для нашего региона или индустрии, это проблема всей страны. Хороший управленец тот, кто видит потенциал человека и создает ему условия для того, чтобы раскрыть его талант по максимуму и при этом не вмешивается в творческий процесс. Хороший пример тому – Стив Джобс, который ушел в мультипликацию и двадцать лет вкладывал деньги в "никуда", как все думали, а потом один фильм "История игрушек" поменял все в корне и сегодня "Пиксар" – одна из мощных анимационных студий. То, что вчера было безумием, сегодня – обыденность и никого уже не восхищает.
– Как приблизиться к этой мечте?
– В данный момент я думаю о дебютном полнометражном художественном фильме. У меня уже написаны сценарии, но нужен соответствующий бюджет, так как у меня нет продюсеров и инвесторов. Сейчас я пишу одну историю, которую можно будет снять своими силами, – так сказать, малой кровью, и отправить на фестивали. Может быть, на этот раз мне повезет и визу одобрят.
В российскую киноиндустрию мне лезть не хочется, а для "андердогов" с мнением это еще и не так просто – сегодня там работают на креатив, забывая о творчестве. Мы поработали в киноиндустрии, да, это круто, но нет роста и свободы. Успех, деньги слава будут, но в золотой клетке нет свободы, там только вседозволенность, а хочется быть честным – люди соскучились по честности. Мы можем обманывать себя, но история и время все ставят на свои места. Печально, но чтобы этого не было, не надо позволять себе слишком много комфорта, ведь когда-то даже короли переодевались в нищих, чтобы побродить среди народа, а вожди сами вели свое войско к великим завоеваниям.
Творчество – это Микеланджело, который семь лет смотрел на кусок мрамора, чтобы сегодня мы могли смотреть на скульптуру Давида, а креатив – это розовые барсы, которых нам нарисовал Артемий Лебедев. Конечно, российская киноиндустрия развивается, это лет двадцать назад можно было говорить о том, что мы отстаем, но сегодня у нас есть все, чтобы снимать кино на высоком уровне. Кино – это ремесло, математический процесс.
– Да, кино – это ремесло, но все-таки без творчества нет настоящего искусства.
– Согласен, любое дело в жизни человека – это творческий процесс, даже дворник может так убирать улицу, что ты вдохновишься. Но сегодня люди стали мерить человека и труд не знаниями и способностями, а успехом и деньгами. Общественное мнение создается за счет "авторитетного" мнения, а не собственного анализа.
Хороший пример этому реакция большинства на фильм Тарантино "Однажды... в Голливуде", который многие зрители не поняли. Тарантино показал индустрию изнутри посредством тех историй и сплетен, которые он либо видел, либо слышал. Он просто решил над этим приколоться так, как он один умеет, и, в итоге, получилось великое кино. Я даже думаю, что история с Брюсом Ли могла быть на самом деле.
Все искусство – это иллюзия, человек всегда будет жить историями и от того, какие истории мы будем рассказывать подрастающему поколению, зависит его формирование. И о себе могу сказать, что я сказитель пока, а не режиссер.
– А как ты понял, что хочешь стать режиссером?
– Все просто: когда я учился в ГМИ на строительном, то чтобы не ходить на "пары", с третьего курса пошел играть в КВН. Затянуло, мы даже в премьер-лиге играли. А кино люблю с детства – очень люблю старое советское кино, и американское старое – это то, на чем должны учиться вообще все кинематографисты. В сухой теории, что-то новое придумывается тогда, когда на производстве форс-мажор и тебе надо как-то выкручиваться. Вот это и выливается в итоге в творчество – когда при ограниченных возможностях, ты пытаешься выиграть войну с берданкой.
Когда я занимался КВН, мы начали снимать видеоролики, так познакомились с Георгием Кокоевым, который стал оператором. Постепенно, помимо роликов для КВН, стали снимать что-то для себя. Это все больше затягивало и так – методом проб и ошибок – мы сняли свой первый короткометражный фильм. Я не могу назвать себя режиссером, потому что полноценно заняться режиссурой у меня пока ни разу не получилось, так как постоянно приходится параллельно решать не только свои задачи, а от этого страдает весь процесс. Главное умение режиссера – это умение объединить людей в команду, вдохновить их, и работать с историей и актерами. И если с первым пунктом у меня все нормально, то вот на историю и актеров не всегда хватает времени, когда ты снимаешь в сжатые сроки. Поэтому чем-то приходится жертвовать, и из-за этого всегда будет что-то упущено.
– Разве? А я читала другой отзыв о твоих режиссерских навыках.
– Похвала – это хорошо, но не надо преувеличивать. Для меня пока это опыт и возможность коллаборации с талантливыми ребятами. У меня нет таланта, есть только упертый характер – так получилось, что я волевой человек и если мне скажут, что это не так, или что это невозможно, то я посвящу жизнь и потрачу все свое время, чтобы это проверить. Главное, чтобы мне было интересно. Как живут все дети – у них есть интерес и любознательность ко всему: "а пойдем залезем на гаражи" – у них нет другой мотивации, кроме любопытства.
Потом человек взрослеет и закапывает себя выдуманными проблемами, страхами и комплексами. И пока он занят разгребанием этого ненужного социально-бытового мусора, он теряет самого себя, а себя нельзя терять. Но это не значит, что ты должен оставаться ребенком, просто к делу должен быть такой подход – интерес ради процесса и процесс ради интереса, а не ради каких-то бонусов.
– Ты сам сейчас объяснил, почему ты творческий человек. Не творческий так не рассуждает.
– Я умею заражать людей на такие безумства, что иногда не понимаю, почему они в итоге мне помогают. Круто, когда все объединены общим делом и убирают эмоции, ведь когда человек на все реагирует эмоционально, то теряет состояние покоя, а без состояния покоя невозможно соображать.
Ту магию, которая происходит во время съемочного процесса – не сравнить ни с чем, но если не любить кино, то это всего лишь заработок.
– Передо мной сидит серьезный молодой человек, рассуждающий о смерти и жизни, а по кино складывается впечатление очень легкого и веселого человека. Как так получается?
– Просто я привык, что во всех ситуациях мне всегда весело. Кайфовать надо со всего – и с хорошего и с плохого, главное знать меру.
Без самоиронии и юмора трудно. Смех и юмор – это когда душа играет. Гораздо круче запоминается тот юмор, который проявляет человек, сидя в окопе. Юмор дает силы двигаться дальше, ведь не все так уж и плохо – просто надо посмотреть по сторонам.
