Мария Котаева
Накрахмаленный воротничок и аромат парфюма, острые стрелки брюк и гладко выбритое лицо. В свои 81 год дядя Шаварш Давитян - эталон аккуратности. Последние 17 лет он работает охранником в здании государственной типографии в Цхинвале. В трехэтажном здании находятся разные коллективы, которые арендуют здесь офисы.
Утро спешащих на работу людей начинается с доброй улыбки дяди Шаварша, который встречает коллег в парадной. Порцию позитива дядя Шаварш дополняет гостинцами с собственного фруктового сада. Иногда кажется, что за дверьми его маленькой сторожки скрывается большая фруктовая база. Он бесконечно угощает всех проходящих вкусными яблоками, черешней, корольками, сочными грушами, и приговаривает "бери, бери, не опрысканные".
Те, кто прошел мимо с пустыми руками, рискуют быть настигнутыми на ступенях лестниц.
В переводе с армянского имя Шаварш означает "могущество солнца" или "большой медведь". Невысокого роста, щуплого телосложения, он с юношеской легкостью несколько раз за сутки обходит свою "святая святых" - три этажа здания типографии. Везде должен быть порядок.
"В моей работе главное - производство охранять", - объясняет он.
Это чувство ответственности в нем осталось еще с детства, когда он, восьмилетний мальчик, помогал матери долгими ночными дежурствами поддерживать огонь в печах для обжига кирпичей.
Предки Шаварша бежали из Османской империи в Джавахетию, где он и родился в 1938 году.
"Нас было трое сыновей у мамы. Когда отца забрали на фронт, мама с сыновьями переехала в Цхинвал, и мы поселились в районе кирпичного завода. Отец с фронта не вернулся. Пропал без вести. Мама, бедная, на кирпичном заводе работала. Говорю о ней бедная, потому что ее уже нет", - говорит старик.
Он вспоминает, как мать проработала 15 лет на кирпичном заводе, от чего впоследствии ослепла. Она работала в этом цехе обжига кирпичей, где бросала уголь в печи для обжига.
"В 11 часов ночи мама заступала на смену. Чтобы ночью она не была одна, я бежал на завод помогать ей. Подвозил на тачке уголь к печкам. Там была тахта, и мама меня туда укладывала. Я немного посплю и опять вставал и помогал. А она когда открывала дверь печи, ее обдавало сильным жаром. Впоследствии она ослепла от этой вредной работы", - говорит Шаварш.
Детство закалило мальчика, после окончания техникума он работал электросварщиком, таскал на спине железные прутья для изготовления бетонных перекрытий. А выходные проводил с друзьями в парке, где и встретил любовь всей своей жизни.
"Нателлочка в меня сразу влюбилась. Я уже позднее. А она так и сказала подруге после знакомства: "этот парень будет мой", - вспоминает свое знакомство с супругой Шаварш.
После скромной свадьбы, молодая пара обручилась и прожила медовый месяц длиною в 57 лет.
"Я очень хорошо относился к Нателлочке. Никогда с ней не ругался. За столько лет жизни я слова грубого не сказал ей. Если бы я когда-то сказал ей грубое слово, с этой женщиной больше не прожил бы. Потому что это была моя большая любовь, и как бы я мог позволить себе грубое слово сказать ей", - рассуждает Шаварш.
Сколько соседские женщины не пекли торты по рецептам Нателлы, у них не получалась такая вкусная сдоба, как у нее.
"Она все готовила вкусно. У нее "рука" была такая. Голубцы у нее лучшие, торт "Мишка" во рту таял. Женщины у нее брали рецепты, но у них не получался торт. Мы всегда были вместе. Когда мои друзья приходили, она все что в подвале - выносила на стол. Сильно я ее любил", - со слезами вспоминает он.
Последние годы жизни Нателла болела, почти не вставала. Но модная прическа у нее бывала всегда.
"Она восемь лет болела. Вся больница знает, как я за ней ухаживал. Она лежачая была. Я поднимал ее, возил в парикмахерскую на такси. И когда у нее была новая прическа, она радовалась. До последней секунды я был с ней. Она мне руку сильно сжала, наверно хотела, чтобы я ей помог, а я уже не мог. Мне без нее сейчас очень тяжело. Домой иду, и знаю, что ее там нет", - говорит он.
Единственный раз Шаварш не был дома, когда 11 лет назад в ночь с 7 на 8 августа началась военная агрессия со стороны Грузии. Он был в эту ночь на дежурстве в редакции.
Вокруг были слышны разрывы снарядов, дома - супруга с семьей, но бросить дежурство он не смог. Коллеги-сторожи побросали ключи, и ушли. Благодаря такой самоотверженности, в редакции ничего не пропало, не было перевернутых стульев, сломанной мебели, разбросанных бумаг - как в других учреждениях.
Он переживает за армян и Армению, хотя никогда там не был. Следит за политикой, ждет, когда Армения станет сильным государством.
"Я интернациональный человек. Южная Осетия - моя родина. Она дала образование моим детям, культуру, поэтому я люблю эту родину. Я здесь с детства живу. Армению и армян я люблю, и армянский язык я знаю - мама нас научила. Мне армяне говорят: "поехали на неделю в Ереван". К кому я поеду туда, если у меня там родных нет?" - говорит Шаварш.
Армяне, говорит он, очень трудолюбивый народ, работящий, всегда поддерживают друг друга. Все местные и приезжие армяне с ним знакомы.
"Вот в бывшем доме учителя, возле центральной аптеки, я собрал всех приезжих армян и сказал — не подведите ребята, ни армян, ни самих себя. Работайте и стройте так, как себе - с душой и с сердцем. По вашему поведению будут оценивать всю нацию. Здесь народ культурный, все понимают и видят, поэтому не подведите. И они меня слушают", - уверенно заявляет старик-армянин.
Потому что "человек должен оставаться человеком". Так дядя Шаварш думает.
