Я забрался на бетонную плиту и смотрел вниз: по заросшей колючим кустарником тропинке в глубине леса то и дело пробегала тень, похрустывая иссохшей на солнце травой.
Едва за деревьями показалось иссиня-зеленое полотно Зонкарского водохранилища, испещренная глубокими ямами дорога закрутилась и устремилась вверх. У шлагбаума на мосту нас встретили две едва отличимые друг от друга сторожевые собаки.
Крепкий, сухопарый пес подошел к дверям машины, попытался заглянуть внутрь, будто хотел удостовериться в честности наших намерений.
По мосту неспешно прогуливались коровы, лениво помахивая хвостами – отгоняли назойливых мух. Ветер над водохранилищем холодный, шквалистый, даже в солнцепек.
Оттуда мы созвонились с директором заповедника, и отправились выше.
Охранник государственного заповедника – работа мечты, убеждал я себя, рассматривая в одухотворенном ступоре из окна деревянной беседки пейзажи Зонкарского ущелья.
Внутри заказника есть скромная, но достаточная инфраструктура: двухэтажный гостевой дом с удобствами и просторный стол под навесом для больших компаний. У охранников есть отдельный коттедж со всем необходимым, чтобы не завыть от скуки.
"Каждый день одно и то же, лежишь на диване и смотришь телевизор", - в сердцах сказал охранник Алихан, описывая распорядок своих дежурств.
В центре нетронутой природы настигает парадокс: есть на что посмотреть, но не на чем заострить внимание. Наступает художественная дезориентация, и в этом потоке живой красоты неправильно искать жемчужины – в нем нужно утонуть.
После недолгого молчания Алихан предложил нарвать дикой мяты, пока мы будем ждать "местных жителей" - кабанов.
"Они приходят к трем, у них в это время обед", - сказал он, покачав головой, со знанием дела.
Набрав душистой травы в карманы, мы отправились в коттедж.
Внутри дома стояла бодрящая прохлада. На стенах – наглядный справочник фауны Южной Осетии. Гигантская голова кабана застыла в яростном оскале, а напротив устремила в потолок пластиковый взор серая рысь. Этот агрессивный натюрморт сглаживали смиренные черноглазые косули.
Скука навевала сильнее с каждой минутой – однородная зелень успокаивала и отгоняла всяческие мысли.
Я поднялся на фундаментные плиты. По бескрайней поверхности водохранилища бежали мелкие волны, сталкиваясь и рассыпаясь рябью, чтобы разбиться о каменные плиты.
Кабаны все не выходили. В какой-то момент на тропинке промелькнула бурая тень, и в следующее мгновение утонула в мелком топоте копытцев.
