Далекий 2000. Летнее утро, свежее и солнечное. В смешной холщевой сумке диктофон — еще из тех, у которых кассета была размером с ладонь. Я только-только поступила на факультет журналистики, и начала подрабатывать в одной из местных газет. У меня редакционное задание — взять интервью у известного журналиста.
Мне жутко неловко — я впервые воспользовалась "семейными связями" и попросила родителей позвонить Олегу Доеву. Всю ночь я придумывала вопросы, зачеркивая и переписывая заново, подбирая слова, меняя их местами, ужасно боясь показаться глупой, опозориться… И вот я иду в гору по "Осетинке" на первое в своей жизни интервью — Олег Рамазанович согласился поговорить со мной о блеске и нищете профессии репортера…
Его кабинет был на втором этаже и дверь была обита мягким дерматином. Я остановилась перед ней не только для того, чтобы собраться с мыслями, но понять, как же в нее постучать. Сжалась внутри, готовая к возможному холоду, отстраненности известного журналиста и большого телевизионного начальника. Вошла с какой-то заготовленной вежливой фразой… А он сказал: "Привет!", улыбнулся своей удивительной улыбкой, встав мне навстречу, потом глянул в окно на это солнечное утро и, вдруг, предложил: "А пойдем куда-нибудь".
Быстро накинул пиджак, схватил со стола пачку сигарет и мы пошли по узким коридорам, переходам, лестницам и оказались где-то на задворках телевидения, во внутреннем дворике ГТРК "Алания".
"Посидим на солнышке!" – улыбаясь, сказал он, и, пока я растерянно озиралась в поисках скамейки, Олег Рамазанович сел… на траву и предложил мне присесть рядом, расстелив на траве для меня… свой пиджак…
"Какой у тебя диктофон! Он хорошо пишет? Я же телевизионщик, с диктофонами редко сталкиваюсь, у меня интервью никто никогда не берет, обычно я сам, а тут так непривычно. Ты уже пишешь? Трабадабада раз-два-три, а ну-ка проверь!"
Я нажимаю кнопку воспроизведения: "Трабадабада…", — говорит голос из диктофона. И мы с ним смеемся… В него невозможно было не влюбиться с первого взгляда. Корифей, интеллектуал, с глазами и улыбкой вечного летнего мальчишки.
Мы долго говорили, где-то хлопала дверь черного хода, в здание заходили и выходили люди, его коллеги и подчиненные… А он сидел на зеленой травке, никуда не спешил, не смеялся над моими вопросами, и ни разу ни на одно мгновение не дал понять, что снизошел, что мне повезло, что ему ужасно некогда.
А ведь мне действительно повезло, а ему наверняка было некогда… Над нами высилась красно-белая громада телевизионной башни в ржавых подтеках, я сидела на пиджаке легенды осетинской журналистики и понимала — происходит нечто запредельное… И так и было…
Я не была особенной, просто он в каждом человеке, даже в девочке с диктофоном видел что-то важное: элемент, частичку целого народа, Родины, будущего… Он умел вкладываться в других.
Спустя год после нашей первой встречи, уже первокурсницей журфака, я пришла в информационную редакцию на практику. В мои обязанности входило собирать информацию для выпуска, обзванивать пресс службы, быть на подхвате.
"Придумай тему, сделаешь сюжет", — вдруг сказал мне Олег Рамазанович. Первый сюжет на телевидении, журналисты знают — такое не забывается.
Был апрель, приближался День космонавтики. Казалось бы, первый полет человека в космос, о ком, кроме Гагарина можно говорить? Но мне хотелось большего, хотелось найти нити, которые связали бы космическую тему с Осетией. Олег Рамазанович удивился, но ему это пришлось по душе.
Мы вспомнили о космическом инженере Георе Токати, о космологии в нартовском эпосе. И тут я узнала, что первым человеком, нашедшим Гагарина после его приземления, был осетин Ахмат Гассиев, только по каким-то соображениям эта информация не афишировалась. Я рассказала об этом Доеву. "Вот бы найти подтверждение, — сказал он, — статью, фотографию…" Однако, никаких документальных свидетельств мне найти не удалось.
Наступило 12 апреля, я уже собиралась на монтаж, как вдруг позвонил Олег Рамазанович: "Дзерасса! Скорее беги ко мне!" Прибегаю к нему, он сидит за столом, загадочно улыбается: "Посмотри!" На столе разложена свежая газета: на первой странице фотографии Гагарина сразу после приземления. На фото, рядом с первым космонавтом, стоит, улыбаясь, военный, первым встретивший Юрия Алексеевича, правда ни его имя, ни фамилия не указаны.
Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, кто он. Но я молчу, жду, что скажет Олег Рамазанович.
"Дзер, пиши в тексте: "Когда сюжет уже готовился к выходу, к нам в руки попали фотографии Ахмата Гассиева, который первым на земле встретил космического первопроходца – Юрия Гагарина!"
Не веря своему счастью, все же спрашиваю: "Олег Рамазанович, но здесь же не написано, что это он…" "Да ты посмотри на его лицо! На лицо посмотри! Он осетин, здесь нет никаких сомнений. Это твой Ахмат Гассиев! Это просто невероятно! Вот же везение!"
Сегодня, когда коллеги и ученики вспоминают Олега Рамазановича, мне подумалось о нем в контексте нынешнего нашего напыщенно-фальшивого бытия. Подумалось, что Рамазанович ведь рос и воспитывался в СССР, не носил папахи, не растил бороды, не кичился полумифическими предками, не умничал, изображая с экранов ТВ патриота, не позволял себе пламенных нравственных речей. Но, Боже, каким же настоящим он был. Настоящим таким... и осетином, и человеком. А самое главное - старшим. Для всех, и для тех корров, кого годами растил на ГТРК, и для тех, кто лишь проходил мимо по коридору или по жизни.
Нас, студентов, он заставлял сутками работать над минутными закадровыми текстами. Искать, думать и нести ответственность. Относиться с уважением к людям. И как же тонко, тихо, но безжалостно он высмеивал "чванливую нартовскую молодежь", которая, придя на ТВ, пыталась нести себя миру. И как любил тех, кто был готов пахать в журналистике и работать над собой.
Он как-то особым взглядом определял - телевизионщик перед ним или нет. И, мне кажется, никогда не ошибался.
Последний раз мы виделись на улице, встретились совершенно случайно. И говорили о какой-то бытовой ерунде.
По закону жанра именно теперь, когда его нет, я, как тот сильно подросший ребенок, хотела бы увидеться и спросить: что делать теперь в этом изменившемся мире? Куда деть свою ненужность, все эти принципы и умения, и эту нелепую привычку "вынашивать" и "рожать" качественные тексты?
Почему журналистика, которую он считал чем-то очень важным и серьезным, умерла? И хотя нам теперь не надо, как ему когда-то, вести военную хронику или прорывать информационную блокаду - ощущение счастья и легкости бытия так и не случилось.
Спросила бы, куда мы идем под знаменами квасного патриотизма или что-нибудь совсем простое и жизненное, например как мягко, без нотаций воспитывать детей? Он бы закурил, немного смущаясь и улыбнувшись в усы ответил бы, непременно ответил…
Олег Доев - выпускник филологического факультета Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова, старший преподаватель факультета журналистики СОГУ, член Союза журналистов России.
Родился 7 сентября 1951 года в Северной Осетия-Алании, в селе Эльхотово.
Работал в газете "Молодой коммунист". С 1981 года - заместитель председателя североосетинского телевидения (ГТРК "Алания") и главный редактор редакции информационных программ.
Олег Доев был одним из создателей информационного телевещания в Осетии. Основатель информационно-аналитической программы "Панорама" и программы "Пятница".
Во время войны в Южной Осетии в 1989-1991 годах, фактически нарушив существующий запрет, рискуя должностью, первым из североосетинских журналистов выпустил в эфир информацию о геноциде южных осетин.
В дальнейшем делал это систематически, осуществляя прорыв информационной блокады.
Последние годы возглавлял информационное управление аппарата парламента РСО - Алания.
Ушел из жизни 10 апреля 2014 года после долгой, тяжелой болезни.
