За спиной полковника КГБ в отставке Анатолия Васильевича Машкова — полная опасных приключений жизнь: в 1979 году он штурмовал здание генерального штаба афганской армии, потом занимался агентурно-оперативной работой против банд моджахедов, так называемыми специальными мероприятиями против наиболее непримиримых противников афганского правительства и СССР. Смерть, по его словам, всегда была рядом.
Специально для Sputnik с Анатолием Машковым побеседовал Игорь Судленков.
— Как вы оказались в Афганистане?
— В начале декабря 1979 года в областное управление КГБ СССР пришла шифротелеграмма: срочно отправить Машкова в Балашиху. В течение нескольких дней прошли учебные сборы, на которых с нами провели занятия и инструктажи по задаче.
Были отработаны документы по "легенде" убытия в Афганистан и нахождения там. Скомплектовали группы, решили вопросы командования ими, выдали соответствующую экипировку. Мы изучили азбучные истины по географии и истории Афганистана, особенности оперативной обстановки и возможный характер спецопераций. Конечно, мы волновались. Но были уверены, что полученный приказ выполним. Нам доверяли, в нас были уверены руководители КГБ и страны в целом, и это окрыляло. Трусов и нытиков не нашлось.
Спустя неделю вылетели в Кабул. Приземлились вечером, к самолету был подогнан ГАЗ-66. Перегрузили в него ящики с оружием, боеприпасами, взрывчаткой. Заскочили в кузов сами и вскоре оказались на посольской вилле №1. Мы уже знали, что представляем из себя ядро отряда "Зенит".
Руководителем был полковник А. К. Поляков, а нашей подгруппы — Эвальд Козлов. В расположении отряда уже находилось несколько ребят из спецрезерва внешней разведки. Они помогли быстро врасти в обстановку, дали ряд дельных советов по поведению в Афганистане.
Адаптировались к климату и пище мы быстро. 11 декабря наша группа вылетела в Баграм, который находился в 60 километрах от Кабула. Нашим объектом внимания стал аэродром, на который перебрасывались из Союза грузы, а также "мусульманский батальон". Там нас задействовали в ряде разведывательных и оперативных мероприятий. Получилось как бы поэтапное вхождение в оперативную обстановку. Запомнилось задержание афганского начальника авиабазы, по приказу которого в момент посадки советских самолетов ночью были выключены посадочные огни.
Затем меня перевели в Кабул, где я стал крутить баранку оперативной машины резидентуры. Представьте: майор госбезопасности — и водитель! Ездить пришлось много. Возил и заместителя резидента Алиева, и оперативников, обеспечивал встречи с нелегалами. Тяжело было, но я справился. Мне помогло то, что в ходе поездок хорошо изучил город, наиболее важные объекты и подходы к ним.
Где-то 25 декабря нам поставили задачу: с началом операции (кодовое название — "Шторм-333" - см. справку Sputnik) вывести из строя узел связи Генштаба.
Центральный узел связи был тщательно изучен, мы выбрали место подрыва. В этом нам помог один из советских гражданских специалистов, знающий все системы связи Генштаба и правительства. Основное требование было таким: свободный доступ к объекту, минимальное время для закладки взрывного устройства и отсутствие рядом афганских гражданских лиц во избежание их случайной гибели.
В пяти-шести метрах от здания центрального узла связи размещался колодец, в котором сходились кабельные линии как военной, так и междугородней и внутренней городской линий связи. Через дорогу от колодца располагались госбанк, ресторан, кинотеатр, в 30-50 метрах — перекресток дорог с постом афганской полиции. Система связи была выполнена специалистами ФРГ, в силу чего мы не имели плана распределения кабелей.
Вся группа "Зенит" детально изучила маршрут выдвижения к объекту, обратили внимание на наличие вблизи него постов жандармерии и армейских подразделений, стационарных и подвижных постов охраны. Я провел хронометраж времени по нескольким вариантам выдвижения.
Ответственным за подрыв был назначен командир подгруппы "Зенита" Борис Плешкунов. Я — командиром подгруппы захвата узла связи. Старшим нашей группы был Валерий Розин, очень толковый и подготовленный разведчик, который также участвовал в визуальном осмотре маршрута. Мы с ним заходили в здание узла связи и знакомили с обстановкой внутри.
Днем 27 декабря полковник Поляков уточнил задачу. Подготовили оружие и боеприпасы. В 18:45 мы выехали из виллы на трех машинах. Сказать, что мы испытывали какой-то страх или неуверенность, нельзя. Да, было волнение. Но все мы были уверены в себе.
— Как проходила сама операция?
— Мы подъехали на двух машинах к ресторану, а машина подрывников — Борис Плешкунов и с ним группа в количестве 8-9 человек — к люку, ведущему в колодец. В ходе визуальной разведки мы установили, что вход в колодец прикрывался железной плитой с четырьмя отверстиями для приспособления, с помощью которого его открывают. В ходе доразведки один из наших ребят, "случайно" вытаскивая платок, выронил несколько монет и бросился их собирать. Ползая по уличной грязи, он точно определил диаметр отверстий, расстояние между ними, их глубину и углы направления в пазах. Наш специалист Валера Волох (кличка у него была Кулибин) по этим данным изготовил специальные клещи.
Мы с тревогой наблюдали за Борисом и его ребятами. Один из них, если я не запамятовал, переводчик Хаятов, подошел к постовым царандоя, угостил их сигаретами и, заговорив, отвлек от наблюдения. Валера Волох клещами быстро вскрыл люк, а Борис опустил внутрь рюкзак, в котором было 46 кг взрывчатки. Закрыв люк, подъехали к посту царандоя, забрали Хаятова…
5 минут, 10… В 19:15 — взрыв! Мы, группа первого этажа, рванулись вперед. Короткая рукопашная схватка. Часовой у входа обезоружен, перерезаны выходы телефонных проводов на лестничной площадке. Мы врываемся в операционный зал. Я сразу отметил, что количество афганцев здесь значительно больше, чем мы визуально фиксировали раньше. Кроме 3-4 дежурных связистов находилось еще 15-20 солдат и офицеров с оружием. Дав очередь вверх, я громко крикнул: "Бэзэмин!" — ложись по-афгански. Они легли. Оставив одного человека обезоружить и охранять лежавших, я с В. Кудриком и В. Стремиловым автоматным огнем подавили сопротивление охраны и выскочили в вестибюль. В ходе боя одному из разведчиков пуля угодила в живот. Она попала в пистолет, заткнутый за пояс, что и спасло ему жизнь.
В короткой схватке была уничтожена охрана главного входа, и мы поднялись на второй этаж, где помогли своим товарищам по "Зениту" Ю. Титову и Ю. Климову.
Рукопашные и огневые скоротечные схватки на втором этаже были наиболее ожесточенные, яростные. И это не случайно. В личную охрану начальника Генерального штаба Якуба входили преданные ему родственники и около сотни офицеров Генштаба с отличной боевой выучкой, полученной в переворотах и боях внутри страны.
— Что он из себя представлял?
— Должен сказать, что старшему группы Валерию Розину, — кстати, в ряде изданий упоминается, что группа именовалась "Факел", пришлось нелегко. Генерал Якуб был рослый, около двух метров, крепкого телосложения и физически очень сильный мужчина. Он окончил Рязанское училище ВДВ, в поступках был решителен. Валерий и его ребята И. Васильев и В. Ирванев прошли в кабинет Якуба в группе командира 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, который прибыл к начальнику Генштаба обсудить размещение войск, прибывших в Кабул. Потом я узнал, что услышав взрыв в колодце, Якуб бросился к столу, на котором лежал немецкий автомат, но майор Розин перехватил его. Завязалась рукопашная схватка, в ходе которой Якуб был ранен, а его помощник убит. Застрелил Якуба сторонник Кармаля Абдул Вакиль — впоследствии министр иностранных дел Афганистана.
— Потери были?
— Я бы сказал — минимальные: два легкораненых (один из них остался в строю) и тяжелораненый — ранение в бедро.
В свою очередь афганцы потеряли около 10 убитыми и свыше ста пленными, в их числе были четыре министра аминовского правительства.
— Что вы делали потом?
— После захвата правительственных зданий выполнили ряд оперативных заданий руководства, а затем находились в группе сопровождения и охраны первого заместителя министра обороны СССР Маршала Советского Союза С. Л. Соколова. Полтора месяца летали с ним по всем гарнизонам и точкам Афганистана.
— А как вы второй раз в Афганистан попали?
— В июле 1980 г. я был повторно вызван в Москву и направлен в отряд особого назначения "Каскад", который был создан для организации агентурно-оперативной работы против существующих бандформирований моджахедов и проведения специальных мероприятий против наиболее непримиримых противников афганского народного режима и СССР.
Еще одна важная задача — информирования командования ограниченного контингента советских войск достоверной информацией о замыслах и действиях душманов. Руководил "Каскадом" полковник А. И. Лазаренко. В органы КГБ он пришел из ВДВ и своей смелостью и оперативным мастерством заслужил огромное уважение. Если мы о нем слагали песни — это о чем-то говорит! Вся территория Афганистана была разделена на шесть оперативных зон. Я попал в Кабульскую зону — самую крупную. Нас было шестьдесят человек. В этот период основу оперативно-боевого состава "Каскада" составляли отряды "Карпаты", "Кавказ", "Памир", "Тибет" и "Урал". Я попал в оперативный отряд "Урал", которым командовал подполковник А. А. Набоков.
Жили в Кабуле на трех виллах, за которыми внимательно следили душманы. Майор Виталий Беможенко был назначен ответственным за безопасность вилл и одновременно офицером связи со штабом 40-й армии. Я жил на вилле-2.
В нашей группе большинство прибыло в Афганистан второй раз, и я с радостью встретился с Юрой Чечковым и Сашей Пунтусом, оперативниками из Беларуси. Это мне напоминало и родину отца, и учебу в Минске. Занимался я в основном организацией нелегальной разведки в афганской среде, около трех месяцев мотался по горам и кишлакам. Многое чего пришлось увидеть и испытать. И должен заметить, что голод, холод и бытовые неудобства — было не самое страшное в нашей работе…
10 октября в составе мотострелкового батальона мы двинулись в провинцию Парван с задачей уничтожения базы моджахедов. Где она находится — мотострелки не знали; они надеялись на нас.
Наша группа насчитывала около 30 человек. В состав группы вошли и Виталий Белюженко, и "бог взрывников" Борис Плешкунов, который уже был преподавателем в КУОС Балашихи, но добровольно вернулся в Афганистан.
Батальон двигался не торопясь, внимательно осматривая местность и дорогу на предмет наличия мин. Остановились возле кишлака Чарикар. В кишлак ушла разведка, прошла его. А на выходе была в упор расстреляна из засады.
Тогда в кишлак пошли мы. Узнали от местных жителей, что скоро с гор должна спуститься крупная банда с иностранцами-инструкторами. Наше руководство приказало взять их живыми. Комбат решил устроить засаду на вершине хребта, который виднелся за кишлаком и отправил туда взвод мотострелков. Наша группа пошла с ним.
Прошли кишлак — ничего подозрительного.
Вышли из-за дувалов, отошли 30 — 40 метров — и вдруг из-за домов, дувалов, возле которых мы только что прошли, по нам открыли огонь. Мы — как на тарелке. Залегли, открыв ответный огонь по вспышкам выстрелов. Спасало то, что все мы были в бронежилетах, касках и умело обращались с оружием. Я скатился в какую-то яму — вокруг фонтанчики пыли от пуль. Прикрывая друг друга огнем, оттянулись назад, к дувалам. Впереди остались Борис Плешкунов, Виталий Белюженко и кто-то из офицеров батальона. Виталий при отходе был тяжело ранен — пуля перебила бедренную кость в верхней части ноги. Он дополз до дувала, а в дыру в стене мы его втащить не можем — мешает перебитая нога. Он с Борисом фактически спасли группу, приняв огонь на себя. Тут и я был ранен, в голень. Санинструктор перевязал.
В это время открыла заградительный огонь артиллерия. Стало полегче.
Меня и Виталия подтащили к трем танкам, присланным к нам для поддержки. На них нас вывезли в батальон, где медики обработали рану под местным наркозом. Вот кому я по сей день благодарен! Всю ночь я пролежал рядом с Виталием. Володя Кузьмич, москвич, наш "каскадовец", — находился с нами и всю ночь поил меня водой.
В семь утра прилетела "вертушка", нас загрузили и привезли в Кабул, в посольство. Там мне сделали первую операцию и при первой же возможности отправили в Ташкент, где меня еще раз прооперировали.
В отделении госпиталя было трое "каскадовцев" — я, Виталий и Женя Голуб из Брянска. Нас навещали друзья. Они сообщили тяжелую весть: 20 октября под Кабулом в ущелье у кишлака Шиваки попали в засаду и погибли командир группы Саша Пунтус и Юра Чечков — оба из Брестского управления КГБ, Володя Кузьмин и Саша Петрунин из Москвы, а также капитан Саша Грибалев.
По рассказу ребят, Пунтус и его товарищи сражались ожесточенно, до последнего патрона и ценой своей жизни спасли батальон. Я на всю жизнь сохранил память о них…
Справка Sputnik
Штурм дворца Амина состоялся 27 декабря и является примером оперативного военного искусства советских специальных служб. Перед боевыми подразделениями КГБ и ГРУ стояла задача захватить правительственное здание – дворец Тадж-Бек.
Это была резиденция председателя революционного совета Афганистана Хафизуллы Амина, который пытался построить в центральноазиатской республике социалистическое государство. При этом он тайно контактировал с американскими спецслужбами. На пути государственного устройства развернул в стране полномасштабные репрессии, что не осталось незамеченным в СССР.
Резиденцию Тадж-Бек охраняли почти 3 тысячи солдат, чтобы его устранить и обезвредить афганских военнослужащих, советскому спецназу понадобилось около 40 минут. После свержения Хафизуллы Амина новым председателем революционного совета Афганистана стал лояльный СССР Бабрак Кармаль.
