Заурбек Токати — молодой актер Северо-Осетинского государственного академического театра им. Владимира Тхапсаева и Дигорского государственного драматического театра. Многие в Осетии его знают благодаря литературному интернет проекту "Иронау дзур", посвященному творчеству осетинских поэтов. Помимо опубликованных стихотворений выдающихся литераторов, на портале выходят небольшие видеосюжеты, в которых Заур в своей уникальной манере зачитывает произведения поэтов.
Диана Валиева
При знакомстве с Зауром, первое, на что я обратила внимание — это такое мелодичное звучание осетинской речи: в разговоре с ним хочется говорить только на родном языке и зачаровано слушать его самого. Большую часть времени Заур проводит в театре, так как здесь он может репетировать и погружаться в свои мысли в любое время суток. Наша беседа тоже велась в театре — Токати, под доносящиеся со сцены мелодии из арий и голоса оперных артистов рассказал о своем детстве, о видении будущей Осетии и о том, почему жизненно важно сохранить осетинский язык.
Все мое детство — это постоянное ожидание праздника
— Я жил в Даргавсе до шести лет и это самое лучшее для меня место. У нас была типично традиционная семья, в которой матери запрещалось разговаривать и сидеть рядом с моим дедом, и для меня это было так странно. Я очень долго не мог понять этого, потому что мама моя довольно эмоциональная женщина с громким голосом, но при дедушке всегда стояла молча где-то в углу.
Живя там, я совсем не владел русским языком — около меня обычно взрослые специально говорили на нем, чтобы скрыть, где спрятаны конфеты, я тексты запоминал, но значение не понимал.
Сейчас вижу, что мы изменились и это очень обидно и неприятно. Я еще помню традиционные свадьбы, на которых никогда не встретишь жениха. На свадьбе моего дяди, он все торжество просидел с друзьями возле хлева, например. А еще все свадьбы проходили в домах, и это было всегда огромное веселье. Все мое детство — постоянное ожидание большого праздника, на который собиралось очень много людей. Звучала музыка, было много улыбок и радости. Люди действительно веселились и светились от счастья.
У нас был большой осетинский дом, в котором жило несколько поколений семьи. Под домом находился сеновал — совсем старое разрушенное место, где жил и умер поэт Алихан Токати. Помню, к нам как-то приезжала съемочная группа и мой дед с ними общался, рассказывал о поэте.
Сейчас Даргавс стал популярной достопримечательностью, все ездят на водопады и, конечно, в Город мертвых. Кстати, в детстве я любил там бывать, хотя дед не разрешал и говорил, что это очень плохое место. А мне нравилось, потому что туда часто приезжали туристы, которые залезали на башню, которая находится рядом. Я тоже любил залезть на это башню, сидеть и дожидаться их. Они удивлялись и спрашивали, как я здесь появился и узнавали, что я живу в Даргавсе. Мне нравилось им рассказывать разные истории и общаться.
Сейчас я тоже очень люблю наведываться в Даргавс — это моя родина и там легче дышится.
От борца к актеру
— Вообще-то в детстве я мечтал о спортивной карьере и усиленно занимался вольной борьбой, но в какой-то момент заметил, что друзья меня активно обгоняют и даже физически стали намного сильней меня, превратившись в атлетичных и мощных борцов с широкими спинами и шеями. Потом я начал замечать, что мне могут составить конкуренцию и те, кто помладше, а вскоре и они выросли. Было очевидно, что это не мое, как бы мне ни хотелось.
Помню случай, как попал в схватку с ныне чемпионом мира Хетиком Цаболовым, который применил какой-то прием и я улетел, только ноги свои и видел в полете. А до этого мой тренер говорил отцу, что я хорошо тренируюсь, и он решил прийти на соревнования. Так, на глазах отца я и улетел, а потом еще и дома получил.
Поэтому интерес пропал и мне нужно было искать другое занятие. Зато в жизни эти навыки не раз пригождались, да и спорт очень люблю, общаюсь со спортсменами и приглашаю их на спектакли.
Делать было нечего, и я перед поступлением пошел в детскую театральную студию — собственно так я и познакомился с этой профессией. Мне сразу понравилось и в первые два-три дня я твердо решил, что поступлю на театральный факультет. Сперва поступил в СОГУ, а после двух лет учебы там, поехал в Москву в Театральный институт им. Бориса Щукина в составе южно-осетинской студии. Так я впервые по-настоящему познакомился с Южной Осетией.
Я понял, что Южная Осетия действительно моя родина
Воспоминания о первом знакомстве с Южной Осетией неразрывно связаны с театром. Учась в СОГУ, я случайно услышал разговоры о том, что есть возможность поступить в Москву к Владимиру Этушу. Эта новость меня так сильно удивила, что я уже ничего вокруг не слышал, а лишь был впечатлен тем, что это действительно может быть осуществимо.
Прошло время, оказалось, что в Южной Осетии был недобор желающих поступить в Театральный институт им. Бориса Щукина и у северо-осетинских ребят появилась возможность попасть в число абитуриентов. По воле случая и судьбы получилось так, что я об этом узнал, сразу же все бросил, забрал свои документы и поехал поступать в Щуку.
Приехав в Южную Осетию я понял, что это действительно моя родина, даже ближе и роднее, чем все остальное. Я понял, что там живут такие же осетины и чувствовал связь между этими людьми и мной. Было ощущение, что рыбу наконец выпустили в водоем.
В отличие от Владикавказа, Цхинвал пока что является осетиноговорящим городом, с осетинской культурой. Во Владикавказе же общество более урбанизировано и, несмотря на то, что он политически и экономически является столицей, минус его в недостаточном транслировании осетинской культуры. Я приехал сюда из горного селения Даргавс, и с тех пор меня не покидает чувство, что я здесь чужой. В первую очередь, потому что люди не говорят на родном языке.
Правда пару лет назад во Владикавказе молодежь создала уникальное арт-пространство "Портал", которое является прекрасным проводником национальной культуры. Я бы очень хотел, чтобы они нашли поддержку у общества и государства.
В Южной и Северной Осетии разное восприятие театра
— Театр — очень удивительная вещь: я заметил, что на Юге и Севере Осетии какие-то сюжеты воспринимаются по-разному. Вообще, все зависит от людей: театр — это люди. Когда говорят, что театр — это здание, драматургия, репертуар — этот все бред, если нет зрителя. Нет людей, нет театра.
У нас была постановка спектакля "Очаг предков", задумка сценария была в том, чтобы показать летопись осетинского народа. Затронули тему переселения осетин в Турцию, тему революции и так далее. Я играл там революционера, который врывался в дом к зажиточному предпринимателю и застреливал его.
Мы привезли этот спектакль и в Южную Осетию на сцену Совпрофа. По сюжету мой герой выкрикивал всякие ленинские призывы, вроде "Мы сделаем новую жизнь!". В Северной Осетии эта сцена проходила легко и незаметно, в Цхинвале же во время слов "Мы построим новую жизнь и избавимся от ига угнетателей!", зал взорвался аплодисментами. Это так зажгло людей и такой эмоциональный заряд дало мне, что было ощущение, будто выросли крылья. Я так отыграл свою роль, что мы опять закончили аплодисментами. Уже за кулисами я около пяти минут стоял и не понимал, что только что произошло. Только потом осознал, что там только что закончилась война, люди боролись против грузинских угнетателей и жили под пулями очень много лет. Борьба стала национальной идеей, и пока не поздно, эту пассионарную энергию нужно направить в нужное русло.
Южной Осетии нужен свой театр, но как-то безответственно получилось с выпускниками нашей южно-осетинской студии. Необходимо было приложить все усилия, чтобы удержать там хотя бы какой-то костяк людей, не говоря уже о всех — дать им квартиры, работу, условия. Мы могли бы делать хорошие спектакли, но детям нужен отец, а нас тогда никто не направил и не организовал — театр не достроен, мест не было.
Театр — это мысль общества и она должна быть современной, к нему нужно относиться серьезно. Кино очень важно снимать — три хорошие картины в рамках нашего общества могли бы поменять к лучшему мировоззрение осетин.
Актер должен иметь активную гражданскую позицию
— Когда я только вернулся после окончания института и начал работать в театре, мы часто ставили спектакли на русском языке, и я охотно играл в них. Но как-то один из взрослых актеров поставил нам в укор то, что после нашего возвращения, театр начал ставить спектакли на русском и пошатнул значимость осетинского слова. Меня это так задело, но я понял, что он прав. И на следующий день я сказал, что с этого момента больше не буду играть на русском — тогда-то меня и уволили впервые. За те два года меня успели уволить и снова взять на работу три раза, сейчас уже все спокойно и я играю только на осетинском.
Конечно, я могу играть и на другом языке, я люблю русский и остальные языки, и мне даже интересно играть на них, но в театре все проблемы увеличиваются, как через лупу и актер должен всегда иметь активную гражданскую позицию.
Национальный театр — это своеобразное явление и на сцене могут решаться большие и важные проблемы.
Никогда не поздно бороться за себя
— Язык — это средство идентификации "свой-чужой" и он нам очень нужен, потому что нельзя построить национальное общество без языка. Для того, чтобы быть сильным обществом, мы должны стать обществом консолидированным. Традиции и язык — это то, что нас объединяет, и когда умирает что-то традиционное, люди рассыпаются. Говоря о языке, невозможно затрагивать и другие сферы жизни, потому что язык все связывает, и если мы хотим строить национальное развивающееся общество, нам необходимо это средство идентификации. Осетин должно что-то связывать друг с другом, и нам надо в это сильно верить. По поводу законопроекта о "добровольном изучении национального языка", я могу только сказать, что это убьет наш язык, да и вообще все национальные языки в целом. А я актер осетинского театра, я этим зарабатываю, и лет через десять могу остаться без работы.
Сейчас уже растет поколение, которое не знает осетинский язык, и мы нуждаемся в новом подходе к преподаванию. С принятием этого закона, отношение к языку, разумеется, будет другое и у педагогов, и у детей.
Но пока мы продолжаем молчать, и это не доведет нас ни до чего хорошего. Если я залеплю кому-то пощечину, а он промолчит, то сначала мне это покажется странным, потом я решу проверить еще раз, и так до бесконечности. А между тем, никогда не поздно за самих себя бороться. Не пытаться выплыть и спастись тоже большой грех, сравнимый с самоубийством, если хотите. Если мы не будем бороться за наше, мы лишимся всего.
Нужно реагировать на все, нельзя оставаться равнодушными и ждать, пока за нас кто-то возьмет ответственность, потому что только мы сами способны менять свою жизнь. Вообще, эта безответственность — глобальная проблема осетин от севера до юга, я очень люблю свой народ, но если судить объективно, то мы все очень безответственные.
Когда бываю в каких-то публичных местах или мелькаю в СМИ, то пытаюсь говорить об этом и обращаться к высшему руководству республики. Я верю в них и очень жду действий, потому что другого выбора у меня нет.
Отношение к языку это определенного рода маркер — как люди относятся к языку, так и ко всему остальному. Мы плохо относимся к языку, плохо относимся к своей земле, сорим везде, у нас нет понимания того, что это наш общий дом, что нужно хорошо относиться и уважать друг друга.
Мы в себя не верим
— Я к этой мысли недавно пришел, меня осенило, что у нас нет веры в себя. Почему-то многим кажется, что все, что нас тянет назад — это национальная культура, и если мы избавимся от нее, то произойдет какой-то прорыв, но ничего не меняется, становится все хуже и хуже. Проблема осетин в том что, имея большой потенциал, мы не верим в себя и это обидно, у нас столько проблесков, столько горящих надежд. Мы не верим в то, что люди, которые говорят на осетинском языке и являются носителями осетинской культуры могут выходить на мировой уровень. И при этом у нас совершенно неожиданно появляется Мурат Гассиев, который бомбит на весь мир. Я могу поставить под сомнение творчество Мияги и Эндшпиля, даже назвать их полным бредом, но успех у ребят есть и они вот-вот выйдут на мировой уровень. У нас есть Валерий Гергиев, Вероника Джиоева, десятки признанных спортсменов и деятелей культуры мирового уровня, но это на нас никак не работает. Нам нужно обрести веру в себя, которая появится только путем крепкого и твердого сплочения — осетинам нужно объединяться, чего бы это не стоило и повышать демографию.
Важно иметь единое информационное пространство, нужно объединятся и помогать друг другу верить — это основа всего. Мы не одиночки и не можем быть одиноки, нам необходимо общество, и чем более устойчиво оно будет в плане позитивного мышления, тем больше пользы — все это азбучные истины. Говоря о проблемах, мы ждем какого-то сложного решения, в действительности же все упирается в простое человеческое отношение друг у другу.
Нужно больше положительных моделей поведения. Феномен Мурата Гассиева в том, что он не просто на Осетию и на Россию, а на всю планету транслирует идеальную модель поведения осетина. Все в наших руках и чем раньше мы соберемся и будем действовать, тем быстрее преодолеем наш кризис.
Периодически мне не хватает чего-то важного
Во время нашей беседы представление в театре закончилось, актеры вернулись в свои гримерки, а нам пришлось перемещаться в другое место — на крышу того же театра, под звездное владикавказское небо, где Заур продолжил рассказывать о себе.
— Одно из моих любимых мест в городе — эта крыша. Люблю сюда приходить и подолгу сидеть, обычно посещают новые мысли или старые идеи в новых красках. Бывает, перечитываю все стихи и заново их вспоминаю. В Москве я тоже любил лазить по высоткам, нравятся места с широким обзором и возможностью наблюдать за всем, пока тебя никто не видит.
Чего мне не хватает? Чего-то точно не хватает, но пока я не могу это конкретизировать, может какой-то глобальной цели и мечты. Хочется делать что-то глобальное, быть частью чего-то большого и важного. В общем, я пока в поиске, начал читать стихи и мне это нравится, хотя раньше я никак не могу подумать, что поэзия меня так заинтересует и затянет. Все впереди, ищу себя и с позитивом смотрю на мир, меня могут преследовать большие неудачи, но я всегда умудряюсь искать в них что-то хорошее.
Может форма моей глобальной цели придет чуть позже, я смогу ее сформулировать более конкретно и начну свой путь. Пока что мне хочется делать какие-то позитивные дела, нести позитивную мысль, зажигать людей и зажигаться самому, говорить точные вещи и о проблемах. У меня очень публичная профессия, предполагающая публичные действия, и мне нравится это, я хочу, чтобы от этого была максимальная польза — не просто действие в искусстве, а национально ориентированное.
Меня окружают умные люди — друзья, которые помогают словом, что для меня очень важно. Они меняют меня и мою жизнь в лучшую сторону, делают меня лучше, чем я есть.
Самое главное условие для достижения всего задуманного — это создание семьи. Самое малое, что каждый осетин может сделать для своего народа, это создать семью и родить десятерых детей. Поэтому это моя основная и уже сформулированная мечта, вокруг которой и будет строиться жизнь.
