Ну разве можно, чтобы в написанном
было столько пронзительных чувств
и при этом ни капельки правды?
Алан Черчесов, "Дон Иван"
Недавно стала свидетелем литературного спора о том, можно ли считать национальными осетинскими писателями Гайто Газданова и Алана Черчесова? Или они явление исключительно европейское, если судить по их творчеству?
Литераторы склонялись ко второму варианту. Для меня же, как для читателя, оба этих писателя — осетинские. И это так же важно, что они писатели европейские. Второе очевидно, потому что европейская литературная традиция в их произведениях магистральная. Но первое невозможно не чувствовать, когда открываешь книгу, автор которой Гайто Газданов или Алан Черчесов. И именно в этом особое очарование их книг для соплеменников.
Алан Черчесов обладает удивительной способностью как объединять национальное и европейское, так и обосабливать. Пример тому его последний роман "Дон Иван". Это который "книга о любви написанная языком 21 века".
Обойдусь без литературной критики, хотя роман — просто подарок для всяких высоколобых разговоров о стиле, приемах, композиции и роли автора. Признаюсь, удержаться сложновато, потому что еще со времен учебы на филфаке научилась ловко объяснять за писателя, что он хотел сказать, о чем думал и зачем писал, полагая, что автор меня в любом случае не опровергает. Но ограничусь собственными эмоциями от книги.
Это первый роман Черчесова, который обманул мои ожидания. Никакая эта книга не про любовь! Она про литературу! Ну и немножко про любовь…
С первых страниц автор вогнал меня в жуткий диссонанс. Потому что герой — писатель. И препротивный. Да еще и откровенный до неловкости, ведь каждое слово экстраполируется — невольно — на реального человека, на самого автора. Представьте, на 18 странице он пукает! Он хвастается и описывает свои физиологические реакции! Он жене изменяет, в конце концов!
Но в тот момент, когда я уже готова произнести свои вердикт "не то!"… за сложными, истинно черчесовскими синтаксическими конструкциями мелькает сам писатель… и я понимаю, вот она разница… Между автором и писателем… Это игра… Он собирается двоиться и мистифицировать всю дорогу, если говорить словами из романа…
В этом Черчесов. У него есть ответы. Просто их надо искать, вернее, угадывать и додумывать. Потому что в его романе много всего: и чувств, и истины, и игры. Ни капельки правды, похоже, лишь о самом авторе…
"Ну и кто из нас братец фальшивка?" — как вам вопросик из романа, до которого дочитываешь как раз в тот момент, когда убеждаешься, что Дон Иван — натуральная фальшивка?
В общем, дон Алан испортил мне удовольствие от чтения "Дона Ивана". Роман мне понравился меньше, чем другие, но, как обычно, восхитил совершенством формы и содержания. Помешало субъективное. Я не смогла совместить живого Алана Черчесова и бумажного, даже понимая теоретически, что Алан не Иван. Там где он был похож на себя или на того, каким я его представляю, мне казалось, что я пытаюсь прильнуть к замочной скважине и ухом и глазом одновременно. Там, где не был похож, у меня было противное ощущение, которое бывает, когда знаешь, что человек обманывает, но вынужден его слушать и делать вид, что веришь. И не спасло даже то, что в книге был ответ и на это — автор пишет о том, что есть книжный обман…
К счастью, мы — знающие Черчесова лично — всего лишь малая часть его читателей. Им не будут мешать воспоминания о любимом университетском преподавателе, похвала которого была большей заслугой, чем красный диплом, тонны выслушанных о нем же сплетен и адресованных ему восхищенных слов, и знакомство с теми, кому сделано посвящение в книге.
Так что буду снова ждать следующего романа, помня о том, что каждая новая книга Черчесова обманывает ожидание. Ведь от предыдущей остается ощущение Книги, а новую надо преодолевать. А уже прочитанная книга оставляет ожидание нового обмана.
И предвкушение европейского… Или национального?
