Sputnik собрал оригинальные истории про Новый год, которыми поделились на своих страницах в социальных сетях, а также рассказали корреспонденту агентства Анне Кабисовой представители творческой интеллигенции Северной Осетии.
Вера Агкацева:
— Самый мой необычный Новый год был в роддоме №1 на улице Дзержинского. С самого утра 31 декабря с неба медленно опускались сказочные хлопья снега и аккуратненько укладывались в ровное пушистое покрывало. За завтраком я спросила раздатчицу, будет ли на ужин индейка.
— Ага, ощипывают уже на кухне, ждите, — ответила она.
В роддоме на Новый год оставались только роженицы, беременные отпросились на праздник домой. Рискуя спровоцировать кровотечение от поднятия тяжестей, мы перетащили к себе телевизор из пустующей палаты беременных, чтоб не пропустить поздравление президента и голубой огонек. Не то чтобы мы не могли прожить ни дня без Путина и Киркорова, просто, как ни крути, вся эта новогодняя болтовня в телеке участвует в создании праздничного настроения.
Кормящим женщинам нельзя ни мандаринов, ни шампанского, ни есть в палатах, но мы разложили все это на одной из тумбочек также для создания новогоднего настроения. С горем пополам мы вымыли головы над умывальниками, чтоб встретить новый год как женщины, а не как "лохудры" нечесаные. Самые отчаянные даже накрасились.
К нам в палату заглянула Марина Наниева. Из-под ее шапочки виднелись локоны от праздничной укладки, а в ушах блестели нарядные серьги.
— У нас там женщина рожать отказывается, — сказала она.
— Как это отказывается?
— У нее пятый ребенок должен родиться, им по какой-то программе обещали квартиру, если малыш появится в новом году. Говорит, буду терпеть, но раньше первого января не рожу!
Надо сказать, что в этот вечер звонок в дверь роддома раздавался особенно часто. Наверное, нарезка ингредиентов для оливье и другие новогодние хлопоты стимулируют родовую деятельность.
Ровно в полночь мы подняли символические чашки с шампанским, прижимая к себе свои главные новогодние подарочки, которые, кстати, тоже бодрствовали. И как только смолкли куранты, с первого этажа раздался хор врачей:
Россия — священная наша держава,
Россия — любимая наша страна.
Могучая воля, великая слава —
Твоё достоянье на все времена!
Славься, Отечество…
Сослан Плиев:
— Самый крутой Новый год у меня был в наступающем 1997 году. Команда "Владикавказские спасатели" в 1996 году вышла в высшую лигу, а в 1997 году мы должны были сыграть первую игру "в телевизоре". Поэтому нам нужны были сценические костюмы. Так как денег у нас не было вообще, то мы придумали, что костюмами будут жилетки с вышитыми буквами "ВС", которые мы оденем поверх одинаковых рубашек. А тогда весь Владикавказ одеваться ездил в Горячеводск, потому что там цены были доступнее. Мы тоже решили ехать туда. Деньги мы собрали только 30 декабря. И вот 31 декабря днем мы поехали на рынок в Горячеводск, провели там весь день, но купили то, что хотели. Когда мы двинулись обратно, то начался жуткий снегопад, старый "опель" Игоря Разумова поломался в дороге. В итоге домой я вернулся очень уставший, голодный и злой только в 11 вечера, за час до Нового года. Я прилег на диван и попросил маму разбудить меня, когда будет наступать Новый год. Проснулся я только утром. Это был самый классный Новый год в моей жизни.
Алан Мун
— В новогоднюю ночь 1995 года я лежал в палате хирургического отделения КБСП после серьёзной полостной операции. Ближе к полуночи у меня поднялась температура (как потом выяснилось, она была за сорок).
Врачи-хирурги, дежурившие в эту ночь, а также мой младший брат, которого родители оставили со мной, конечно же, напились и стали петь песни.
Видимо, из-за высокой температуры у меня начались галлюцинации, поэтому легендарная "Катюша" в исполнении пьяных докторов мне показалась гениальной.
Я кричал "браво", размашисто хлопал в ладоши и громко возмущался тем, что таким великим вокалистам, как они, приходится за ничтожные гроши работать врачами и медсестрами.
На мой шум прибежал уже подвыпивший брат, и, испугавшись моего удивительного состояния, позвал на помощь пьяных докторов.
Доктора, хотя они были сильно не трезвыми, но, как говорится, — профессионализм не пропьёшь! — быстро определили, что со мной не так, вкатили несколько нужных уколов, и я уснул.
Весь следующий день и до самой выписки я был любимым предметом насмешек в больнице.
Правда, мне было всё равно, так как я всё равно ничего не помнил…
Елизавета Валити
— Мой самый необычный Новый год случился в 2008 году в дороге: на поезде Владикавказ-Адлер, затем на самолете Адлер-Ереван, и потом еще на такси из Еревана в Тбилиси. Все потому, что мне нужно было попасть на президентские выборы в Грузии и на предвыборные пресс-конференции кандидатов в президенты Грузии. А так как Верхний Ларс был закрыт, пришлось добираться окольными путями. То есть, когда все сидели дома или в гостях, просыпались в тарелке традиционного праздничного салата "Оливье", опохмелялись остатками шампанского без газа, разворачивали подарки — я в это время отправилась в гордом одиночестве в очень увлекательное путешествие. По пути ко мне присоединились и другие журналисты из разных регионов, мы знакомились с интересными людьми и попадали в смешные ситуации, все эти истории тянут на сборник рассказов или даже книгу, поэтому вдаваться в подробности сейчас бессмысленно. Отмечу лишь, что самым сложным был отрезок пути из Еревана в Тбилиси, из-за сильнейшего гололеда мы — четверо журналистов и водитель такси — так медленно ехали, что опоздали на пресс-конференцию Шалвы Нателашвили. Но мы ничего не потеряли, президентом Грузии он все равно не стал, зато мы остановились в придорожном кафе в горах Армении и попробовали наивкуснейший армянский кофе, который нам подали с тутовой чачой вместо воды. А в Тбилиси о новогоднем празднике мы вспоминали только после 12 ночи, когда садились ужинать в гостинице после беготни из одной пресс-конференции на другую. Тем не менее, это был самый насыщенный интересными встречами и впечатлениями Новый год.
Георгий Гобаев
— На один из "новых годов" было совсем в обрез денег и мы с женой решили сэкономить на дороге и поехать домой на поезде. Ехали в плацкарте, с двумя соседями. Девушка тоже ехала во Владикавказ, на свидание к мужу в тюрьму, а толстый парень — в Ростов. Сначала я держался своего аскетичного образа и даже курил редко, но с приближением полночи, атмосфера праздника, которую не мог перебить даже дух плацкартного вагона, закружила меня, и я с огромной наценкой скупил все шампанское у проводницы. К двум часам ночи я был нищ, пьян и счастлив, — редкое для меня сочетание. Ближе к утру, жена сказала, что если меня посадят в тюрьму, она меня не бросит и, успокоенный этой мыслью, я уснул.
Сослан Макиев
— Самый необычный Новый год я провел в армии. В тот день по телевизору крутили концерт "Легенды зарубежной эстрады" и больше всего мне понравилось выступление югославской певицы, которая была одета в обтягивающее золотистое трико. Ночью мне приснилось, что эта певица и я влюблены друг в друга, и вот когда я собирался поцеловать ее, меня разбудил крик: "Рота, подъем!". Как я ни пытался досмотреть свой сон, у меня ничего не получилось.
Карина Бесолти
— Пожалуй, самым необычным был канун 2016-го. Встречала его на Крите. Есть там одна традиция — ежегодно устраивается благотворительный забег Сант. Тысяч Сант. Ты покупаешь билет, тебе дают наряд Санта-Клауса, и ты принимаешь участие в веселом шествии.
Город Ханья утопает в красном цвете, концерты, танцы, очень интересно за всем этим наблюдать.
Залина Табуева
— Что было год назад? А что было два года назад? И еще раньше? А в юности? А в детстве? Я задумалась — ведь это не просто вопрос. Это возможность провести ревизию своих воспоминаний.
Мне было три или четыре. Я помню, мы жили в старом родительском доме, и папа притащил елку. Она была небольшой, но пушистой. И мы вешали на нее гирлянды и игрушки. Невысокие пушистые елки — до сих пор мои любимицы. Они мне кажутся уютными и полными семейного тепла. А родительский дом — эдаким гнездом, откуда вылетают птенцы. Отец моего отца жил в Джере. И только три года назад, я собралась с братом и побывала в этом месте. Я прикоснулась к Дереву Желаний, и три раза обошла вокруг церкви. Смотрела вдаль высоких холмов сквозь белые облака на уровне глаз.
Новый год с молодым еще папой, со стишками про Бармалея, с широким внутренним двором, где бабу поутру чистила снег, с запахом сыворотки, которой она мыла волосы, с "ежевичными глазками", которыми меня величали — самый обычный Новый год, казалось бы. Поди вспомни его в тридцать восемь — и он покажется тебе самым лучшим.
Новые годы всегда были разными и очень одинаковыми — обязательно семейными. Помню, я просила папу — Пааа, ну все уже собрались, у родителей отпросились, едем в горы отмечать праздник — можно я тоже? Папа был непреклонен, мама не спорила. Вот выйдешь замуж, и делай что хочешь. Я принципиально в тот год отказалась печь пироги с мамой — показывала характер. Но ближе к полуночи оттаяла и обычно, совсем обычно, как всегда — записала желание на бумажку, сожгла ее под бой курантов, и выпила с бокалом шампанского. О чем я тогда мечтала? Что писала на этих бумажках каждый год? Сейчас уже и не вспомню, наверное, сущие пустяки, которые тогда были важными — туфли лаковые черные с золотой пряжкой, вырасти поскорее, в "универ" поступить, работу интересную найти — все время мечталось о чем-то, на шаг идущем впереди тебя самой… и я шла дальше.
А что потом? Первый необычный Новый год был в Москве. Я переехала на Пресню, в коммуналку. И с коренной москвичкой Евгенией Викторовной, мы пили шампанское на кухне, и загадывали желание в заснеженное московское окно — за ним шумели салюты, пелись песни, а мы уютно устроившись с бутылкой шампусика, наклюкались вдребезги. Это кажется, что после 70 ни о чем не мечтается, и не о чем записать желание на листочке. Я перестала давно его записывать, а Викторовна со своими синими хулиганскими глазами — напомнила. Как, Залиночка? Нужно обязательно мечтать? И потом воплощать! Проси только о любви — она не каждому дается в этой жизни. Викторовна жила с радостью и с размахом — на столе у нее всегда были свежие фрукты, овощи и икра. Она умела жить! Пройдя сквозь голодные послевоенные годы, прожив со своим Юрой так, что даже после 15 лет от его ухода, вспоминала его с радостью и слезами в голосе. Именно с ней я научилась откладывать ненужное, пустое и ценить настоящие минуты радости.
Наверное, все мои Новые Годы были обычными, и, пожалуй, ни одного из ряда выходящего я не вспомню — всегда в кругу семьи и близких людей.
— Новый год — детский праздник. Я помню радость по нему только в детстве — медленно выговорил таксист с заметным иронским акцентом.
— Правда? Только в детстве?
— Да! Пахло мандаринами и елкой. И хотелось прыгать вокруг стола! — оживился он.
— А что мешает вам сейчас?
— Не знаю
А я вот знаю, и помню, и научилась воспроизводить в памяти лучшие ощущения Нового года, умею написать желание, и выпивать его с шампанским — и в Новом, будущем году — исполнить все задуманное.
