Из Ирака в Россию должны вылететь около 70 человек — бывших жен и детей боевиков ИГ (террористическая организация, запрещена в РФ).
Это будет уже девятый рейс. За полгода сотрудникам спецмиссии удалось вывезти с Ближнего Востока примерно сто человек. Однако если с эвакуацией из Сирии схема более-менее отлаженная, то с иракской территории забрать соотечественников очень сложно. Почему так происходит, разбиралось РИА Новости.
Такие разные соседи
По приблизительным подсчетам правозащитников, на территории Сирии и Ирака остаются тысячи россиян. За полгода удалось четко наладить механизм взаимодействия структур — от силовиков до омбудсменов. Тем не менее гладким этот процесс назвать нельзя. По словам участников спасательной операции, вывезти наших граждан с территории Сирии гораздо проще, чем из Ирака. Дамаск относится к российским представителям как к партнерам-освободителям и предоставляет, насколько это возможно, свободу действия на своей территории. В том числе не препятствует вывозу в Россию вдов боевиков и детей.
Совершенно другая ситуация складывается в соседнем Ираке. Как говорят правозащитники, в этом ближневосточном государстве находится несколько тысяч граждан России. Кто-то продолжает скрываться, а кто-то сдается и попадает в фильтрационный лагерь, где их находят наши представители. "Никого из бывших жен боевиков ИГ иракцы не отпускают без расследования и суда", — рассказывает детский омбудсмен в Дагестане Марина Ежова. Никакие аргументы, что это женщины и дети, ставшие жертвами фанатиков-мужей, на них не действуют — закон есть закон, и переговорщики с этим должны считаться.
"После того, что боевики сделали с их страной, другого обращения ждать не приходится", — комментирует источник РИА Новости в силовых структурах Северного Кавказа. По каждому россиянину, найденному на территории, ранее подконтрольной ИГ, либо сдавшемуся правосудию, проводят расследование. Для начала восстанавливают документы "дохалифатского" периода.
Нет документов — нет родни
Убегая в призрачный "халифат", они без сожаления расставались со своими светскими ("кяфирскими", как они называли) паспортами, свидетельствами о рождении детей — всем тем, что было документальным доказательством их прошлой жизни. В интернете много роликов, на которых запечатлено, как террористы с энтузиазмом сжигают удостоверения личности. Теперь же родня и российские правоохранительные органы пытаются восстановить личности жен и детей боевиков, чтобы вернуть их домой.
"Без документов иракские власти не отпускают даже сирот", — поясняет Марина Ежова. Например, в багдадском приюте живут несколько малышей, чьи родители, скорее всего, из России. Однако их не отдают нашим представителям, потому что бумаг нет. Предполагаемые родственники пока не могут доказать, что с этими детьми их связывают кровные узы.
С вывозом детей, рожденных россиянками уже в Сирии или Ираке, тоже есть бюрократические проблемы. Опять же потому, что документов на младенца роженица не получала. Согласно законодательству, если хотя бы у одного из родителей гражданство России, то и ребенок имеет право на него. При этом неважно место рождения и гражданство второго родителя. Следовательно, все снова упирается в документы матери. Зачастую, родная это мать или приемная, становится понятно только в России. Был случай, когда жительница Тверской области вывезла из Мосула усыновленного сирийского малыша. Однако этот факт открылся только по прилете, когда встал вопрос о его "легализации".
Лагерь и суд
Женщин и детей, найденных после освобождения иракских земель от террористов, отправляют в фильтрационный лагерь, а потом в изоляторы, где они все вместе ждут решения суда. Когда представителю главы Чечни на Ближнем Востоке и в Северной Африке Зияду Сабсаби удается отыскать граждан России, начинаются переговоры. Прежде всего, со списками работают силовики, смотрят, есть ли кто-то из этих людей в федеральном розыске. Ведь вместе с россиянками вывозят также иностранок.
К примеру, при подготовке девятого спецрейса выяснилось, что у одной из женщин, гражданки Таджикистана, стоит запрет на въезд в Россию — из-за нарушения миграционного законодательства. Вылететь на этой неделе она точно не сможет.
После проверки силовиков подключаются правозащитники, которые связываются с родными и просят привезти все имеющиеся документы. "Иногда оказывается, что родители вообще ни сном ни духом не знают о том, что дочь была в Сирии", — говорит правозащитница Хеда Саратова.
Одновременно Багдад проводит свое расследование. Результаты проверки обеих сторон рассматривает суд и принимает решение — отпустить на родину или судить. Женщин, которые во время активных боевых действий в основном сидели с детьми по домам или женским общежитиям, как правило, отпускают.
А вот к боевикам иракские власти беспощадны. По законам страны, за нелегальное пересечение границы и участие в незаконных вооруженных формированиях им грозит до 15 лет лишения свободы. Вердикт "смертная казнь" выносят крайне редко.
Сколько граждан России уже отбывает наказание в тюрьмах Ирака, сказать сложно, наша сторона на сегодняшний день не располагает точными цифрами.
Работая в Ираке, поисковикам буквально по крупицам приходится собирать информацию о соотечественниках. Списки задержанных местные власти предоставляют неохотно. Однако, по словам Зияда Сабсаби, то, что Багдад удалось убедить и он позволил вести розыск на своей территории, — уже большая удача.
