Осетинское общество взорвала история о 32-летней жительнице Ардона, родившей ребенка дома у подруги и тут же выбросившей новорожденную девочку на пустырь. Ребенок трех часов от роду был обречен на скорую смерть, если бы его не нашли по плачу.
Благодаря тому, что в сеть попало видео признания и матери, и малолетнего отца девочки, перед людьми предстала вся неприглядная изнанка жизни людей определенного слоя общества.
Скажем прямо — мама девочки бедна и необразованна. И откровенно признается в том, что не смогла сделать аборт, потому что было дорого, а денег у нее не было. И добавляет, что не сразу поняла, что ждет ребенка, а потом срок был большой. И вот эти подробности ведут нас к тому, что ардонская история — это не только история отдельной неженщины. Это еще и история системных управленческих решений в североосетинской медицине.
Но обо всем по порядку. И обращаем внимание на ключевые слова: большой срок, дорого.
В марте ко мне, как к журналисту, много пишущему на медицинские темы, начали массово обращаться женщины, которые говорили о том, что в республике закрыли абортарии, и что они сталкиваются с проблемами при попытке прервать нежелательную беременность. На связь вышли и врачи, которые рассказали о плане министра здравоохранения Михаила Ратманова повысить очередной статистический показатель республики за счет принудительного увеличения рождаемости.
С этой целью весной были закрыты кабинеты прерывания беременности при районных поликлиниках и консультациях, минздрав оставил лишь три точки: одну — в Моздоке, и две во Владикавказе. Решением Ратманова на маленьких сроках сделать аборт женщина могла только в Центре планирования семьи, на больших — в гинекологии КБСП. При этом поход на аборт превратился в хождение по медицинским инстанциям.
Женщины говорили о том, что им отказывают в приеме сразу и отправляют на консультации к психологам, а врачи показали удивительный документ, в котором именем минздрава было прописано, что прежде, чем направить женщину на аборт, необходимо провести воспитательную беседу с ее супругом, а также обеспечить ей свидание с батюшкой или муллой. Более того, по полису эту процедуру могли пройти лишь немногие пациентки, собравшие большое количество справок, а для остальных существовали цены — причем высокие. Врачи предупреждали о том, что грядет волна подпольных абортов.
Писать на тему тяжелой дороги к аборту я не стала. Наверное, потому что в этом вопросе как обыватель была согласна с Ратмановым в том, что аборт — это зло. И, слава Богу, не была тем человеком, которому надо было брать на свою совесть решение о доступности-недоступности абортов. А потому промолчала.
И вот, очень символично, спустя ровно 9 месяцев с момента закрытия доступных абортариев, мы имеем первый плод ратмановской программы повышения рождаемости. Малышку, которую выбросили на пустырь. Да, мать не убила ее в зародыше. Но она ее выбросила. На пустырь. И это, на самом деле, хэппи-энд. Потому что эта мать могла ребенка убить, закопать, младенца могли съесть заживо бродячие собаки… Женщина родила девочку дома, без врачебного присмотра, ребенок мог получить родовую травму и быть обречен на инвалидность в приюте…
С учетом вышеизложенного, давайте переведем несвязную речь мамаши на язык обстоятельств: она говорит о большом сроке и большой стоимости аборта. То есть, наверняка, обнаружив нежеланную беременность, женщина попыталась от нее избавиться в ближайшем медучреждении — а это благодаря модернизации по-ратмановски теперь невозможно, доехала до Центра планирования, где ей объяснили, что срок большой и отправили дальше. Дальше следует сумма подпольного аборта — 10 тысяч рублей. Которая показалась будущей матери настолько большой, что она предпочла родить и выбросить ребенка.
В целом, цель минздрава достигнута. Рождаемость в республике на одного ребенка увеличилась точно. Но. Частичный запрет абортов это, теоретически, наверное, неплохо. Но параллельно надо же создавать условия, чтобы защитить спасенных от абортов нежеланных детей вот от таких рожениц?
Сегодня оставить ребенка законно можно только бросив его в роддоме и подписав отказ от него. То есть официально. И подвергнуться при этом осуждению общества. А зачем, если можно его просто выкинуть? Мы же сейчас говорим о женщинах, которые в силу своего умственного и эмоционального развития способны на мысль "а что соседи скажут", но не способны на анализ последствий того, что она делает, вступая в интимные отношения.
И пока нет возможности лишать принудительно таких мамаш репродуктивной функции медицинским путем (лично я за такое решение проблемы), стоит все же подумать об их будущих детях, для которых аборт иногда кажется меньшим из зол.
За время работы в благотворительном фонде я видела изнутри много неблагополучных семей, в которых рождались нежеланные дети, видела таких детей в детдомах. Ведь получается заколдованный круг: у нас есть сироты, и есть очередь из людей, мечтающих об усыновлении ребенка. Но сиротство в республике практически все социальное: у детей братья и сестры, они знают своих родителей, которых любят и ждут, живя в детском доме. Таких детей усыновлять очень сложно.
С другой стороны люди, мечтающие о ребенке и о тайне, связанной с усыновлением, как и потенциальная мамаша, не желающая рожать и позориться перед соседями, вполне могли бы договориться. И не было бы никакого аборта, и малыш бы родился и обрел любящих родителей, и отдельная бездетная семья была бы счастлива. Но нет — это преступление. Которое преследуется, и жестоко. Более того, ребенка, полученного таким образом, по закону могут изъять из неофициальной приемной семьи спустя много лет. В моей практике была и такая история, когда пришлось, используя все свои "связи" вырывать трехлетнюю девочку из лап опеки, вознамерившейся забрать малышку у приемной матери, которой новорожденную нескольких часов от роду подбросили под дверь. По закону, мать должна была пойти под суд, а девочка — на усыновление тем, кто стоит в официальной очереди. Вот такие вот гримасы государства.
Мне кажется, что нашим законодателям и общественникам, требующим для себя право законодательной инициативы, стоило бы задуматься о том, как вывести факт передачи нежеланного новорожденного ребенка в обозначенные заранее семьи за рамки "торговли детьми". И при этом учесть возможность выкупить у подобной мамаши жизнь ее нерожденного ребенка. Да-да, именно так: она будущим родителям выношенного и рожденного ребенка, а они ей — деньги вместо аборта. Вот таким образом нежеланных детей можно спасать не только от внутриутробного убийства, но и от тяжелой судьбы. А просто запрещать аборты, как, впрочем, и перевязывать социально-неблагополучным женщинам трубы, — это фашизм.
А пока получается, что абортарии в республике оптимизировали и статистику улучшили. А куда потом денутся эти дети — на свалку, в семью нелюдей или и вовсе тайно сгинут — это уже дело десятое. А мы все дружно просто осудим отдельную женщину, наслаждаясь своим моральным превосходством над ней и не задумываясь о том, что происходит в нашем обществе.
