Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования
Когда сегодня оцениваются результаты встречи Большой индустриальной двадцатки в Гамбурге, наблюдатели в основном концентрируются на встрече президентов России и США. Это понятно. В конечном итоге именно от результатов этой встречи зависело, станет ли в ближайшие годы мир более безопасным или продолжится нарастание конфронтации.
Однако понятно было и то, что два президента в Гамбурге только начнут длинный и тяжелый переговорный марафон. Российско-американскому урегулированию, а затем и созданию новой мировой архитектуры безопасности предстоит растянуться на годы, если не на десятилетия.
Слишком много противоречий накопилось не только между Москвой и Вашингтоном, но и во взаимоотношениях с третьими странами.
В мире множество противоречий
Например, тот же Китай, сотрудничество с которым у России развивается более чем успешно, объективно заинтересован в установлении своего военно-политического контроля над прибрежными морями и обеспечении своему флоту выхода на просторы Тихого и Индийского океанов. Однако, столь же объективные интересы США требуют не допустить подобного усиления китайского военного контроля над стратегически важными для США морскими путями.
Это только одна из проблем, компромисс по которой пока даже не просматривается, и по которой США и Китай заинтересованы в занятии Россией диаметрально противоположных позиций. А есть еще Ближний Восток. Там задействовано более десятка только основных игроков, каждый со своими амбициями и интересами.
Решение всех этих проблем требует долгого, кропотливого труда и огромного терпения. Даже договорившись между собой, Россия и США не могут просто продиктовать решение остальному миру. Необходимо убедить партнеров в эффективности конкретного решения и необходимости уступок ради компромисса. А уступки потребуются от всех. Односторонний компромисс — не компромисс, и урегулирование не бывает длительным, когда не признается одной из сторон справедливым.
Так что, при всей важности стартовой личной встречи двух президентов, результаты начавшихся переговоров мы увидим не скоро. Так же не скоро мы увидим (если вообще когда-нибудь увидим) действующие глобальные договоренности по контролю над климатом. А ведь именно этому вопросу, наряду с актуальными глобальными экономическими проблемами, была посвящена данная конференция G-20, поданная прессой как фон встречи Путина и Трампа.
Одна за всех
Есть, однако, еще одна задача, решаемая Россией на встречах двадцатки. Решаемая неофициально, но от этого не менее важная, чем любые двусторонние встречи и переговоры. На подобных мероприятиях Россия представляет по факту все постсоветское пространство (кроме, разве что входящей в ЕС Прибалтики).
Посмотрим на схему представительства в "двадцатке". Австралия представляет австралийский континент, который совпадает с ее государственными границами. ЮАР представляет Африку южнее Сахары. Азия представлена Индонезией, Индией, Китаем и Турцией. Саудовская Аравия (хоть тоже азиатское государство), скорее, представляет арабо-мусульманский мир.
"Единая Европа" представлена Евросоюзом, но при этом Франция, Германия, Италия и Великобритания представлены еще и в личном качестве (чтобы никто не сомневался, кто руководит "единой Европой"). США, Канада и Мексика — сфера безоговорочного экономического доминирования Вашингтона. Южная Америка представлены Бразилией и Аргентиной.
В этом раскладе никто, кроме России не в состоянии представлять интересы государств СНГ и Евразийского экономического союза. Между тем "двадцатка", объединяющая 85% мирового ВВП, 75% мировой торговли и две трети мирового населения, принимает решения, имеющие критическое долговременное влияние на глобальные процессы. Если ваши государственные интересы в "двадцатке" некому не то, что отстоять, но хотя бы обозначить, то они не будут приняты во внимание, а значит вы окажетесь в страдательной, зависимой позиции, когда вашу жизнь определяют принятые помимо вас решения.
От лица Евразии
Сегодня в такой ситуации оказалась Украина, которая отношения с Россией практически разорвала, а отношения с ЕС и США (которые должны были заменить Россию в качестве международных партнеров Киева) как-то не сложились. Результат налицо. За три года Украина выпала из числа среднезажиточных постсоветских стран и фактически оказалась самой нищей в Европе, а по большинству показателей и в мире, с практически непреодолимой тенденцией к ухудшению ситуации.
Несмотря на то, что большинство оставшихся (кроме Прибалтики и Украины) постсоветских государств являются членами интеграционных проектов с участием того же Китая (ШОС), только Россия достаточно близка к ним экономически, политически и культурно (столетия жизни в одном государстве), чтобы адекватно воспринимать, оценивать и отстаивать их потребности. Более того, Россия объективно заинтересована, чтобы интересы государств, входящих в ее интеграционные проекты учитывались в ходе глобального планирования в рамках "двадцатки".
Всегда удобнее иметь сильных и зажиточных союзников, чем нищих и беспомощных. Опять-таки пример Украины, которую никто не хочет брать на содержание, несмотря на постоянные просьбы отчаявшихся самостоятельно справиться с ситуацией киевских политиков, очень хорошо иллюстрирует, каким обременением может стать нищий союзник, к тому же потерявший политическую субъектность.
Поэтому роль России как представителя в "двадцатке" интересов постсоветского пространства трудно переоценить, как с точки зрения соседей России — бывших республик СССР, так и с точки зрения интересов Москвы. Грамотно занятая позиция позволяет обеспечивать союзникам косвенное участие в принятии важнейших решений, с другой стороны — усиливает позицию России, поскольку она говорит не только от своего имени, но от лица половины Евразии. Учитывая же стратегическую важность российских интеграционных проектов в развитии дальнейшей евразийской интеграции (от Атлантики до Тихого океана), прочность позиций Москвы как представителя интересов постсоветского пространства является наиболее надежной гарантией успешного продвижения Евразийской интеграции.
