Однажды меня не взяли в армию. Шел мне 21 год, и все было неплохо: красный диплом истфака, такой же юрфака и работа в крутом магазине "Седьмой континент" менеджером по рекламе. Еще я чего-то снимаю, чего-то пишу для КВНа.
Но скучно мне. Знаете, бывает такое состояние организма, когда ничего не радует. Что у тебя происходит, что будет завтра? Без разницы. Ты живешь в режиме "Стэнд бай". Депрессняк. Беспощадный.
И вдруг! Неожиданный поворот! И ты думаешь — "Вот оно! Вариант все поменять! Типа знак!" Почему-то я решил, что знак этот — повестка в военкомат.
И сказал я сам себе: "А пойду, послужу! Взбодрюсь! А что? Мужской долг, и все такое! Романтика!"
И пошел я в военкомат. Толпа немощных подростков в трусах и с бумагами сразу насторожила. Ну, они не совсем подростки, им по 18 лет. Но дохленькие. А мне — то 21 и весу 120 кг. О-го-го! Кровь с молоком! Раззудись плечо! Короче богатырь. И смутили богатыря разговоры немощных:
— Ты куда хочешь пойти?
— По любому в ВДВ! На крайняк в спецназ!
— А я на флот! В морпехи!
И тут же начинают на полном серьезе обсуждать, кто кого заборет: моряк десантника или наоборот!
Наивные дети. Видимо, их где-то обманули и сказали, что можно выбрать. Я-то понимал, что если не законопатят в стройбат или ЖД войска, уже хорошо. И как- то заранее начал тяготиться будущими условными однополчанами. И тут же наблюдаю, как какой-то человек в фуражке страшно и матом орет на шклевого подростка в зеленой форме. И представил богатырь, как на него орать так же будут…
Вдруг! О, чудо! Я с удовольствием начинаю понимать, что депрессняк из моего организма куда-то весело улетучивается! Так бывает: видишь, что кому-то хуже чем тебе, и начинаешь свою обыденность ценить. Очевидно, что тут всем было хуже, чем мне.
Сильно мне в армию расхотелось. Надо валить. Какого черта? У меня зреет фестиваль в Сочи! Надо писать концепт для зимней распродажи! Лежат два заказа на видеорекламу! В топку армию! Да здравствует свобода, творчество и фриланс!
Но плакат на военкоматской стенке строго напомнил: "Соскочишь — сядешь!"
Хм. Я уважаю лаконичные угрозы. Продолжаю рассматривать плакаты про то, как натягивать противогаз, резко разбирать АК и маршировать. В уголке замечаю небольшой стендик: "Лица, не подлежащие призыву в вооруженные силы РФ". Это же про меня. Начинаю читать — действительно про меня!
Статья 24 что ли, типа, если есть у призывника мама или папа пенсионного возраста, то Родина обойдется без тебя, сынок! Заботься о предках! Они ж у тебя на иждивении. А мама как раз вышла на пенсию. Но трудиться не перестала. И на иждевенку не тянет. Но по закону я ее кормилец. Мысленно попросив прощения у мамы, я, совсем веселый, выучиваю стендик наизусть.
В этот момент прокричали мою фамилию и завлекли на медосмотр. Все стандартно: "А до ветру часто ли ходите? А дети есть? А родители не сумашедши ли? А батюшка не пьющий ли?"
Причем добрая окулист сильно сокрушается, что у меня всего —1,5: "Вот если бы у вас было — 4, а лучше — 6, вас бы точно комиссовали!"
А хирург языком цокает и мечтает: "Ах, какое у вас плоскостопие слабое! Вот если бы третья степень…"
Закончился медосмотр и с папочкой, где личное дело, захожу в последний кабинет. Там стол. В центре сидит мужчина при форме и погонах (я потом только понял, что это военком и есть), по левую руку от него женщина в белом халате, а по правую ветеран. Ветеран читает какую-то книжку в мягкой обложке и время от времени неодобрительно качает головой. При ближайшем рассмотрении книжка оказывается Уголовным кодексом РФ. Причем, гадом буду, открыта на статье "Уклонение". Я, доброжелательно улыбаясь подхожу к столу, кладу папочку и говорю:
— Добрый день.
И тут военком как заорет!
— Назаааад! К стене!
Я реально испугался, что у них тут что-то случилось. Ведь не может человек просто так орать. Оказывается, может. Просто так. Ему так удобней. Тут так принято.
— Назааад!
— У вас что-то случилось?— причем команды не выполняю, надеюсь на программный сбой.
— Я сказал к стене!
Все ясно! Военком повредил крышу на службе и сейчас начнет за пистолет хвататься. Но смотрю, врачиха и ветеран никак на децибелы не реагируют. Значит тут так положено. И я окончательно понял, что в такую армию мне не хочется. И расслабился. Но на всякий случай к стене отошел.
— Вы не орите. Что случилось?
— К стене!
Я решил психа не злить. К стене так к стене. Утыкаюсь в стенку, раскидываю руки и раздвигаю ноги гораздо шире плеч. Искренне был убежден — будет шмон! Но бодрость духа не теряю, а тоже начинаю орать из этой унизительной позы.
— Что у вас тут происходит?!
И на всякий случай говорю несколько матерных слов, никак не связанных по смыслу, но имеющих мощный энергетический посыл.
Вот видимо как-то я на волну военкома попал. Пароль назвал! Он тут же успокаивается, хватает мое дело и почти спокойно говорит:
— Перестаньте паясничать! Повернитесь!
Поворачиваюсь. Рядом стоит стул. Сажусь. И видимо как-то снова военкома включил.
— Встать! К стене!
Но я уже открыл секрет ведения диалога с военным:
— Прекратите на меня орать! Нормально говорите!
Он опять возвращается в человеческий облик. Доктор Джекил и мистер Хайд.
Ветеран закрывает книжку. Докторша зевает. Военком, раздраженный и дерганный, листает мое личное дело:
— Вот… Призывник…. пошел… (в паузах отчетливо читается то самое нехорошее слово, которым называют падших женщин) Не ори на него… Ничего… Сейчас посмотрим…
Я уже понял, что мы с армией, параллельные миры. И нам нельзя быть вместе. И как-то расслабился. Но тут военком резко поднял голову, хищно вытянул палец с красивым желтым ногтем и, тыкая мне куда то в область паха, проорал:
— Что это?!
Господи! Сейчас-то что не так?
— Что именно?
— Вот! На поясе!
Я уже устал орать:
— Это пейджер.
— Ааааа… Пейджер… Ишь ты… Пейджер… Умные все стали? Записываешь нас?
Вот это "записываешь" сделало меня конченым пацифистом. А он, в очередной раз перелистнув страничку, вдруг начал радоваться:
— Ну, правильно! Пейджер! Так и должно быть! Тут так и написано — "Рекомендован в войска связи!"
Понравилась ему эта запись в моем деле, сделанная когда я еще учился в школе. Военком захлопнул папочку. Улыбнулся по отечески:
— Ну что, Плиев! Послужим Родине?
— Никак нет!
Ветеран снова открыл книжку. Врачиха бросила зевать.
— Это почему?
— Согласно статье 24…. Часть вторая…. Лица…. На иждивении… Не подлежат…
Военком потерял ко мне интерес:
— Умный? Ладно. Идите. Пока.
И я ушел. В коридоре подростки азартно обсуждали, кто сильнее: стройбат или ВДВ…
