Эксперт Юрий Вазагов специально для Sputnik Южная Осетия
Решение нового президента Южной Осетии Анатолия Бибилова представить на утверждение парламента кандидатуру председателя правительства дало ответ на главную интригу последних недель. Итак, похоже через неделю 17-ым премьер-министром Южной Осетии станет Эрик Пухаев, занимавший при Леониде Тибилове должность вице-премьера, курирующего социальную сферу. Этот шаг югоосетинского лидера, одержавшего убедительную победу в первом же туре президентских выборов, состоявшихся в прошлом месяце, оказался для многих неожиданным.
Провал прежней власти, несмотря на предпринятые серьезные усилия, показал, что население республики все громче и жестче требует перемен. Причем, в числе приоритетных востребованы перемены именно в органах управления, которые отвечают за решение социально-экономических проблем. Иными словами, речь идет об обновлении элит путем формирования нового поколения управленцев, способных более энергично и ответственно реагировать на возникающие вызовы, не отгораживаясь от сограждан ворохом бюрократических отписок.
В этой связи часть общественности в качестве премьер-министра мысленно представляла жесткого управленца, склонного к "кавалерийским" наездам на проштрафившихся чиновников. У Эрика Пухаева за время работы заместителем председателя правительства сложился несколько другой имидж.
Однако те, кто не понаслышке знаком с внутриполитической кухней Южной Осетии расценили выбор Анатолия Бибилова как вполне логичный, лежащий в русле специфических задач начального этапа его президентского правления.
В первую очередь следует сказать о том, что назначение нынешнего премьера происходит в условиях выстраивания новой властной конструкции и перестановки акцентов в сфере управления государством.
Бесконечные лавирования между различными влиятельными группировками, наличие "неприкасаемых" фигур в правительстве, которые фактически были неподотчетны ни главе правительстве, ни даже первому лицу в стране — это время уходит в прошлое. Практика показывает, что президент в Южной Осетии не может быть просто модератором, отвечающим за разрулирование интересов и достижение компромиссов между элитами. Сейчас на повестку дня выходит формирование сильного центра власти, который будет способен вести достаточно сбалансированную, но вместе с тем четкую линию по ограничению различных злоупотреблений и решению задач развития.
Властная вертикаль должна стать более устойчивой и ориентированной на достижение результата, прежде всего путем повышения ответственности органов исполнительной власти и их руководителей в части реализации указов главы государства.
Не исключено, что эти особенности текущего периода повлияли на выбор в пользу кандидатуры Эрика Пухаева, которого вообщем-то нельзя причислить к тому или иному политическому лагерю, чьи интересы он бы мог транслировать. Фигура нового премьера вписывается в эту конструкцию еще по одной причине — он один из немногих чиновников, кто ни разу не был замешан в коррупционных скандалах. А это обстоятельство является крайне важным в свете политики нынешнего президента Южной Осетии, провозгласившего борьбу с коррупцией и, кстати, во многом благодаря этому получившему мандат доверия в ходе выборов.
Другой фактор связан с таким понятием как преемственность. Не случайно в справочных изданиях преемственность определяют как связь между различными этапами развития, сущность которой состоит в сохранении тех или иных элементов целого при переходе к новому состоянию. Как и в других вопросах, кадровая эволюция предпочтительнее революции. Вывод из властной обоймы лиц, скомпрометировавших себя за долгие годы нахождения на политическом Олимпе и сохранение тех, кто не вызывает отторжения в обществе — достаточно оптимальное решение этой дилеммы.
Да и потом, подобный подход позволяет избежать обвинений в чрезмерной монополизации власти, которые посыпались на нового главу государства еще до того как он успел вступить в должность. Самым расхожим пунктом в этих обвинениях было то, что Анатолий Бибилов укомплектует органы власти своими соратниками по партии, зачистив всех остальных. Как видно эти страхи оказались преувеличенными, судя по всему, в государственных структурах будут представители далеко не одной политической силы. Правда, здесь необходимо уточнить, что при этом речь не может идти о повторении модели коалиционного правительства 2012 года, который скорее напоминал дискуссионный клуб, а не орган управления. Тогда ситуация была специфическая и требовала специфических мер, сейчас задачи явно другие.
Необходимо также отметить, что при обсуждении тех или иных персоналий, далеко не всегда учитывается такой важный аспект как реализация Инвестиционной программы 2015-2017 гг. и госбюджета на текущий год.
2017 год является последним этапом реализации проектов трехлетней Инвестпрограммы, поэтому важно до конца года успешно завершить строительство всех объектов, устранив выявленные недоработки и нарушения. Полная смена караула потребует немало времени для того, чтобы новые люди смогли полноценно войти в курс дела и наладить взаимоотношения с российскими коллегами, а это создает риски затягивания процесса, тем более, если учесть, что по ряду крупных объектов возникли серьезные проблемы, требующие дополнительного согласования.
Думается технократ Эрик Пухаев, с математическим образованием и умеющий работать с цифрами, сможет справиться с этой задачей не хуже, чем его предшественник — гуманитарий с комсомольским прошлым. Напротив, в условиях, когда контроль президента за деятельностью чиновничьего аппарата в целом обещает стать на порядок более четким, можно даже сказать жестким, сделать это будет легче.
Краткий период в ожидании нового председателя правительства вызвал среди общественности и политических кругов Южной Осетии дискуссию о целесообразности подобной должности как таковой в системе государственного управления. В качестве одного из доводов приводится также то обстоятельство, что в отличие от той же Российской Федерации, в РЮО президент является не только главой государства, но и непосредственно главой исполнительной власти.
Приводится и ссылка на колоссальную разницу в масштабах двух стран, что априори делает абсурдным попытки полного копирования российской системы органов власти. И действительно при небольших размерах Южной Осетии можно охватить круг решаемых задач и без этой фигуры во властной вертикали, тем более, что полномочия премьера в РЮО всегда были более ограничены, нежели в РФ. Наличие 17 премьеров за неполные 27 лет существования республики факт сам по себе примечательный. По подсчетам югоосетинских журналистов самым "урожайными" на премьеров пришлись годы правления Людвига Чибирова, который за 8 лет 6 раз менял главу правительства. На 10 лет президентства Эдуарда Кокойты пришлось 5 премьеров.
В период пятилетки Леонида Тибилова республике сменила двух премьеров. И это если не считать, что в промежутках между отставкой и назначением того или иного нового премьера, этот пост по многу месяцев занимали их замы в ипостаси исполняющих обязанности. Таким образом, число фактических руководителей правительства было еще больше.
Разумеется, у каждого состава правительства РЮО была своя специфика работы, связанная с внешнеполитическими и внутриполитическими условиями, но такое количество все же явно многовато даже с традиционной скидкой на субъективные и объективные обстоятельства.
На сегодняшний день должность премьер-министра или главы правительства отсутствует в таких странах как США, Бразилия, Мексика и ряде других, в которых президент, так же как и в Южной Осетии одновременно является руководителям государства и исполнительной власти. Пост премьера был отменен в результате недавнего референдума в Турции. Одно время подобные дискуссии велись и в Российской Федерации.
Конечно, в ближайшем будущем перейти на подобную систему не позволяют рамки действующего законодательства, но в целом дискуссия на эту тему весьма полезна с точки зрения оценки эффективности существующей конструкции исполнительной власти. Ну а в перспективе ничто не мешает внести соответствующие поправки в Основной закон или составить его новую редакцию, тем более, что речь об этом шла неоднократно.
