Планируя поездку в Сибирь, мы жутко боялись и честно говорили об этом друг другу. Как раскрыли дорожные карты — так и начали бояться.
Не медведей, не морозов, не пресловутых дорог и не дураков — расстояний. Разумеется, мы имели представление о масштабах одной шестой суши, но когда стали прокладывать свой маршрут, у нас, признаться, слегка опустились руки.
Понятие "необъятная" перестало быть фигурой речи. Мы робко протягивали красную дорожку маршрута из точки в точку, и понимали, что для полного охвата всего, что хочется охватить, нам нужен год, а для проекта нужен фильтр. С годом не получилось, а фильтр нашли.
Вообще-то весь проект был сформирован так, чтобы было страшно. Помимо расстояний, мы опасались отношения общества к заявленной нами площадке. Услышав о Sputnik, многие прочили нам завершение профессиональной карьеры в Латвии.
По этой причине нам долгое время не удавалось найти третьего члена команды. Но все же нашли. Не имеет смысла еще раз повторяться и описывать весь процесс подготовки. Мы все время писали об этом.
В какой-то момент нам уже самим начало казаться, что наша поездка — ненастоящая. Мы уже столько раз рассказали всем о том, куда и как мы поедем, что начало казаться, что мы не поедем никуда и никогда. Поездка откладывалась. Такие топонимы, как Омск, Уфа, Красноярск потеряли свои очертания. Потом резко — бац! — и автобус. Поехали.
И за сутки Россия оказалась на расстоянии вытянутой руки. Ночь в дороге, и уже утром мы смотрели на памятник Ленину в центре Смоленска. Пара дней — и Роберт, который ехал противовесом "этим русским", стал своим в доску. Три недели, 504 часа бок о бок. Километры железных и автомобильных дорог, гектары городов и деревень, квадратные метры гостиниц. Часы интервью и личных бесед: в этих декорациях невозможно было притвориться кем-то, скрыть что-то друг от друга. Мы могли или сработаться, или нет. Мы — сработались.
Каждый участник нашего трио выполнял свою роль, причем наши амплуа сами нас нашли. Валентин был "папой": человеком, который отвечает за всю организацию. Мы ни разу за все время не остались ночевать на улице — это целиком его заслуга. Невероятным образом он умудрялся бронировать отели и покупать билеты за полчаса до того, как мы задавали ему вопрос о том, где мы будем ночевать и как поедем.
Помимо этого, он умудрялся писать глубокие, вдумчивые тексты. Вгрызаться в биографии наших героев, запоминать даты, числа, цифры, и оформлять это в легкий текст.
Робертс стал нашими глазами. Фронтальными, на затылке и даже третьим глазом. В проекте он молчал, как партизан, лишь изредка разряжаясь короткой заметкой, которая моментально набирала сумасшедшую популярность. Зато он умудрялся увидеть то, что не видели мы. Нет, разумеется — мы видели окружающую нас красоту. Описывали увиденное в меру своих способностей. Но после, пересматривая фотографии Робертса, нам хотелось написать об увиденном еще раз. И уже под тем ракурсом, который нам показал он.
У меня была самая простая роль — свободного художника. Как акын — я "пел" о том, что вижу. Пытался эмоционально передать ощущения от поездки. Надо мной ржали по-доброму. Мол, все мои тексты укладывались в формулу: "проснулись, встали, покурили, поехали. Приехали, поговорили, вышли, покурили, помолчали. Приехали, легли: тиха Сибирская ночь. Завтра — снова в путь". Я даже в какой-то момент переспросил: не стоит ли мне начать писать иначе. Мне сказали: "Ни в коем случае. Продолжай в том же духе".
Разумеется, нам было страшно. Это серьезный вызов: взять на себя многотысячную аудиторию и держать ее, в течение трех недель. Без редактора, без режиссера, без подготовки — втроем. Мы работали круглые сутки, без выходных. Вставали в семь, ложились в три. Во сне тоже думали. Мы открывали компьютеры и работали везде: в гостях, в машине, в поезде, на улице. Не потому, что мы были должны кому-то, а потому, что мы должны были себе.
Нам было важно проверить себя, доказать себе, что мы — можем. У нас все получилось. Для себя — получилось. Конечно, были те, кто сказал, что мы схалтурили. Были те, кто не понял — зачем мы это затеяли. Имела место и профессиональная зависть со стороны коллег. Их мы тоже понимаем: дело не в том, что мы сделали что-то лучше, чем они. Дело в том, что мы что-то сделали. Они читали наши статьи и думали, что они могли написать лучше. Я уверен — часто они были правы.
Просто в определенный момент мы не испугались и, сказав "А", договорились до "Б". Как та самая глухая лягушка из притчи, мы не услышали, что невозможно найти финансирование под такой проект и попытались. У нас получилось, как получилось. Мы — довольны. Разумеется, мы будем продолжать. Мы сработались, нашли друг друга и у нас у каждого в телефоне есть карта мира, а в голове — точки на земном шаре, про которые мы хотим рассказать. На Земле слишком много мест, чтобы ставить точку в проекте.
Мы сейчас, вернувшись домой, пообещав сами себе, что берем неделю передышки — не можем прекратить думать о новых поездках. Слегка подустав друг от друга за три недели, мы все равно созваниваемся каждый день и обсуждаем дальнейшие планы. Столько лет мы работали в журналистике. Столько лет мечтали писать то, что мы думаем. Без цензуры, без заданий, без оглядки на кого-либо. Столько раз мы слышали, что это утопия, что это невозможно. Сейчас взяли и попробовали. И у нас получилось.
Это очень крутое ощущение, честное слово.
О проекте "Наивных путешественников" можно узнать здесь >> и здесь >>
С маршрутом поездки можно ознакомиться здесь >>
