Геворг Мирзаян, доцент Финансового университета при правительстве РФ
Сирийские войска при участии российских ВКС и иранских формирований продолжают операцию по взятию восточной части Алеппо. Штурмовые части продвигаются в городские кварталы, им на помощь идет подкрепление из других регионов страны. Параллельно армейские подразделения пытаются ликвидировать группировку боевиков к юго-западу от города, пытающуюся деблокировать своих алеппских братьев по зеленому террористическому интернационалу.
Взять Алеппо
Судя по всему, западные и ближневосточные спонсоры боевиков уже признали маловероятность спасения своих подопечных, и их целью сейчас является не столько прекращение операции, сколько ее максимальное затягивание.
Именно этим, в частности, объясняются регулярные призывы к Москве, Дамаску и Тегерану возобновить "гуманитарное перемирие" в городе. Призывы, которые регулярно отвергаются — союзники по реальной антитеррористической коалиции поясняют, что повтор перемирия не имеет смысла до тех пор, пока не изменится позиция боевиков.
Которые, напомним, не только отказались уходить из города на почетных условиях, но и под страхом смерти не выпускали оттуда мирных жителей — свой бесплатный противобомбовый щит и информационный меч (как известно, на Россию давят именно гибелью жителей города под якобы российскими бомбами).
В Москве, по всей видимости, понимают, что лишние перемирия принесут ей лишь затяжку времени, которое сейчас крайне ценно. Выборы в США и период interregnum (между избранием нового президента 8 ноября и его инаугурацией 20 января) будет характеризоваться пассивностью в американской внешней политике. Поэтому он дает Москве окно для усиления своих позиций перед неизбежными будущими переговорами с США по Сирии.
И Кремль за это время как минимум должен взять "цитадель и символ светской оппозиции" в лице Восточного Алеппо и снять эту карту с американского стола. А заодно и добиться громкой победы. После чего Москва будет решать, что ей делать дальше — либо по договоренности с турками решать вопрос с Идлибом, либо наступать на Ракку, либо создавать новый переговорный формат с американцами, либо вообще уйти из Сирии.
Если же вопрос с Алеппо не будет решен до 20 января, американцы будут использовать его как очень серьезный рычаг давления на Россию — вплоть до новых санкций.
Символическая победа
Впрочем, у американцев своя гонка — они спешат к этому же сроку (20 января) взять Мосул. Это вопрос принципиальный, как для США, так и для Обамы.
Напомним, что Мосул — это не просто иракская столица запрещенной в РФ и во всем цивилизованном мире террористической группировки "Исламское государство". Это город, где ИГ провозгласили создание своего псевдохалифата.
Неважно, сколько боевиков ИГ сравняют с песком российские самолеты, скольких пристрелят сирийские солдаты или курдские ополченцы — освобождение американцами Мосула будет преподнесено всеми мировыми СМИ как победа США над группировкой. А также доказательство их способности дальше занимать пост мирового шерифа. Ну и, наконец, как исправление Обамой своей ошибки. Напомним, что именно нынешнего президента винят в сдаче Мосула и всего северного Ирака боевикам ИГ. Поэтому он и должен исправить ситуацию до своего ухода из Белого дома.
Да, американцам не удалось повторить "Багдадский сценарий" (то есть купить местное подразделение ИГ и взять город малой кровью). Пришлось проводить полномасштабную операцию. И, на первый взгляд, вроде бы, получается неплохо.
Глава Центрального командования вооружённых сил США Джозеф Вотел заявил, что за время операции было уничтожено до 900 боевиков ИГ (то есть почти 20% от числа тех, кто засел в Мосуле), а бойцы иракского ополчения даже смогли захватить один из штабов террористов в самом городе, повесив на нем государственный флаг Ирака.
Однако битва в городской застройке еще даже не началась, и злополучный штаб был захвачен только потому, что бойцы ИГ оттуда ушли.
Пока что США и их союзники лишь сжимают кольцо вокруг города, оставляя коридор для бегства боевиков и эвакуации мирных жителей. Опять же, из чисто прагматических причин. Целью США является не ликвидация боевиков ИГ, а максимально оперативное взятие города. Поэтому чем больше террористов покинет Мосул (а еще — лучше уйдет в Сирию, где будет создавать проблемы русским), тем лучше.
Что же касается мирных жителей, то США заинтересованы в минимизации числа жертв среди мирного населения, особенно при бомбардировках города. В ходе операции уже погибло несколько десятков иракцев (в частности, после нанесения авиаудара по школе для девочек), что позволяет непредвзятым мировым СМИ задавать американцам неприятные вопросы и проводить параллели с критиковавшимися самим Госдепом действиями россиян в Алеппо.
Собственно, Москва уже начала отыгрывать эту карту. Представитель МИД Мария Захарова призвала "сделать все возможное, чтобы не допустить страдания мирных иракских граждан и без того уставших от насилия и терроризма у себя в стране". В этой ситуации просьба США к России о помощи в расследовании инцидента выглядит скорее как отмашка или даже издевка.
Судя по всему, поводов для критики будет еще достаточно. По данным ООН, после начала операции город-миллионник покинуло всего 10 с лишним тысяч человек. Поэтому бомбежки будут вызывать новые потери среди мирных жителей. Весь вопрос в том, заметят ли эти потери западноевропейские и американские журналисты, или же их внимание будет слишком приковано к Алеппо.
Кто пойдет на Ракку
Вне зависимости от сопутствующих проблем и жертв США уже считают вопрос с Мосулом решенным. И говорят о намерении закрепить свой символический успех — то есть взять не одну, а обе столицы ИГ. То есть идти на Ракку. Весь вопрос в том, как это сделать. Желающие побомбить есть, но кто будет проводить наземное наступление?
Проще всего было бы, конечно, организовать штурм сирийской столицы Халифата американской пехотой. Однако такой вариант крайне маловероятен — ни Обама, ни даже Хиллари не рискнут отправлять солдат США на фронт, дабы снова получать гробы с Ближнего Востока.
Курды тоже вряд ли будут участвовать в этой авантюре, особенно когда им приходится сейчас думать не о захвате новых территорий, а об обороне их от турок и "умеренной оппозиции". Использование сирийских войск выглядит крайне маловероятным. "Мы не обсуждаем какое-либо сотрудничество с сирийским режимом или связанными с ним силами", — заявил представитель Госдепа Джон Кирби.
И остается лишь один кандидат на роль наземной операции — Турция. Анкара вроде как даже согласна. Реджеп Эрдоган в четверг публично заявил, что его армия продолжит наступать на Манбидж и Ракку.
Мотивы турок достаточно просты и понятны, вопрос только в пределах их реализации.
"На данном этапе Турция несколько раз намекала на то, что ее нынешние границы ее не устраивают. По мнению Эрдогана, Лозаннский договор был навязан Турецкой республике, как и прописанные в этом документе западные и южные границы Турции, — поясняет РИА Новости директор Центра востоковедных исследований, международных отношений и публичной дипломатии Владимир Аватков. — Поэтому президент, возможно, будет всячески пытаться выйти за рамки существующих рубежей государства и проводить наступательную политику. В данном случае на южном направлении".
Своего рода программой-минимум видится разгром курдских ополчений и создание в Северной Сирии буферной зоны, куда Анкара может выселить миллионы сирийских беженцев со своей территории. И которую в момент переформатирования сирийского государства может обменять на бонусы для себя.
Программа максимум — взятие Ракки и установление долгосрочного турецкого контроля над частью северной Сирии. Судя по всему, американцы возражать не будут — госсекретарь Джон Керри уже публично заявил, что сомневается в возможности восстановить целостность сирийского государства.
Теоретически турки, конечно, могут реализовать программу-максимум, однако вопрос в цене. И дело тут даже не в своем "Крыме", который туркам может очень дорого обойтись. И не в количестве солдат, которые турецкая армия положит в битве с Халифатом.
Взятие Ракки и контроль над территорией арабского государства станет серьезным ударом по имиджу Турции во всем арабском мире. Арабские элиты посчитают, что Турция начала силовой процесс восстановления Османской Империи, после чего Анкаре будет очень непросто продвигать свои мягкую силу и экономические интересы в регионе.
Кроме того, встает вопрос о реакции России и Ирана на захват Анкарой сирийской территории. Турецкий президент уже сполна хлебнул экономические и политические последствия разрыва отношений с Кремлем, и вряд ли станет повторять сделанные им ошибки. Поэтому весьма вероятно, что факт и форма участия Турции в наземной операции против Халифата будет согласована с Москвой по линии всех ведомств.
