Марине Карсановой всего 47 лет. Выглядит она много старше. Тяжелая жизнь… Из последних 20 лет 18 она была замужем за человеком, который намного старше. Сейчас ему 75, и полтора года назад он слег с инфарктом. Его взрослые дети от первого брака, по словам Марины, выгнали ее с младшим сыном из дому.
Полтора года назад она оказалась на улице. Оказалась на улице с пятилетним ребенком. Сейчас ему семь. И он не с ней. И каждый день разлуки погружает ее во все большее отчаяние. Но каждый день она приходит к цхинвальской школе-интернат, чтобы хотя бы издали его увидеть.
"Они говорят, я не кормила его супом. Они говорят, я — плохая мать. Но я давала лучшее, что было у меня. Мне и государство помогало. Мне оказывали разовую помощь несколько раз. И 15 тысяч мне давали, и 20, и 7", — Марина вытирает слезы кулаком.
Она боится, что ее сына убьют, и она каждый день приходит к интернату, чтобы увидеть, что он жив. И этот ее страх, иррациональный на взгляд стороннего наблюдателя, тоже становится одним из аргументов тех, кто считает ее ненормальной. Но остановитесь, выслушайте, почему она так считает. За короткое время потеряв старшего сына и брата, она теперь боится и за младшего.
Старшему сыну было 28. Его убили во Владикавказе. Брата Марины похоронили совсем недавно. 40 дней только-только прошли. Марина все еще носит по нему траур. Он умер у нее на руках. Умер "из-за нее" — когда администрация Дзауского района (откуда она родом) выделила ей вагончик, в котором бы она могла жить, он помогал его устанавливать и упал с его крыши. Черепно-мозговая травма. Умирал он уже в цхинвальской больнице, держа Марину за руки.
Горе способно застлать ум кому угодно. И в этом горе у Марины был единственный источник света — младший сын Радик. Привязанность стала принимать болезненные формы, она ни на шаг не могла его отпустить от себя. Она везде ходила с ним, и даже когда оставалась ночевать на улице — он был с ней.
Так жить нельзя. Да. Но таким людям можно и нужно помогать. И помощники нашлись, когда узнали, что они ночуют в пионерском парке Цхинвала, помогли снять номер в гостинице "Ирыстон", из которого она сбежала, после того как почувствовала угрозу, что ребенка хотят отнять.
Но мальчика все же отняли. Теперь он в Цхинвальской школе-интернат. По словам одних, он жизнерадостен, по словам других, все время плачет.
Узнав об этой истории, монахиня Серафима (Гиголаева) стала искать Марину — Аланская епархия, многие годы окормляющая малоимущие семьи Цхинвала, решила и ее взять под свою опеку.
"Мальчик, конечно, должен учиться. Ему как раз время идти в первый класс, но зачем его отнимать? Зачем лишать Марину родительских прав? Ведь ребенку все равно лучше, когда у него есть мать. Сейчас Марине нашли дом, на въезде в Цхинвал. Его надо обустроить. Чтобы она снова могла жить нормальной жизнью. Наши прихожане решили, что будут по очереди платить за нее квартплату. Мы и с остальным поможем в меру своих сил", — говорит мать Серафима, раскладывая по контейнерам еду, которую Марина потом заберет с собой.
Мы разговариваем в трапезной при Храме Рождества Пресвятой Богородицы. Марина тоже здесь. Она часто плачет и срывается на эмоции. Монахиня ее успокаивает: "Не бойся, теперь ты не одна!"
Эта маленькая женщина в черном закон, по которому мать не допускают к ребенку, нарушает. У нее есть закон выше — это заповедь Любви. Она берет ту, которую называют ненормальной, и отводит за руку к ребенку. Тому, которого у нее нет права видеть. Тому, которого из интерната выводят, закрывая ему лицо. Милиционеру, который пытается их остановить, она говорит, почти как Лермонтов, что есть и высший суд…
"Он бежал за нами до самого поворота на улицу Исака", — говорит монахиня Серафима…
Эти две женщины нарушают спокойствие, сонное равнодушие маленького города. Они не такие… Обе в черном. У одной траур, у другой — сознательный выбор — монашество.
Неужели только в трауре, облаченные в черное, мы можем оставаться образом и подобием Божиим, которым и были созданы? Суд учитывает смягчающие обстоятельства даже преступникам, так зачем же проходиться по матери, которая быть может не самая идеальная, но без психиатрического освидетельствования признана во всеуслышание ненормальной?…
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
