Известный британский режиссер Алан Паркер говорил, что кино — это зеркало жизни. Но жизнь — процесс очень непростой. И бывают в жизни, например, такие темы и явления, снимать фильмы о которых не решится ни один продюсер. Например, ни одна статусная кинокомпания никогда не сделает кино о том, как происходит вербовка в ряды запрещенного в России и ряде других стран Исламского государства. Страшно такое снимать.
А юная, хрупкая девушка из Петербурга, абхазка по происхождению, взяла да и сняла фильм, на который никогда бы не хватило духу ни одному из серьезных кинематографистов. Фильм называется "Темная сторона разума". А девушку-режиссера зовут Эсма Апсны. Журналист Sputnik Лев Рыжков пообщался с Эсмой и узнал о риске, которому подвергалась съемочная группа, о чудесах на съемочной площадке и многом другом.
Группа риска — идеалисты
— Эсма, взяться за тему вербовки молодежи в ИГ вас заставил какой-то конкретный случай?
— Таких случаев много. Я слышу о них. Лично у меня друзей, которые завербованы, нет. Но я очень много знаю людей, проживающих, например, в Узбекистане. И я знаю, что оттуда в Сирию уезжают даже целыми семьями. Это немыслимо звучит, но они уезжают. И дело не в том, что эти люди какие-то глупые. А в том, насколько профессионально действуют вербовщики.
Кроме того, я состою в нескольких интернет-сообществах. И там я встречаю много реальных жизненных историй. Вот, допустим, такая: юноша с девушкой поженились. Каким-то образом его завербовали. Но он тащит молодую жену за собой. И она решается на то, чтобы анонимно написать в группе: "Что мне делать?" Потому что муж потерял свою личность. Стал другим человеком.
— Какие регионы и страны можно назвать зоной риска?
— Обыватель думает, что добровольцев набирают в Дагестане, в Чечне. Но по-настоящему вербуют в мегаполисах — в Москве, Санкт-Петербурге. Ведь в Москву съезжается очень много людей. И вот родители отправляют туда детей-отличников, которые всегда учились на пятерки, прилежных, которые не курили даже сигареты, не пили и приходили домой в девять часов вечера. А потом мама своего ребенка не узнает. Его будто подменили. И некоторое время спустя он оказывается в Сирии. Я знаю о таких случаях.
Был громкий случай, когда студентка из Москвы поехала в ИГ. И я догадываюсь, почему это происходит даже с детьми из благополучных семей.
— И почему?
— Потому что человек был одинокий. Он может быть очень хороший, замечательный. Но он одинокий. И очень слаб в своей религии, то есть, в православии. А когда человек слаб в своей религии, ему очень легко навязать другую.
— То есть, в группе риска — молодые одинокие девушки?
— Это — студенты первого, второго, третьего курсов. Подростковый возраст не до конца закончился. Психика неустойчива, неуравновешенна, ценности до конца не закрепились. Такими людьми очень легко манипулировать. И обычно в таком возрасте люди — максималисты с упрощенной, утрированной картиной мира. Они — легкие жертвы.
— Как можно предотвратить побег чада в ИГИЛ?
— Чтобы ничего этого не было, родителям надо больше внимания уделять своим детям. Уделять внимание надо не только деньгами. Я понимаю, если человек 24 часа на работе, сложно вникнуть в проблемы ребенка. Но раз уж вы родили человека, надо быть с ним друзьями. Это не значит, что ребенок должен приходить и рассказывать все подряд: с кем кушал, завтракал, гулял. Но он должен вам доверять.
— То есть, получается, воевать в Сирию едут исключительно чистые душой люди?
— Туда едут две категории людей. Первая — это люди наивные, добрые, чистые, жертвы искаженной информации. И когда они туда приезжают, уже обратного пути нет. На 99,9% никто не возвращается. А вторая — люди, которые прекрасно понимают, куда они едут и зачем, которые далеки от духовных ценностей.
Я знакома со свидетельствами людей, которые каким-то чудом вернулись из Сирии. Так вот, им было стыдно. Один из них, глубоко верующий человек, говорил: "Я боялся, что умру, окажусь перед Богом, а он скажет: "А за что ты умер? И среди кого?" Среди убийц и насильников. Я вообще считаю, что нет худшего греха, чем прикрываться именем Бога.
— А если у человека — проблемы с деньгами, и он заработать хочет?
— Многие едут исключительно из-за денег. А ИГИЛ платит очень хорошие деньги. Но не факт, что вы сможете их потратить.
Съемки с Божьей помощью
— А как у вас родилась идея фильма "Темная сторона разума"?
— Идея родилась в соавторстве с Валидом Алькобпланом. Это мой друг, который учится в Санкт-Петербурге на врача. Мы давно дружим, еще со второго-третьего курсов. У него мама из Саудовской Аравии, папа живет в Дубае. Мы с Валидом одновременно пришли к мысли, что надо про ИГ снять. В один день. Это странно, но это так. Мы по телефону созванивались. И вот как-то в один день это пришло. Я не могу даже сказать, кто именно автор идеи.
И мы начали писать сценарий короткометражного фильма. А это было сложно, потому что я — православная, а Валид — мусульманин. А мы хотели снять про исламский мир, и этот фильм должен не обидеть чувства людей, не задеть их, а наоборот возвысить религию. Очень многие удивлялись, говорили: "Почему ты, православная, снимаешь про мусульман?" Я считаю, что Бог — один, и главное — чтобы человек шел правильным путем, к добру.
— Насколько я знаю, фильм вы сняли за собственные средства?
— Никто не хотел помогать. В Дубае у многих людей есть финансовые возможности. Но они не хотели. Потом что они понимали, что участие в съемках, возможно, принесет им много проблем. Они по-своему Валида как-то отговаривали. Но он сказал: "Я все равно пойду до конца. Я все равно это сделаю".
— То есть, продюсером был Валид?
— Да. Он же сыграл главную роль. Другие люди просто не соглашались.
— Ему угрожали?
— Да. Такое было. Во время съемок неоднократно звонили и говорили: "Вы что делаете? Играетесь? Ну, мы вам поможем в таком случае. И для вас это закончится не наилучшим образом". Но мы шли до конца.
— А съемочную группу легко было собрать?
— Мне было съемочную группу сложно собрать, потому что многие не понимали — кто такие ИГИЛ, что это? Они говорили: "Нас это не касается, мы далеко!" Но ведь на самом деле мировые войны из-за такой "мелочи", из такой крупицы и разрастаются. На самом деле ИГ — очень кровожадный враг, очень страшный. И если все время закрывать глаза, завтра он постучится в нашу дверь. Или даже не постучится, а выломает. Уже спасения негде будет искать.
Поэтому я считаю, что равнодушие — большой грех. Один совершает зло. Другой думает: "А, ладно! Меня это не касается!" Но равнодушный будет за это наказан. Ведь бездействие это тоже действие.
У нас в фильме нет титров. "Темная сторона", наверное — единственный фильм в мире, где, можно сказать, нет титров. Я с уважением относилась к выбору людей. Переспрашивала по два раза. Ведь это ответственность не только за свою жизнь, но и, возможно, за жизнь близких. В общем, в фильме нет никаких фамилий, кроме трех. Моей, Валида и оператора. Тот долго сомневался, но потом присоединился к нам. Решил, что гордиться сделанным можно.
— А почему, Эсма, именно вы такая бесстрашная?
— А чего бояться? Страшно, мне кажется, прожить бессмысленно жизнь. Вот это страшно. И потом я — верующий человек. И для меня важнее послесмертие. Не знаю. Для меня важны добрые поступки, благородство.
— Сами съемки проходили легко или трудно?
— Если я вам скажу, вы можете не поверить. Нам помогал Бог. Это правда. У нас были очень сжатые сроки. Мы не могли себе позволить то время, которое нам бы хотелось. И нам Бог все давал. Я много снимала. "Темная сторона…" — не первая моя работа. Но с такой помощью я сталкивалась впервые.
— То есть подворачивались возможности?
— Абсолютно! Мы снимали прошлым летом в Санкт-Петербурге. Причем это было самое худшее лето, которое я помню. 17 июля шел снег. А мы снимали три дня. И в дни съемок было солнце. Можно сказать, конечно, что — да, это стечение обстоятельств. Но это было бы неправдой.
Еще бывали определенные моменты… Допустим, мы приезжаем на локацию. А главный герой надел не ту обувь. Надо ехать обратно. И тогда мы не успеем. И тут понимаем, что он должен быть босым. Он ведь молится. И было много таких моментов. То есть либо мы — самые везучие люди в мире. Но это маловероятно. Либо нам кто-то помогал.
— Расскажите, сколько можете, о сюжете фильма.
— Это история двух друзей, одного из которых вербуют в ИГ. Он думает, что станет мучеником. Второй — его лучший друг — объясняет, что он идет по неправильному пути, и к мученичеству это не имеет никакого отношения. Он будет не жертвой, а, наоборот, палачом. И он находит слова, чтобы отговорить своего друга. Но люди, которые занимались вербовкой, этому не рады по той причине, что они теряют достаточно большую сумму. И тогда они решают отомстить.
— То есть концовка трагическая?
— Не скажу. Могу только сказать, что она заставляет задуматься, и уже каждый зритель может понять сам — плохо или хорошо закончилась история.
— А где можно посмотреть ваш фильм?
— Мы хотим отправить фильм на фестивали. А потом обязательно выложим в Интернет. Обязательно. Люди могут посмотреть. Но это попозже. Для тех, кто не знает: если выкладываешь фильм в Интернет, на фестиваль его отправлять уже нельзя.
Я только учусь…
— Эсма, а расскажите о себе? Как вы пришли в кинематограф?
— Я училась в Санкт-Петербурге в Институте кино и телевидения у Виктора Семенюка — Царство ему Небесное. Он был заслуженный документалист и очень безжалостный, строгий тиран. Но я чувствовала, что он на самом деле любит и меня и то, что я делаю. Но он был очень жесток. И когда я его спрашивала: "Почему вы так с нами обращаетесь?", он говорил: "Жизнь будет обращаться еще жестче". Я ему благодарна, потому что он меня закалил.
Скоро буду получать диплом, надеюсь — получу, во ВГИКе у Юрия Кары. Он — полная противоположность моему первому наставнику. Теперь я учусь делать художественные фильмы. Юрий Викторович — очень мягкий, добрый наставник, все время подбадривает.
Первые мои работы, естественно, были документальными. Если коротко, то все мои документальные фильмы о людях, которые прошли очень сложные испытания в жизни. А затем у меня были короткометражные художественные работы.
— А фамилия Апсны — это псевдоним? Или настоящая?
— Моя настоящая фамилия Хурхумал. Когда я назвала себя Апсны (Абхазия), я не отрекалась от настоящей фамилии. Просто я подумала, что если мои работы заслужат внимание людей, то люди будут узнавать о моей малой Родине. И это также вечное напоминание о том, что я не имею права на ошибку. У меня уже были случаи, когда мне предлагали хороший заработок. Но эти поверхностные фильмы были для меня неприемлемы.
Может быть, я выбрала самый сложный путь, самый долгий. Возможно, благодарный. Возможно, нет. Я не знаю. Время покажет.
