Павел Родькин, Кандидат искусствоведения, доцент НИУ ВШЭ, член Зиновьевского клуба МИА "Россия сегодня"
Появление "из ниоткуда" боевой мощи современной российской армии вызвало шок на Западе. Да и в самой российском обществе, армия России неожиданно предстала в качественно новом, эталонном образе, от которого постсоветская Россия и мир успели основательно отвыкнуть с момента распада СССР.
Но из феномена российской армии политический класс и общество не сделали необходимых выводов, касающихся стратегического развития и существования страны в меняющимся мире. В преддверии 23 февраля, тема места и значения армии в условиях, все больше приближающаяся к новой мировой войне, приобретает особенную актуальность.
Армия и прогресс
Организационный и технологический скачок, которая совершила российская армия по сравнению с состоянием, в котором она вместе со всей страной оказалась в 1990-е годы, является, пожалуй, главным инновационным прорывом в разных отраслях знания, технологий и производства. То, чего настойчиво пытаются добиться в сфере потребления, уже достигнуто в сфере отечественного ВПК: ни к чему подобному по уровню концентрации знаний как, например, новейший серийный самолет СУ-35, платформа "Армата", или комплекс С-400, креативный класс не подошел даже близко.
Интересно, что практически все "прогрессоры", претендующие на право концептуально определять образ будущего России, категорически обходят стороной вопросы обороноспособности и военных технологий. Фактически будущее и стратегии развития продолжает мыслиться исключительно в рамках общества потребления и мирной глобализации.
При сохранении неолиберального вектора развития, возможно, только армия останется доступным источником массового бесплатного образования и культуры. И это образование не может, как в начале ХХ века, быть начальным и примитивным, так как изменился характер самой войны и военные технологии.
Армия может не только сохранить научно-технические знания, высокотехнологичное промышленное производство, но и стать источником развития экономики и общества в целом. Для этого предстоит снова вернуть армии образовательные и воспитательные функции, благодаря которым выковано советское общество в 1920-1930-е годы, что означает, в частности, необходимость пересмотра связки армии и ВУЗов в контексте прогресса современных технологий.
В будущем армии придется взять на себя социальные функции образования, необходимого не только для управления высокотехнологичной военной техникой, но и для конструирования и производства этой техники (прообраз такой модели заложен в научных ротах Минобороны). Современная война предъявляет требования к такому уровню технологического развития и образования, которое может воспроизводить только государство.
Армия и государство
В условиях постоянного уменьшения государственного сектора, что является идеологической установкой неолиберализма, и не раз артикулировано представителями политического класса на самом высоком уровне, армия фактически остается последним рубежом государственности. Согласно неолиберальной доктрине, которая проводится в жизнь во всех сферах жизни, армия, как и государство в целом, становится "наемным работником" частного транснационального капитала.
В периферийном или даже колониальном варианте капитализма армия и вовсе подлежит частичному или полному демонтажу. Некоторые политики и экономисты и сегодня требуют сокращения расходов на армию и ВПК. Реальное отношение олигархического класса к "собственной" армии сегодня демонстрирует конфликт на Украине. Все это проходили в России в 1990-е годы.
Конечно, нам могут возразить, указав на пример наемной армии США, американский частный военно-промышленный комплекс и развитые частные военный компании как на успешную модель. Но такая армия была сформирована в качественно иных исторических условиях отсутствия внешней угрозы, и выполняет по сути колониальные и карательные функции мировой гегемонии.
Актуальным примером для России все еще служит катастрофическое состояние армии и общества образца Первой мировой войны, сложившиеся во многом благодаря "эффективному менеджменту" русского капитализма. Российское общество дореволюционного типа оказалось неприспособленным к современной войне; патриотический подъем 1914 года уже к 1916 году сменился полным разложением и потерей смысла.
Условием выживания России в будущем является боеспособность армии. Эта максима подтверждалась на протяжении всей истории страны, но сама по себе армия не может существовать вне национального государства. Окончательная приватизация государства означает новый "удар в спину", который российская армия пережила в 90-е годы со стороны политиков.
Армия и общество
Армия не может существовать без надежного тыла, поэтому вопрос о единстве армии и народа, а по сути армии-государства-общества, является принципиальным для подготовки к новым геополитическим и историческим вызовам. Результаты войн будущего (даже если это будут звездные войны) для России по-прежнему зависит от того, будет ли они восприняты в качестве "народной" войны.
Для России ключевым критерием отношения к войне остается вопрос ее "справедливости", которая даже в условиях социального регресса не является пустым словом. Преодолеть этот "цивилизационный код", особенность национальной (в широком смысле) психологии бессильна риторика.
И если в 1914-17 годах народ дал отрицательный ответ на этот вопрос, то в 1941-45 годах уже положительный ответ был дан всему "цивилизованному" миру. Во Второй мировой войне СССР победил не только вследствие колоссальной технической, но и социальной модернизации.
Народный характер российской армии является одним из фундаментальных преимуществ России в меняющемся мире. В противном случае со всей фатальностью и остротой встанет нежелание общества умирать за интересы большого бизнеса и яхты миллиардеров.
Концептуальное переосмысление значения ВПК и армии в экономике и общественной организации будущего (и без ее негативной милитаризации) на современном этапе необходимо для существования России как суверенной цивилизации. Главное, чтобы российская армия не повторила судьбу многих гражданских институтов, и не превратилась бы в "платформу" для частных военных корпораций, обеспечивающих интересы глобального капитала.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
