Издали увижу всех знакомых в зале ожидания. Они, как и обычно, важно или вальяжно ходят по залу, громко разговаривая по телефонам, озираются по сторонам, потому что для них важно, чтобы они были на виду. Пока ждем самолет я в очередной раз ухмыляюсь над тем, как же умеют дикторы в аэропорту коверкать фамилии осетинских леди и джентльменов, которые как всегда, по-осетински, опаздывают на самолет. Но, видимо, они не так хотят домой, как я, который приезжает за 2 часа до вылета, надеясь, что чем раньше приедет, тем быстрее улетит…
Потом будут шумные разговоры у выхода на посадку, в автобусе до самолета, который обычно превращается в место большой совместной тусовки — пока он едет к трапу, люди ходят от одной компании к другой, здороваются, знакомятся, переговариваются, рассказывают, что успели купить билеты на распродаже по 99 рублей, делятся планами на новогодние праздники.
Новый год начинается уже здесь: с рассказов об уже забронированном коттедже в Фиагдоне, открытии лыжного сезона в Цее и релаксирующих выходных в Бирагъзанге… Потом мы все взойдем на борт самолета, продолжая наши шумные беседы, как обычно кто-то сядет не на свое место, а 99 процентов пассажиров будут ждать одну модницу, пытающуюся одновременно запихнуть свой негабаритный багаж с подарочками родне на багажную полку и договариваться с Казиком, чтобы тот ее встретил из аэропорта на чистой машине.
Я усядусь на свое любимое место — у окна справа. Потому что при подлете откроется замечательный вид Кавказского хребта, а у его подножья родной ДОМ. Вот подъезжает трап, а я уже чувствую запах чистейшего, пропахшего осетинскими уютом, пирогами и атмосферой, воздуха… И буду сидеть как на иголках, пока не откроют дверь, чтобы вырваться наружу, оставить позади шумные города, незавершенные дела, суету. Каждый раз думаю, что надо войти в здание аэропорта с серьезным лицом, но каждый раз срываюсь в улыбке, когда вижу родных мне людей. И обнимая их осознаю, что я дома, а дом — это там, где ты чувствуешь себя собой.
