— Аким, зрители уже довольно давно не видели ваших новых киноработ. Вы заняты чем-то другим?
— Я занят только кинематографом, и жду, когда проснется совесть у тех, кто "рулит" деньгами и "распиливает" их между своими надежными агентами, которые дают откаты. Каждый год выходит мой документальный фильм, который я делаю, в основном, на свои деньги. Но я — режиссер художественного кино, в моем окружении, к сожалению, нет меценатов, спонсоров и банкиров. Я дружу с порядочными людьми, и никогда не позволю себе ради дела обедать и ужинать с тупыми, жирными толстосумами, которые обворовали страну и стали миллиардерами.
— Расскажите о вашем театральном творчестве
— Пока это громко звучит. Я поставил один спектакль. Спектакль моей мечты — "Соло для часов с боем" Освальда Заградника, во Владикавказе, в Национальном театре. Собрал истинных мастеров сцены и воплотил свою идею. Хочется еще ставить. Думаю, что это на сегодняшний день — единственный способ самовыражения. Ну и конечно, оживить театральное пространство.
— Аким, и все-таки, что вы считаете для себя важнее: кино или театр?
— Конечно, кино! Я ради этого учился во ВГИКе, у великих мастеров Сергея Герасимова и Тамары Макаровой. Однако, кино — это деньги. Я всегда бережно к ним относился на кинопроектах, и кроме голой зарплаты ничего не брал себе. Да и откровенно говоря, настоящие режиссеры приходят в кино не деньги зарабатывать, а сделать мир теплее, счастливее. Я представляю сейчас, как мои бездарные коллеги ухмыльнулись. Ведь у них другая цель в мире кино — чтобы разрушить человеку чувство прекрасного своими слабоумными, не имеющими никакого отношения к России фильмами.
— Вы еще и талантливый певец. Это увлечение все так же актуально для вас? На каком месте оно в списке ваших приоритетов?
— Песня — это чувство. Прекрасное чувство. Любовь из неисповедимых глубин души. Мне приятно, что мои песни нравятся. Они просты и откровенны, и меня совершенно не смущает тот факт, что я в песенном творчестве стою особняком. Потому что для меня в песне главное — слово.
— Аким, что вы можете сказать о сегодняшнем российском кинематографе? Почему он так явно слабее советского?
— Сегодня российский кинематограф отсутствует напрочь. В год снимается более ста фильмов, из которых максимум пять достойны уважения, внимания и подробных разговоров. Это потому, что кино начали снимать бывшие администраторы и ассистенты, неудавшиеся актеры и те, у кого есть деньги. Это те, кто в своей жизни не брали в руки книг Василия Шукшина и Виктора Астафьева, Федора Абрамова и Юрия Трифонова, Василия Белова и Чингиза Айтматова…. До советского кино нынешним ремесленникам еще очень далеко!
— Трудно сегодня российскому режиссеру найти средства на осуществление проекта, в частности на документальное кино?
— Трудно. Очень трудно! Нужны связи. На документальное кино вообще никто не дает денег. Потому что такое кино никто не хочет показывать. Боятся его. Боятся правды и остроты. И телеканалы, и политики. Потому что мы все живем во вранье. Давно позабыли, что культура всегда выше любой политики.
— Как вы оценивайте уровень кинематографа в Осетии, есть ли интересные идеи, люди?
— Ни о каком уровне кинематографа в Осетии речи быть не может. Ни кинематографа, ни уровня. В десять лет один раз снимается единственный фильм. Тут и говорить не о чем. У нас был кинематограф, который закончился двадцать лет назад. Была киностудия, которая развалилась. Я давно предлагал создать на ее основе единую студию для всего Северо-Кавказского региона. Но никому в нашей республике это не было нужно. А вот Президент Чечни такую студию у себя создал!
— Планируете ли вы сами что-то снимать об Осетии и в Осетии?
— Если дадут деньги. У меня лежат десятки сценариев. Но увы, таких людей уже нет, как Ахсарбек Галазов, который понимал необходимость культуры в жизни человека.
— А в Южной Осетии можно ли в этом отношении что-то сделать?
— Если этого захочет Президент. Или никогда и ничего не будет.
— Что вы думаете о мировом кино? Насколько верно, по вашему мнению, что американское кино — это штамповка коммерческого продукта? Можно ли надеяться на расцвет кино в какой-то доселе незамеченной в этом отношении стране? Как это было в свое время, допустим, в Южной Корее?
— Я о мировом кино думаю хорошо. Об американском — тоже. Там есть и развлекательное кино, приносящее прибыль, на которую снимается кино для мозгов, которое наши прокатчики по понятным причинам не закупают. Сегодня безумно интересны и южнокорейское кино, и китайское, и иранское. Там, где правительство думает о культуре нации, там происходит расцвет и нации и культуры!
