Лев Дзугаев, политолог, кандидат философских наук для Sputnik.
"Мы все — одна семья", — пожалуй, это самое важное, что прозвучало у стен французского посольства в Москве, когда тысячи москвичей принесли цветы, зажгли свечи в память о жертвах терактов в Париже. А до этого в результате теракта в небе над Синайским полуостровом погибло 224 россиянина, возвращавшихся из Египта домой. Был кровавый теракт в Бейруте, унесший жизни десятков, как и в предыдущих случаях, ни в чем не повинных людей. Накануне встречи G20 совершен теракт в Турции.
Терроризм — глобальный вызов всему человечеству
Но как же мы далеки по-прежнему от такого понимания происходящего!
В этом смысле весьма характерной иллюстрацией является появившаяся на страницах The Wall Street Journal 16 ноября статья старшего научного сотрудника весьма влиятельного в США Совета по международным отношениям, профессора Колумбийского университета Стивена Сестановича (бывшего координатора госдепартамента по делам СНГ), которую автор озаглавил: "К жертвам парижских атак сочувствия больше, чем к жертвам террора из России?"
Господин Сестанович справедливо задается вопросом, почему на одни акты насилия мы реагируем с большим возмущением, чем на другие? И дальше пишет: "В Ливане люди спрашивают, почему Запад столь безучастно отреагировал на теракты в Бейруте. Русские замечают, что во время крушения пассажирского авиалайнера на Синайском полуострове погибло вдвое больше людей, чем в Париже (и спрашивают, почему после этого президент Барак Обама не позвонил и не выразил свои соболезнования)". У задающих такие вопросы, отмечает автор, есть веские основания: "…Ведь эти акты насилия совершили в равной степени ужасные убийцы, от рук которых погибли сотни в равной степени невинных жертв". Справедливо? В высшей степени.
Но вот дальше в статье появляется неожиданное. Все дело в том, пишет автор, что политологи называют "мягкой силой" — в доверии к тому, как действуют другие. И далее, что "Россия в последние годы утратила большую часть этой мягкой силы — такой дефицит сказывается, и когда речь заходит о борьбе с терроризмом".
О чем идет речь? Оказывается, по мнению Сестановича, другие лидеры "не хотят стоять плечом к плечу с российским президентом". И далее в скобках замечает, что российский лидер — это тот "человек, который так и не рассказал правду о малазийском самолете, сбитом в прошлом году в небе на востоке Украины".
Это, как бы помягче сказать, неправда. И саммит G20 тому свидетельство. Та же американская The Wall Street Journal подчеркнула, что "на саммите G20 российский президент оказался в центре всеобщего внимания". И даже известное своим весьма скептическим отношением к России издание The Economist признало, что "перед лицом общей угрозы Россия и Запад, похоже, сближаются или даже стоят плечом к плечу". Г-н Сестанович не мог этого не заметить, тем не менее, пишет то, что пишет.
Что же касается трагедии в небе над юго-востоком Украины, то Россия на протяжении всего года неоднократно призывала все заинтересованные стороны к объективному расследованию. Но призывы эти были просто проигнорированы. Результаты экспериментов, поставленных российскими производителями систем вооружения, которыми, якобы, был сбит малайзийский лайнер, также были проигнорированы. И это при том, что были раскрыты некоторые засекреченные характеристики систем вооружения, а представленная информация позволяла достаточно точно определить район использования этих систем и, соответственно, назвать ответственных за совершенное преступление.
Почему так было сделано? Потому что это не укладывалось в заранее выдвинутую версию обвинения, где вина однозначно возлагалась на Россию.
Вопросов много, ответов нет
Давайте вспомним, какие выводы сделали из предельного откровенного выступления Владимира Путина в Бухаресте в 2007 году наши западные коллеги. Тогда российский лидер говорил об опасностях, подстерегающих и Запад и Россию в случае, если Запад будет пренебрегать тем, что существуют и российские интересы, тем более в отношениях с самыми близкими соседями, если не проявит большую ответственность в соблюдении норм международного права. Результат нулевой.
А что стало с подписантами Дейтонских соглашений по Югославии? А с резолюцией Совета Безопасности №1244 по Косово? Что стало с ДОВСЕ, с его адаптированным вариантом, — был ли он ратифицирован? А во что превратилась резолюция Совбеза ООН №1973 по Ливии — о создании бесполетной зоны?
Подобных вопросов очень много. Положительных ответов нет.
Россия открыта для сотрудничества и подтверждает это конкретными делами
Сестанович пишет, что западные страны не уверены в том, что общность цели — противодействие "Исламскому государству" — действительно превращает Россию в союзника.
Но как же быть тогда с тем, что именно Россия долгие годы оказывала помощь Северному альянсу в Афганистане, что способствовало созданию плацдарма, использовав который американцы входили в Афганистан? Тогда Россия поделилась разведданными, разрешила военный транзит через свою территорию, и по воздуху и по земле, для стран НАТО — что в другие времена было трудно себе представить. Тем самым она содействовала коалиции во главе с США в их действиях в Афганистане.
А разве не Владимир Путин фактически помог сохранить лицо Бараку Обаме, когда сыграл решающую роль в преодолении проблемы химического оружия в Сирии? Разве международное сообщество не отмечало важную роль, которую сыграла Россия в достижении соглашения по ядерной программе Ирана?
А когда Россия призвала поделиться с ней разведданными (после того как США во главе коалиции (в которой, кстати, присутствуют государства, поддерживающие террористические организации) на протяжении целого года практически безуспешно проводили свою кампанию против ИГИЛ, в результате чего территория, контролируемая ИГИЛ, только увеличилась), каков был ответ? Отрицательный.
Российское присутствие в Сирии находится в полном соответствии с нормами международного права, по просьбе легитимного сирийского правительства.
И уж совсем странными выглядят рассуждения о том, что западные страны задаются вопросом о применяемых Россией средствах для достижения целей в Сирии, проводя при этом аналогии с событиями, имевшими место в Чеченской Республике.
Да, Россия прошла в те годы через тяжелейшие испытания. Чеченская Республика на рубеже 90-х — начала 2000-х стала местом, куда стекались из разных стран представители самых разных террористических групп, причем терроризировавших не только соседние территории, но и само население республики. Многочисленные убийства, похищения людей, события в Буденновске, вторжение в Дагестан, теракты в российских городах, Дубровка и Беслан. Если у кого-то короткая память, то россиянам этого не забыть.
Потребовались колоссальные усилия, чтобы преодолеть последствия разыгравшейся трагедии. Чеченская Республика сегодня строит мирную жизнь, она преображается. И это отмечают все, кто посещает ее, в их числе и представители различных международных организаций. Кстати, многие из них представляют исламский мир.
Другой пример — Ирак. Государство — член ООН, которое под вымышленным предлогом якобы наличия у него оружия массового уничтожения (ОМУ), было фактически повергнуто в руины. Надеюсь, мир не забудет, как госсекретарь США Колин Пауэлл в 2003 году на заседании Совбеза ООН демонстрировал пробирку, в которой якобы находились споры сибирской язвы — как доказательство наличия у Ирака ОМУ. И хотя Совет Безопасности не одобрил использование силы против Ирака, в обход ООН США вторглись в страну, разрушили ее.
Сегодня на дворе 2015 год, следов ОМУ в Ираке не обнаружили, но зато за это время погибли сотни тысяч иракцев. Страна раздроблена и сотрясаема бесконечными терактами. Может быть, США покаялись, и кто-то ответил за содеянное? Нет.
Более того, происходящее сегодня в регионе есть прямой результат политики США. Президент США в интервью телеканалу Vice News в марте этого года признал: "Исламское государство" является ответвлением "Аль-Каиды" в Ираке, которое разрослось в результате нашего вторжения. И это является примером непреднамеренных последствий". Да и в Афганистане все идет далеко не так, как мыслили себе американцы, хотя пошел уже 15-й год, как силы коалиции во главе с США туда вошли. Так по поводу чьих "неправильно применяемых средств" следует в первую очередь задуматься?
И когда Сестанович пишет, что "Путин лишает себя мягкой силы, и за это платит Россия", и поэтому, якобы, "нам труднее выражать сочувствие, нам труднее проявлять солидарность в общем деле", он не просто лукавит, он сознательно вводит читателя в заблуждение. Не Россия запустила механизм событий, у которых, как оказалось, могут быть "непреднамеренные последствия".
В чем сила, брат?
"А вот скажи мне, американец, в чем сила?.. Я вот думаю, что сила в правде", — говорит известный киногерой устами талантливого Сергея Бодрова-младшего. Пора взглянуть правде в глаза: масштабы террористической угрозы носят глобальный характер. Эффективно противодействовать ей можно только совместными усилиями.
Разве не к этому буквально только что призывал Владимир Путин с трибуны 70-й юбилейной сессии Генеральной Ассамблеи ООН? И не эта ли проблема была одной из центральных на саммите G20?
Сотрудничая, Россия и США вместе с другими странами, готовыми противостоять конкретными делами этой разрастающейся мировой угрозе, могут добиться цели — остановить расползание террора. Только совместно. Неслучайно многие аналитики вспоминают сегодня об успешном опыте совместной борьбы Советского Союза и США, вместе с другими участниками антигитлеровской коалиции, с фашизмом.
Наметившиеся в последнее время ростки возможного объединения в борьбе с международным терроризмом, будь-то в Венском формате или в рамках двухсторонних контактов, как это происходит между Россией и США, Россией и Израилем, Египтом, Великобританией, Францией, другими странами, обнадеживают.
А если не можешь помочь этому процессу, то хотя бы не мешай.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
