Отгремели юбилейные торжества по случаю признания Россией независимости этих республик. Однако какими бы важными ни были политические символы, сами по себе, в отрыве от общеполитических и экономических контекстов они не могут заменить содержательного обсуждения перспектив развития этих республик. В абхазском и югоосетинском контексте таких поводов в 2019 году будет, как минимум, два. Это выборы.
В Абхазии будут выбирать президента, а в Южной Осетии пройдет парламентская избирательная кампания. Каждое событие имеет особое значение.
Политический тест для Бибилова
Южную Осетию в этом году ожидают парламентские выборы. На первый взгляд, их значение в президентской республике не столь велико, основные властные прерогативы сосредоточены в руках ее главы. Но такое впечатление обманчиво. Во-первых, это будет первая кампания по избранию депутатского корпуса для президента Анатолия Бибилова.
Он сможет оценить, насколько его позиции укрепились (или, напротив, ослабли) по сравнению с 2017 годом, когда он, на тот момент спикер парламента, выиграл главные выборы. Естественно, будучи в прошлом руководителем высшего представительного органа власти, Бибилов не может не понимать значение этой площадки для перспектив любого политика.
В свое время Анатолий Бибилов во главе партии "Единая Осетия" выступал за реализацию проекта по вхождению республики в состав России. Через два года после президентских выборов эта задача выглядит далекой от реализации. Прежде всего, сама Москва не заинтересована в радикальном сломе статус-кво, установленного в 2008 году. Согласно же официальным заявлениям главы РЮО, это решение не принято в силу особых отношений Южной Осетии с образованиями Донбасса – ДНР и ЛНР. На сегодняшний день кроме Цхинвала их никто не признал. Несмотря на ограниченное количество стран, признавших югоосетинскую независимость, официальные контакты с донбасскими республиками остаются определенным каналом их продвижения на международном уровне.
Абхазия: власть, оппозиция и запрос на новые лица
Действующий глава Абхазии Рауль Хаджимба пять лет назад стал президентом с четвертой попытки. Само же его избрание состоялось после досрочного ухода в отставку под давлением массовых протестов его предшественника Александра Анкваба. Интересная деталь. Сам Хаджимба в течение всего президентского срока сталкивается с постоянными требованиями досрочного ухода и попытками организовать народные выступления. Пускай эти попытки так в итоге и не вылились в результативные действия. В любом случае, президентская команда сталкивалась с ними постоянно.
Власть и оппозиция поменялись местами, при этом нередко лозунги и требования тех, кто ранее критиковал Анкваба, просто "перешли по наследству" к его сторонникам и единомышленникам. Ярким примером является ситуация в Гальском районе, касающаяся такого чувствительного для республики вопроса, как предоставление гражданства (а с ним и права участия в выборах) грузинскому (мегрельскому) населению этого образования. При обсуждении данной проблемы оппозиция, как правило, выступает с более жестких позиций и, скорее, за ограничительные, а не разрешительные меры.
Во многом схожий алгоритм был продемонстрирован и на других направлениях. Взять хотя бы отношения с Россией, а они имеют для Абхазии стратегическое значение. Как правило, оппозиция критикует власти за излишнюю податливость Москве, якобы небрежение собственными национальными интересами. Но, поменявшись местами, картина воспроизводится. Каких-то принципиально новых сюжетов в дискуссию не добавляется.
Каков результат? Очевиден запрос на новые лица в абхазской политике. Вне жесткой привязки к группам критиков власти или ее сторонникам. Парламентские выборы в Абхазии в марте 2017 года, прошедшие в два тура, четко зафиксировали этот тренд. Тогда многие политические "тяжеловесы" не смогли добиться чаемого депутатского мандата. Между тем, и после выборов имеющийся запрос на новые лица пока не получил практической реализации. Кампания-2019 покажет, насколько республика готова к смене поколений, и каким будет "племя молодое, незнакомое", способное бросить вызов политикам, сформировавшимся в период борьбы за самоопределение в конце 1980-х - первой половине 1990-х годов.
Такой переход неизбежен, подрастают те, кто не жил в реалиях Грузинской ССР и Советского Союза, для кого военный конфликт 1992-1993 гг. – это исторический символ, а не лично пережитое событие. В любом случае, уже не первый год в Абхазии идут разговоры о невозможности постоянно эксплуатировать героическое прошлое и необходимости смотреть в будущее.
Республики в поисках международного признания
Впрочем, такая задача по-прежнему актуальна и для Южной Осетии, и для Абхазии.
В последние годы стало своеобразной "конвенциональной мудростью" говорить о различиях между двумя республиками. Если Цхинвал стремится к объединению "двух Осетий", то Сухум - к строительству собственной государственности, хотя и в стратегическом взаимодействии с Москвой. Однако любая политическая проблема решается не в вакууме, на нее сильно воздействуют фоновые факторы. Это и динамика отношений между Москвой и Тбилиси, и конфронтация России с Западом, и расширение НАТО, и конфликт в Донбассе.
В этом контексте чрезвычайно интересен недавний визит Рауля Хаджимбы и Анатолия Бибилова в Каракас, где они приняли участие в церемонии инаугурации венесуэльского президента Николаса Мадуро. Венесуэла, напомню, признала их независимость в 2009 году. Помимо официальных мероприятий главы Абхазии и Южной Осетии провели переговоры, как с руководством этой страны, так и с лидерами ряда других латиноамериканских государств.
Если президент Никарагуа Даниэль Ортега уже в сентябре 2008 года поддержал абхазское и югоосетинское самоопределение, то лидер Сальвадора Санчес Серен (как и его предшественник Маурисио Фунес) воздерживался от шагов в этом направлении. Несмотря на то, что они представляют Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти, то есть идеологически близки к сторонникам левой альтернативы.
И в январе 2019 года Серен демонстрировал осторожность. Он оценил встречи с Бибиловым и Хаджимбой, как ознакомительные, не дав никаких гарантий относительно возможного признания независимости Абхазии и Южной Осетии.
По справедливому замечанию Алехандро Санчеса, эксперта вашингтонского Совета по делам Западного полушария, "латиноамериканцы могут чувствовать определенные симпатии к народам Абхазии и Южной Осетии, так как они высоко ценят право на свободу, суверенитет и свободное самоопределение (вероятно, в значительной мере, из-за того, что Латинская Америка пережила колониальное прошлое). Однако недостаток знаний о конфликтах и общий недостаток информации об истории Кавказа в целом говорит о том, что анализ этих проблем и признание республик сведено к общему знаменателю".
В этой связи рассчитывать на "быструю раскрутку" международного признания Сухум и Цхинвал не могут. Период 2008-2018 гг. это прекрасно подтвердил. Но означает ли это, что Абхазии и Южной Осетии, не только руководству, но и обществу, следует на этом успокоиться? И повторять, как мантры, слова о том, что признания России вполне достаточно.
Думается, любое повторение без критического осмысления со временем превращается в трюизм. Конечно, признание независимости не является самоцелью. Но очевидно, что продвижение имиджа республик на международном уровне было бы более легкой задачей, покажи они, как сами по себе, так и при помощи Москвы, более высокое качество управления, экономического и социального развития. В этом случае даже завзятые скептики заметили бы, как минимум, зазор между имеющимися позитивными трендами и отсутствием формального признания.
Пока же этого нет, приходится уповать на то, что благодаря сложению "фоновых факторов" список сторонников абхазского и югоосетинского самоопределения в конце концов пополнится.
