"Мама, я дома". Почему второй фильм Владимира Битокова получился неубедительным

Второй полнометражный художественный фильм "Мама, я дома" Владимира Битокова – ученика знаменитой кавказской мастерской Александра Сокурова, вышел в России в ограниченный прокат в феврале, а затем был представлен на онлайн-площадках.

Я сделала все неправильно и сперва посмотрела "Мама, я дома" – второй полнометражный художественный фильм Владимира Битокова. И разочаровалась. Потом посмотрела его дебютный фильм "Глубокие реки" и поняла, что разочарована еще больше, так как первый фильм – настоящее сокровище, но почему же тогда "Мама, я дома" получился таким тусклым и искусственным?

Дело в том, что от голоса молодого режиссера уже во втором фильме почти ничего не осталось. Почему я так уверена, что в первом свой голос был?

Причина не только в том, что сценарий своего дебютного фильма Битоков написал сам. Хотя это очень важно, на мой взгляд. И не в том, что в фильме максимально естественно играют такие выразительные самобытные местные актеры. И даже не в прекрасной музыке тоже молодого, талантливого музыканта и композитора Мурата Кабардокова, столь точно создающую нужную атмосферу и трагизм происходящего.

"Глубокие реки" – предельно искреннее, аутентичное, выстраданное кино, кажущаяся безыскусность которого по-настоящему подкупает. Скупость визуального языка отсекает все лишнее, словно давая возможность самой природе говорить о себе. И разговор с ней получается негромкий, но невыразимо прекрасный. Скупость жизни самой семьи, состоящей из ритуальной повседневной суровой работы, в какой-то момент становится похожей на ежедневную молитву. И эта молитва неимоверно глубока – так как неразрывно связана с жизнью природы. Земля, воздух, вода, огонь – это стихии, от которых человечество уже практически отказалось, заменив их на искусственную жизнь в городах и квартирах.

Неразрывность жизни человека и природы в "Глубоких реках" напоминает живописный киноязык Микеланджело Фраммартино в его фильме "Четырежды", а суровый быт семьи, работы как молитвы, ветхозаветность образов, – отсылает к гулу ветра и безысходности человека перед необходимостью новой жизни, в "Туринской лошади" Белла Тарра.

"Глубокие реки" в своей казалось бы простоте и "узости" темы на примере отдельно взятой кавказской семьи где-то высоко в горах, вышли на философское высказывание такой поразительной силы, что даже не верится, что это дебютный фильм молодого режиссера. И неудивительно, что фильм получил приз за лучший фильм в программе дебютов на фестивале "Кинотавр".

Что мы видим во второй его картине? Да, в отличие от своих сокурсников Кантемира Балагова и Киры Коваленко, Владимир Битоков "не изменяет своей родине" и вновь снимает в родной республике.

Но на этом верность самому себе заканчивается. Сценарий на этот раз написан не им, а дебютанткой Марией Изюмовой, которая вроде и поднимает важную тему чиновничьего произвола, сложной истории государства российского, продажности полиции, войны в Сирии и частных военных компаний, всеобщего беззакония, беспросветности жизни в провинции и невозможности одному человеку противостоять системе, тем более, если этот одинокий человек – женщина, но обнаженного нерва не получилось.

Не получилось, несмотря на то, а может быть даже и "благодаря" тому, что главные роли сыграли российские кинозвезды – Ксения Раппопорт и Юрий Борисов.

Как молодому режиссеру, который только нащупывает свой путь и снял такое великолепное кино, как "Глубокие реки", звучать по-своему, когда в Кабардино-Балкарию приезжает сам Юра Борисов – просто мега-звезда современности? Или вот сама Ксения Раппопорт? Какой свой голос? Звезды делают свое дело. Великолепно делают. Хорошо и талантливо. Но это не герои фильма Владимира Битокова – это звезды, которые играют простого (непростого) водителя автобуса и простого (непростого) солдата, чья будущая дружба вопреки, по замыслу сценаристки, по-своему спасает очевидный крах героини в попытках противостоять системе. К слову сказать, героиня в кавказском селе – русская. И претензия не в том, что в кавказских селах нет русских. Видимо, по замыслу сценаристки, кавказская женщина в принципе не способна ни водить автобус, ни добиваться справедливости. Или все намного проще – главную героиню должна играть звезда, а откуда звезды в кавказской провинции?

Хотя в одном эпизоде свой голос режиссера все-таки прозвучал.

Тоня находит флешку сына с музыкой и включает песню Хаски. Начинает танцевать. Эта сцена перебрасывает мостик к фильмам других выпускников мастерской – в "Тесноте" и "Разжимая кулаки", в переломный момент истории главная героиня тоже начинает танцевать от отчаяния – непонятно подсознательно, или сознательно молодые режиссеры используют этот прием, но если в каждом отдельном случае это выглядит неплохо, то невольные параллели друг с другом вызывают улыбку. В исполнении Раппопорт это выглядит совсем отчаянно неловко, хоть по замыслу режиссера, песня Хаски, под которую танцует героиня, потом нужна для того, чтобы спровоцировать бунт односельчан в автобусе.

Неловко выглядят и попытки создать образ своей Милдред – героини фильма Мартина Макдонаха "Три билборда на границе Эббинга, Миссури", которая в одиночку пытается найти насильника и убийцу своей дочери и идет войной на систему. В "Мама, я дома" героиня пытается найти своего сына, о гибели которого ее известили, но тело не привезли, что дает ей повод и надежду не верить в его смерть. В поселке "Мирный", как и в Миссури, пылают пожары, призванные запугать отчаянных женщин. Полиция бездействует, препятствует и угрожает, соседи ненавидят, оставшиеся в живых дети героинь отговаривают от бунта, ну и самое главное – антигерой превращается в героя, становясь на сторону добра – считай на сторону главной героини.

И где тут "голос одинокого человека" Битокова?

Его нет. Он увяз в зависимости от продюсера, который точно знает, какие актеры нужны, чтобы привлечь внимание, какая тема актуальна, чтобы попасть на фестиваль, чтобы потом назвать режиссера "бескомпромиссным и честным". К сожалению, в своем втором фильме Битоков стал вольной или невольной проекцией позиций продюсера, променяв свой уникальный голос, который смог приподняться в "Глубокие реки" над повседневностью, не рассказывая о политике плакатным языком, а спрятав ее в архетипические образы, сделать мощное высказывание о вечной борьбе человека за поиск своего места в мире, – на неубедительную социальную драму.