Диана Козаева
В Афганистан выпускник Бакинского общевойскового командного училища, лейтенант Отар Наниев попал в 1983 году. Ему было 23 года, война шла уже четвертый год.
До этого дня он два года прослужил в воинской части под Новочеркасском, в танковом полку.
Сегодня Отар Наниев — военный комиссар города Цхинвал.
Расстояние в полторы сутки
Майским вечером Отара Ревазовича вызвал командир полка и приказал готовиться к поездке в Афганистан.
"Я спросил: когда? А вот утром и поедешь, отвечает он. Я позвонил маме, предупредил, а уже через полторы сутки был на месте. К тому времени я знал, что там происходит, в наш полк приходили те, кто был на войне. Они рассказывали о тех ужасах, которые происходят в стране. Естественно, туда никто не хотел", — вспоминает он.
Отар Ревазович признается, что тем не менее четкого представления о том, что творится в Афгане у него не было: одно дело — слышать рассказы, другое — увидеть все самому.
Он говорит, что с детства любил читать книги про басмачей, но не знал, что через несколько лет ему придется столкнуться лоб в лоб и воевать с ними.
"Приехал. Конечно, было дико на все это смотреть. По сути из XX века я попал в какое-то средневековье. Плюс сложный климат — вышел из машины и меня обдало жарой под 60 градусов. Но потом потихоньку привык", — рассказывает подполковник.
На вопрос о том, что было самым трудным на этой войне, он отвечает не задумываясь.
"Самое трудное — это терять друзей", — говорит он и цитирует Высоцкого:
"Друг, дай закурить, а в ответ тишина
Он вчера не вернулся из боя".
Мне удалось сохранить жизни солдат
Отар Наниев поехал в Афганистан в звании лейтенанта, командиром взвода. В его подчинении находилось 28 человек, разной национальности. Но осетином среди них он был единственным. Да и за время службы встречать земляков ему не приходилось.
"Все мои солдаты остались живы. Мне просто повезло, а не потому, что я был хороший командир и грамотно воевал", — по-военному скромно говорит он.
За два с половиной года службы в Афганистане Отар лишь однажды сумел повидаться с близкими, во время отпуска. Когда он приехал домой, все близкие и знакомые, конечно, жадно расспрашивали его о том, что же на самом деле происходит в Афгане. Но Отар предпочел ничего никому не рассказывать.
"Это же война, вдруг чей-то ребенок туда попадет", — объясняет он.
По его словам, на войне о доме не думаешь только во время боя.
"Домой хотели все. Особенно, когда оставалось всего ничего до замены, люди по ночам не спали. Никто не хотел умирать", — почти полушепотом говорит Отар Ревазович.
Засада
Отар Ревазович делится моментами, которые ему особо запомнились за те два с половиной года, что он провел в Афганистане.
"Запомнился случай, когда нас предали. Там были договорные банды, то есть наши с ними договаривались, что мы друг против друга не воюем. Получилось так, что утром нас подняли по тревоге. Командир батальона вызвал к себе и говорит, что дружественная банда воюет с недружественной и надо помочь. Мы выехали в ущелье, но, пока мы добирались до места, они договорились между собой. Нас запустили, и мы попали в засаду", — рассказал он.
Подполковник вспоминает, что этот бой длился около десяти часов. Живыми из него не вышли четверо солдат. В голосе Отара Ревазовича чувствуются ноты грусти и сожаления.
Человек слова Ахмад Шах Масуд
Пришлось ему встречаться и с главарями басмачей. Это было на очередных переговорах о ненападении.
"Нас вызвал командир батальона, там был и представитель ХАД (Афганская контрразведка), выехали в какой-то кишлак, мы зашли, а главари уже сидели, ждали. Я непосредственно на переговорах не участвовал, мы просто обеспечивали безопасность. Договаривались о перемирии, хотя им не всегда можно было доверять", — говорит он.
Отар Ревазович рассказывает, что единственным моджахедом, который никогда не менял свое решение — это Ахмад Шах Масуд.
"Как-то ко мне попало его досье, в его отряде уже тогда было около пяти тысяч человек. А ему тогда не было еще и тридцати лет. Это единственный полевой командир, который не применял пытки и казни к советским военнопленным. Никогда он этого не делал. А пытки у них были средневековые, лучше об этом даже не говорить", — отрезает он.
В то же время воин-интернационалист уверяет, что старшее поколение афганцев были людьми слова, советские солдаты многим помогали мирным жителям — продуктами, лечением "и они отвечали нам взаимностью".
"Это были добрые, хорошие люди, как ты к ним будешь относиться, так и они к тебе. Например, на местах гибели советских солдат всегда устанавливали памятники. До сих пор ни один из них не тронут. Это ведь говорит о культуре человека", — рассказывает он.
По его словам, были среди них и люди другого склада.
"Их, конечно, обрабатывали. Те, кого забрасывали туда в качестве советников, чаще всего были европейцами. Они переодевались в советскую форму и совершали набеги на кишлаки, а простые люди думали, что это мы. Естественно, они начинали мстить", — как бы оправдывая их, говорит Отар Ревазович.
Эта война изменила всех
Отар Наниев год служил на севере Афганистана, в провинции Кундуз, в 80-и километрах от Мазари Шарифа — второго по величине города в стране. После этого его перевели в штаб армии в Кабул.
Подполковник говорит, что эта война изменила всех, из Афганистана возвращались совершенно другие люди.
"Все же зависит от характера, силы воли — некоторые сломались, спились, кто-то выдержал. Мы вышли из Афганистана, Афганистан из нас еще не вышел", — заметил он.
Вернувшись оттуда, Наниев продолжил службу в Ростовской области, в Краснодарском крае, в Кабардино-Балкарии. Несколько раз бывал с командировками в Чечне, в том числе во время войны.
"У меня было туда несколько командировок - в начале войны в 1995 году, потом в 2002 году, в третью командировку я уже поехал туда в качестве военкома в 2004 году", — рассказал он.
Отар Ревазович говорит, что Чечня и Афганистан — это две разные войны: "в Афганистане мы выполняли интернациональный долг, это была война в чужой стране, а Чечня — это бессмысленная война".
После возвращения из Афганистана он следил за развитием событий вплоть до вывода войск. Подумывал даже вернуться, но к тому времени он уже обзавелся семьей. Весть о выводе советских войск он воспринял с большой радостью — "наконец-то, ребята вернулись домой".
Тем не менее он признается, что при возможности вернулся бы, чтобы пройтись по местам былых боев.
Несколько месяцев назад Отар Наниев вернулся на родину. Говорит, что рано или поздно все возвращаются на родину.
За службу в Афгане его не раз представляли к награде, а на его груди среди прочих красуется Орден Красной Звезды.