Диана Козаева, Sputnik
Август 2008 года для большинства жителей Южной Осетии начинался как самый обычный месяц – люди, как и в далеких 1990-х, привыкли к постоянным обстрелам, укрываться по ночам в подвалах, а по утрам идти на работу и заниматься рутинными делами.
Август был таким и для главного государственного санитарного врача Южной Осетии Марины Кочиевой. Были новые планы, связанные с работой, детьми.
"Я помню обстрелы в первых числах августа. Тогда погибло несколько наших молодых парней, которые стояли на постах, мы ходили на похороны, но никто из нас не мог подумать, что будет война", – говорит она.
Ее сыну тогда было всего 12 лет, но даже обострение ситуации вокруг республики не заставило Кочиеву задуматься о том, чтобы вывезти его из Цхинвала. Настолько война казалась нереальной, чем-то таким, что не может произойти в XXI веке.
Все эти дни на связи с ней были и коллеги из Северной Осетии, которые предлагали помощь, чтобы выехать и даже готовы были отправить за ней машину. Многие сотрудницы Марины Мухаровны с маленькими детьми решили уехать при первых же обстрелах, одна из них и настояла на том, чтобы она все же отправила сына подальше от опасности.
"Седьмого августа нас на работе было всего четыре человека, уже и по улицам было опасно перемещаться. В тот же день я забрала близких подруг к себе в частный дом, мы думали, что там безопаснее. Но, ближе к вечеру, когда по телевизору выступил Саакашвили и заявил, что не будет никакой войны, мы все обрадовались и разошлись по домам", – рассказывает она.
Марина Кочиева
© Sputnik / Наталья Айриян
Ближе к полуночи ее разбудил страшный грохот от разрывов снарядов. Марина Мухаровна признается, что никогда раньше такую стрельбу не слышала. Вместе с пожилым отцом они сразу же спустились в подвальное помещение. Она не понимала, что происходит за стенами ее дома, но казалось, что все снаряды падают именно на него. Никто из знакомых на связь не выходил.
Они ждали, что вот-вот весь этот ужас прекратится и все станет спокойно, но обстрел уже не спящего города продолжался до самого утра. Понимая, что их подвал – слабая защита от снарядов и оставаться там не безопасно, Марина с отцом в редкую минуту затишья перебрались в соседний дом к родственникам.
Там они провели еще одну беспокойную ночь.
"Я не понимала, что происходит в городе. Но когда днем девятого августа мы увидели через проем почтового ящика грузинскую технику на нашей улице, тогда я действительно впала в отчаяние. Я не могла смириться с мыслью, что если грузины уже на наших улицах, значит, наших ребят уже нет", – говорит Марина Мухаровна.
К вечеру того же дня женщин все же решили вывезти из Цхинвала. Впрочем, признается наша героиня, как только они чуть отъехали на ее собственной машине, за рулем которой сидел двоюродный брат, она подумала, что уезжать в тот момент было большой ошибкой. Их взору предстали горящие дома и машины, разрушенные здания, поваленные деревья – ей вспомнились кадры разрушенного Сталинграда в годы Великой Отечественной войны. Но обратного пути уже не было.
Когда машины добрались до развилки на Зарской дороге, казалось, что все самое страшное осталось позади и долгожданное спасение совсем рядом. Недалеко от поворота на "дорогу жизни" стояли два подбитых грузинских танка, а за ними маленькая белая "Ока", за рулем которой сидел молодой человек.
Август 2008-го в Южной Осетии
© архив пресс-службы МЧС РСО-А
Марина Мухаровна запомнила его абсолютно невозмутимый и спокойный взгляд. Водитель за рулем впереди ехавшей машины спросил незнакомца о ситуации на дороге. Тот кивнул, давая понять, что можно ехать. Все три машины рванули вперед.
Но как только они завернули на дорогу, из засады открыли прицельный огонь.
"Мой мозг не воспринимал реальность, в которой я оказалась", – говорит она.
Ехали с выключенными фарами, тем не менее машину, в которой сидела Марина Мухаровна, подбили. Дорогу впереди было не различить, автомобиль съехал в поле и летел на скорости в неизвестность.
"Я в панике все время просила остановить. И в какой-то момент просто потянулась за ручником и рванула его на себя. Машина еще какое-то расстояние проскользила по траве и врезалась в торчащую из земли оросительную трубу. Мой двоюродный брат, сидевший за рулем, и его супруга сразу выскочили в сторону поля и бросились бежать. С нами был еще один молодой человек, наш сосед Сослан, с которым мы едва были знакомы. Выскакивая из машины, он крикнул мне: "Прыгай!" Этот крик вывел меня из ступора, в котором я пребывала, и я выпрыгнула, упав ничком на землю рядом с машиной", – рассказывает она.
Стрельба по ним не прекращалась ни на минуту. Марина Мухаровна уверяет, что по ним стреляли чем-то более страшным, чем просто автоматы. Причем стреляли так, что пули практически стригли траву. Она и не подозревала, что все эти дни происходило на Зарской дороге, какие трагические события там разворачивались и сколько людей в надежде обрести спасение погибло от рук грузин.
Перекатываясь в кромешной темноте, она доползла до небольшой и неглубокой траншеи, до которой раньше добрался тот незнакомый парень. Поскольку яма была настолько мала, что вдвоем в ней просто нельзя было уместиться, молодой человек постарался прикрыть ее собой. Как только он сдвинулся с места, его ранило. Марина Мухаровна признается, что в тот момент у нее возникла мысль, что если она поднимется, то по ним перестанут стрелять.
"Но стрельба была настолько остервенелой, что я поняла: стоит мне только поднять палец, и в меня тут же выстрелят. Это будут последние секунды моей жизни", – вспоминает она.
Ей казалось, что из девяти человек в трех машинах в живых остались только они двое.
В какой-то момент она подумала о том, что из этой ямы им уже не выбраться и именно здесь, в поле, их и настигнет смерть. Старый кнопочный телефон, крепко зажатый в руке, предательски мигал – зарядки оставалось на несколько секунд. Марина Мухаровна успела отправить знакомому смс о своем примерном местонахождении, чтобы в случае наихудшего исхода их хотя бы смогли обнаружить. Как только она нажала кнопку "отправить", телефон погас.
Впрочем, сообщение до адресата дошло только после того, как все закончилось.
Башня танка у здания Совпрофа 2008 год
© Sputnik / архив МЧС РСО-А
Когда она решила подвести итог своей жизни, казалось, что ей очень многое надо обдумать, проанализировать, и это займет очень много времени, но на самом деле все мгновения пронеслись перед глазами буквально за секунду.
"Единственное, о чем я думала – это о своих детях. Я успокаивала себя тем, что они в надежном месте и им ничего не угрожает, и мои родственники их вырастят и воспитают. В мыслях я все разложила по полочкам и обратилась к богу: "Боже, если ты хочешь, чтобы это произошло сейчас, я готова". Как только я это произнесла, по мне пошло такое тепло… Теперь я понимаю, почему в фильмах, когда людей ведут на расстрел, они такие спокойные и отрешенные. Я настолько была спокойная… Я положила щеку на землю и начала очень глубоко вдыхать ее запах. Я хотела забрать с собой этот запах. Странно, но земля пахла тортом "Идеал", – вспоминает в слезах Марина Мухаровна.
Раненому попутчику становилось все хуже, его знобило и мучала жажда, он стонал. Она просила его быть тише, чтобы их никто не услышал.
И вдруг они услышали шаги. Кто-то с фонарем подошел к машине, осмотрел ее, но людей, находившихся в укрытии в пяти метрах от нее, они, к счастью, не заметили. Отойдя на небольшое расстояние, они превратили машину в сито, она взорвалась. Огонь охватил сухую траву и быстро подбирался к Марине и ее спутнику. Но в какой-то момент, вспоминает она, откуда-то подул тихий ветерок и унес огонь в другую сторону.
"Мне это кажется каким-то чудом, потому что так не бывает", – говорит она.
В эту ночь, пока они лежали в яме, по этой же дороге пытались проехать еще несколько машин. Их настигала такая же судьба – как только они заворачивали на испещренную ухабами дорогу, по ним открывали беспощадный огонь.
"Когда я слышала гул очередной машины, у меня разрывалось сердце. Я понимала, что жертва опять летит в лапы этим зверям", – рассказывает она.
Кочиева помнит, как одна из машин была подбита, не доезжая до того места, где они прятались. По всей вероятности, водителя ранило, и он упал грудью на руль - пронзительный звук взвывшего в кромешной тьме клаксона Марина Мухаровна помнит до сих пор. Она слышала, как мужчина, видимо сумев откинуться на спинку сиденья, кричал: "Не стреляйте, здесь женщины!" Ответом ему стали автоматные очереди, на этом крики прекратились.
Одновременно она слышала шум моторов и грузинскую речь. Марина Мухаровна понимала, что грузины идут в город. В какой момент это прекратилось, она не помнит.
Эту же ночь грузины без остановки обстреливали село Зар. Спутник Марины Мухаровны предположил, что, видимо, по этой дороге на помощь идут российские войска. Пронеслась мысль, что может так и есть, но они этого уже не увидят.
Под утро она осознала, что их в яме при свете могут очень быстро обнаружить. Кочиева решила отползти от раненого друга, но поняла, что не может оставить его в таком состоянии.
Она помнит, что когда уже начало светать, по дороге ехала машина, но не на бешенной скорости, как все остальные, а спокойно, словно ничего не боясь. Марина Мухаровна опасалась поднять голову, но когда автомобиль чуть отъехал, подняла глаза и узнала ту самую белую "Оку", водитель которой невозмутимо сказал им, что на дороге безопасно и по ней можно спокойно проехать.
"Я уверена, что это был один из наводчиков, посылавший людей на верную смерть. Кто знает, сколько машин проехало до нас и скольких людей он погубил. Мы только утром увидели эту ужасающую картину – горящие остовы машин, действительно, кладбище сожженных душ", – говорит она.
После этого по дороге "пролетели" еще три машины. Вопреки ожиданиям никто по ним не стрелял. Потом еще несколько. Марина Мухаровна обратилась к своему спутнику и сказала, что в следующий раз она попробует выйти на дорогу и попросить помощи. Она так и сделала, но несущаяся на скорости машина не остановилась. Вторая попытка оказалась такой же тщетной. Третья "Волга" тоже проскочила мимо, хоть в ней и были свободные места.
"У меня в голове не могло уложиться, что ты видишь такую страшную картину вокруг, видишь человека, женщину, которая явно нуждается в помощи, и проезжаешь мимо. Я начала оправдывать этих людей и подумала, что, видимо, у меня такой страшный вид, что они меня просто пугаются. Это единственное, чем я могла их оправдать", – рассказывает она.
Силы были уже на исходе. Она твердо решила, что следующая машина без них не уедет, чего бы это ни стоило. Услышав шум мотора, Марина Мухаровна вышла из своего укрытия и встала прямо посередине дороги.
Водитель издали начал махать руками, показывая, что мест в машине нет. Но она не сдвинулась с места. Одна из женщин ее узнала. Услышав собственное имя, Марина Мухаровна уже не могла сдержать слез, которые рвались наружу всю ночь. Машина их подобрала.
По дороге они увидели расстрелянные машины, которые ночью проезжали мимо них. Еще она увидела родственников, с которыми ехала в одной машине, и была уверена, что те погибли.
Они благополучно доехали до поселка Дзау, где уже развернули госпиталь. Марина уселась на бревно и задумалась. Сослан, ковыляя, подошел к ней, присел рядом и сказал, что с этого дня они брат и сестра. В прошлом году его не стало после тяжелой болезни.
Первое, что она попросила, добравшись до родственников в Дзау, это зеркало. Они подумали, что от пережитого у нее помутнел рассудок.
Оттуда она отправилась во Владикавказ к маленькому сыну. Все это время в Цхинвале ее считали погибшей. Десятого августа ее машину нашли сожженной и решили, что все, кто в ней находился, погибли. Никто не осмеливался сообщить об этом ее пожилому отцу. Все прояснилось, когда Марина Мухаровна, наконец, включила телефон и на нее навалился бесконечный шквал звонков от родственников и друзей. И все сообщали ей, как узнали о ее гибели.
Во Владикавказе ее встретили коллеги, которым она безгранично благодарна за поддержку. Была организована встреча и с главным государственным санитарным врачом РФ Геннадием Онищенко. Через несколько дней она вернулась в Цхинвал вместе с сотрудниками Роспотребнадзора. И в ее жизни началась еще одна эпопея, страшнее, чем война, когда надо было эксгумировать и опознавать погибших, приводить в порядок республику и город, спасать их уже от последствий войны.
Сейчас она вспоминает, как в мыслях обращалась к богу, думая, что доживает последние минуты своей жизни. Она вспоминала, что на Зарской дороге погибла ее мама, ставшая одной из жертв трагедии в 1992 году. Думала о том, как это несправедливо, что два человека из одной семьи должны погибнуть от рук грузинских фашистов на этой же дороге.
"Я говорила о том, что если бог сохранит мне жизнь, то я смогла бы сделать еще много хорошего. Правда не знала, что могу сделать, но, думаю, он дал мне шанс. И с тех пор практически каждый день я сталкиваюсь с вызовами. И каждый раз, когда мне хочется опустить руки, то вспоминаю, что обещала богу сделать что-то хорошее. Одно я точно сделала – вырастила хороших детей, честных, порядочных. Я могу гордиться тем, что мне удалось сделать в своей работе. Тем, что мы справились и с пандемией коронавируса. Но я думаю, что точка в этих обещаниях еще не поставлена. Я еще могу удивить бога, который сохранил меня для моих детей", – уверена Марина Мухаровна.