Прогнозы на новый год и раньше не отличались оптимизмом — всегда проще и кликабельнее предсказывать трудности и катастрофы, чем предрекать перемены к лучшему, и казалось бы, что после столь сложного года ожидания будут самые пессимистичные, пишет колумнист РИА Новости Петр Акопов. Но нет — человек всегда надеется на лучшее, верит в спасение, иначе человечество просто давно бы уже прекратило свое существование. Хотя в нынешних условиях многие считают оптимистами даже тех, кто предсказывает окончание карантинных ограничений и восстановление нормального уклада жизни и общения как между гражданами, так и государствами. Мир никогда не будет прежним: "всегда быть в маске — судьба моя". Убежденных в этом очень много, и они считают себя не пессимистами, а реалистами. Сложно спорить с тем, что коронавирус испугал и изменил мир, вот только способность человечества приспосабливаться к изменениям практически безгранична. И нет сомнений: то, что нас (человечество в целом) не убило, сделало нас сильнее. Хотя как раз тут и проходит граница между пессимистами и оптимистами.
Пессимисты считают, что сильнее стали те, кто железной рукой ведет человечество в цифровой концлагерь — наднациональные элиты, работающие над построением единого человеческого муравейника, управляемого из единого центра сначала специально выведенными сверхчеловеками, а потом и искусственным (то есть дьявольским) интеллектом. Напугав все человечество коронавирусом (многие пессимисты не верят в его природное происхождение), глобалисты получили возможность форсировать вакцинацию-цифровизацию-чипизацию, сделав таким образом еще один шаг к мировому господству. То есть однозначно оказались в выигрыше от коронакризиса — который сами и раскрутили.
Пессимистов много в самых разных странах — и они абсолютно правы в одном. Правы в том, что опасаются построения единого и управляемого глобального общества безмозглых гедонистов-потребителей. Такая угроза действительно есть — она видна из самого хода развития цивилизации. Вот только речь идет о западной цивилизации, оказавшейся на какой-то момент не просто самой сильной, но и способной навязать всему миру свою картину будущего, свою модель глобализации. Однако крах западного, атлантического проекта глобализации (до осуществления которого еще было очень далеко) произошел до коронавирусной пандемии. Внимательным наблюдателям стало понятно, что этот проект обречен на неудачу, еще в конце нулевых годов — после кризиса 2008-го. Уже тогда все остальные цивилизации (особенно суверенные и мощные — вроде Китая и России) стали наращивать усилия по дистанцированию от обреченной на разрушение очередной задумки по возведению Вавилонской башни.
К началу 2020-го было сделано очень многое на этом пути — а начавшийся в ядре глобализации, то есть в англосаксонских странах, внутренний кризис (проявившийся в Brexit и реакции на победу Трампа) лишь подтверждал тенденцию заката атлантического проекта. Поэтому какими бы внешне благоприятными для глобалистов ни были последствия коронакризиса, воспользоваться ими они просто не смогут. Никакой из складывающихся и уже сложившихся мировых центров силы не будет подыгрывать попыткам спасти мир через усиление глобалистских, то есть объединительных процессов. Хотя лозунг "Нам нужно углубить глобализацию, чтобы вытащить мир из кризиса и предотвратить новые угрозы" продолжит продвигаться, но не встретит поддержки. Слишком хорошо видны торчащие из-под его овечьей шкуры волчьи уши.
Мир станет куда более национальным, государства более самостоятельными, а народы более ответственными — и в этом надежда оптимистов. Конечно, речь лишь о действительно имеющих ген самостоятельности и самодостаточности народах и державах, то есть формально о меньшинстве среди более чем двухсот государств мира. Но ведь только они и вершат историю — что свою, что мировую. Именно они и определяют направление движения человечества, как бы ни хотелось лучшим людям из транснациональных элит и корпораций приватизировать эту функцию.
Сильные государства стали по итогам 2020 года еще сильнее — не потому даже, что на них стали больше надеяться их жители, и не потому, что они взяли на себя дополнительные полномочия. Нет, просто все увидели, что настоящее государство — это не ночной сторож, не пережиток прошлого, не форма эксплуатации народа элитами, не помеха для раскрытия человеческих возможностей, а форма организации и защиты жизни народа. К государству может быть масса претензий — кроме одной: нельзя считать его чужим и внешним. Даже в том случае, если управляющие им элиты кажутся — или реально оказываются — слабыми и недостойными, государство не сводится к элитам. Более того, даже самые плохие свои элиты куда лучше любых прекрасных внешних. Потому что свои элиты народ может изменить — а вот управляемые извне не имеют к нему никакого отношения. И ни его государство, ни он сам не представляет для них никакой ценности.
Государство это ведь как семья — его тоже можно пытаться периодически "менять на лучшее" или вовсе "отменить за ненадобностью", выбрав полигамию, то есть глобализацию. Но когда приходит беда, выясняется, что никакой альтернативы государству нет — и этот урок коронакризиса все усвоили очень хорошо. А тем, кто не усвоил, бесполезно и объяснять — они и семью давно бы отменили. Однако в 2021 году именно сильные семьи-государства продолжат строить многосемейный, многополюсный мир — дружа и воюя, договариваясь и cсорясь, но не соглашаясь на ликвидацию во имя "общего светлого будущего".