Эстония выпустила монету достоинством два евро и памятную медаль в честь юбилея, презентуются говорящие скульптуры и ковер, сотканный по мотивам договора, даже провели его театрализованное переподписание. Согласитесь, немногие международные документы удостаиваются такой чести, пишет колумнист РИА Новости Владимир Корнилов.
Наверняка ничего этого не было бы, если бы на Тартуский договор 1920 года в последнее время не начали наслаивать современные политические события и территориальные претензии к России, которые все чаще озвучивают представители некоторых политических сил Эстонии. В первую очередь речь идет о Консервативной народной партии (EKRE), с прошлого года входящей в правящую коалицию. Дошло до того, что претензии прозвучали даже в новогоднем обращении спикера парламента Хенна Пыллуааса, представляющего именно эту партию. Поздравляя эстонский народ с новым 2020 годом, он заявил, что Тартуский договор — действующий, а значит, актуальны и границы между Эстонией и Россией, установленные данным документом.
В принципе, и до восхождения "великодержавной" EKRE на политический небосвод упоминания о пакте 1920 года не раз создавали проблемы в отношениях между Россией и Эстонией. Стоит напомнить, что именно из-за этого документа у нас до сих пор нет соглашения о границах. Договор, парафированный обеими сторонами еще в 1990-е, в итоге не был ратифицирован из-за попытки Таллина откровенно смошенничать, дописав в последний момент в одностороннем порядке в преамбулу ссылку на тот самый Тартуский мир. Потребовались годы, чтобы переподписать договор без провокационной преамбулы. Но если и предыдущий состав эстонского парламента не рискнул ратифицировать его, то нынешний с таким спикером и с EKRE в коалиции тем более не сподобится на этот шаг.
Проблема в том, что в 1920 году при подписании мира в городе Тарту, который в России еще назывался Юрьевым (именно поэтому в русском варианте документа значится это название), большевики пошли на неслыханные уступки, согласившись на включение в состав Эстонии Ивангорода и районов, населенных преимущественно русским населением. Кроме того, Москва обязалась выделить Таллину часть золотого запаса Российской империи (современные эстонские историки утверждают, что было доставлено 11 тонн золота), в то же время списав часть царских долгов (справедливости ради надо заметить, что и сами большевики тогда еще не собирались их кому-то отдавать). И это еще не все. В обмен на мир Эстонии предоставили концессию на вырубку леса в России.
Несмотря на откровенно грабительские условия, Ленин воспринял договор с восторгом. На протяжении нескольких недель в своих речах и статьях он называл этот документ "прорывом в блокаде", "актом громадной исторической важности", "окном в Европу" и так далее. Дело в том, что это было первое межгосударственное соглашение с капиталистическим европейским государством. По нынешним стандартам его назвали бы пактом двух "самопровозглашенных непризнанных республик". Но Ленин надеялся тем самым поколебать единство Европы и прорвать экономическую блокаду. "Мы заключили мир с Эстонией — первый мир, за которым последуют другие, открывая нам возможность товарообмена с Европой и Америкой", — писал он в газете "Правда".
При этом вождь Советской России признавал, что отдал эстонцам чисто русские территории, никогда к Эстонии отношения не имевшие. Пояснял он это довольно просто: "Мы не хотим проливать крови рабочих и красноармейцев ради куска земли, тем более что уступка эта делается не навеки: Эстония переживает период керенщины, рабочие <…> скоро свергнут эту власть и создадут Советскую Эстонию, которая заключит с нами новый мир".
Такой подход к определению границ был присущ большевикам с самого начала. Кордоны считались условностью и пережитком прошлого. Ведь вот-вот должна была грянуть мировая революция — и тогда "все советские республики объединятся в единую мировую социалистическую федерацию".
А значит, и не было особой разницы, кому отойдет та или иная "Кемская волость". Именно исходя из этого, к примеру, Донбасс присоединили к Украине, на что уже неоднократно указывал Владимир Путин.
Но в 1940 году, когда Эстонию присоединили к СССР, Тартуский (Юрьевский) договор утратил силу, а преимущественно русские районы передали в Россию, в Псковскую и Ленинградскую области. Именно на эти районы и претендуют сейчас ура-патриоты из EKRE, периодически выдвигая территориальные претензии к Москве и игнорируя принцип нерушимости послевоенных границ.
Эстонские политики, муссирующие эту тему, похоже, даже не понимают, какой ящик Пандоры они пытаются открыть. Ну в самом деле, если они хотят оживить давно утративший силу документ вековой давности, то почему бы не копнуть глубже? И не докопаться, скажем, до Ништадтского мира 1721 года, по которому Россия, собственно, и получила в законное владение всю нынешнюю территорию Эстонии и часть Латвии (включая Ригу). Причем Петр I расплатился за это значительными по тем временам деньгами. Что-то никто из нынешних балтийских политиков не поднимает вопроса о компенсациях за расторгнутый договор и не требует вписать его в преамбулы новых международных документов. Да и пышных юбилейных торжеств в честь 300-летия этого мира в Прибалтике пока не намечается.
Если уж вспоминать границы, сложившиеся по итогам конфликтов 1920 года, то литовцы должны бы отдать полякам Вильнюс, а украинцы — Львов. Если же замахнуться на послевоенные границы, то и Западная Польша должна бы отойти к Германии. Но почему-то никто из этих стран, кинувшихся ревизовать исторические события ХХ века, об этом не заикается.
Зато требовать репарации, компенсации и контрибуции с России стало у них просто-таки модным. Забавно, к примеру, наблюдать, как бывший министр иностранных дел Украины Павел Климкин потребовал компенсаций за "оккупацию сталинским режимом части территории Польши и Украины". Так и хочется поинтересоваться, какую часть Украины этот режим оккупировал. Если речь идет опять-таки о польском Львове, так его вроде и нынешний киевский режим продолжает контролировать. Соответственно, что и кому должна компенсировать Москва? Пусть между собой и разбираются, кто кому "оккупант".
Все нынешние попытки младоевропейцев подвергнуть ревизии историю и вытащить из нафталина давно уже не действующие документы минувших эпох обязательно оборачиваются против них. Конечно, все это обречено на провал и не стоит даже той юбилейной монетки в честь Тартуского договора. Но в ближайшие годы мы станем свидетелями еще не одного подобного юбилея с обязательным замалчиванием некоторых других — "неудобных" — годовщин.