Считается, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Дважды войти в одну и ту же Африку тоже нельзя, но в нашем случае Россия предпринимает вторую попытку выработки африканской стратегии в момент, когда изменился — подобно реке — не только этот континент, а вся мировая политико-экономическая карта, пишет Дмитрий Косырев для РИА Новости.
И получается, что эти перемены для "второго африканского захода" оказались выгодны. Если коротко, то нынешний век еще в 80-е годы прошлого был обозначен как век Азии — и так оно пока что и получается. А вот век следующий — кто знает. Если правда, что население Черного континента увеличится с нынешнего одного миллиарда до двух; если верны оценки емкости потребительского рынка 54 государств (кстати, они все были представлены в Сочи, в том числе 43 — на высшем уровне), то — возможно — Азии придется потесниться. А нам — готовиться к такой ситуации заранее.
В любом случае, восприятие Африки как "больного человека планеты" — континента сплошных войн, эпидемий и переворотов — начало испытываться на прочность новыми и удивительными фактами: с 2000-го года ВВП там рос в среднем на 5,1% в год. Не азиатское чудо, но уже и не несчастье. То есть оценка Африки как следующего производственного цеха планеты и будущего жадного потребителя продукции опирается уже на сегодняшние реалии.
Пик прежней активности Москвы в освоении Африки пришелся на конец 70-х — начало 80-х годов прошлого века. Тогда суть и смысл происходившего имели мало общего с сегодняшними условиями. Шло перетягивание каната между либеральным Западом и коммунистическим Востоком, экономический элемент в таковом был снижен (как минимум для Востока). Характер режимов в тех или иных столицах — прозападный или просоветский — был ключевым вопросом, а экономические выгоды от этой драки для Москвы были не столь существенны.
Сейчас, во-первых, экономика стала важнее, в том числе и для нас. Африканский социализм с тех пор исчез как явление. А во-вторых, суть происходящего в Африке сводится к поразительно успешному вытеснению западников оттуда Китаем. В ключевых комментариях мировых СМИ по поводу саммита в Сочи имеются полные надежд пассажи о том, будет ли Россия драться с Китаем на африканских рынках. (Ответ: нет, мы работаем и будем работать там вместе, о чем есть определенные договоренности.)
А вот что происходит в век Азии с Западом — это отдельный разговор. Для начала: российская торговля с Африкой (20 миллиардов долларов в год), может быть, и слабо выглядит на фоне товарооборота этого континента с США (разница не менее чем в пять раз, если брать только тех, кто к югу от Сахары). Но посмотрите на эту инфографику (которая, правда, касается только импорта). Она показывает, что Америка за последнее двадцатилетие сокращает там свое экономическое присутствие, хотя время правления Дональда Трампа оживило экономику США в целом, а с ней и африканскую торговлю.
То есть надо смотреть, как выйдут США и Запад в целом из системного кризиса, который нам пока что заметен по развалу системы управления и политических структур. И представить, каким образом этот кризис отразится на экономиках как к югу от Сахары, так и к северу, а также — кто еще больше заместит прежних почти монополистов в тех или иных отраслях. Пока что же здесь сплошная неясность.
Хотя уже понятно, как реагируют на сочинский саммит в тех же США. Эксперты "Голоса Америки", например, предлагают распространить "имеющиеся в распоряжении правительства США санкционные меры на страны, покупающие российское оружие, повышать осведомленность о проводимых Россией в африканских странах, как и во многих других местах, информационных и дезинформационных операциях, а также начать укреплять связи как с африканскими лидерами, так и обществом".
Сейчас выясняется, что мы и поныне более приятны африканцам, чем бывшие колонизаторы; что наши преимущества — в поставках туда продовольствия и сотрудничестве в местном производстве такового; что мы умеем вести геологоразведку так, как никто больше (а это выгодное дело); что наши дремлющие возможности по части экспорта удобрений — причем нового поколения — это вообще чуть ли не наша монополия; и не забудем ядерную энергетику. И многое другое.
В общем, оказывается, долгие годы мы упускали все мыслимые возможности там, где до того были активны, и только в последние четыре-пять лет вместе сошлось понимание того, что Африка — это интересно, и того, что зря мы ее забывали.
Если так, то не мешало бы извлечь уроки из российского ухода с рынка размером с континент (и заодно со многих других рынков, куда мы потом начали с трудом возвращаться). Было бы интересно посмотреть, кто и в каких ведомствах выступал за то, чтобы свернуть всю и всяческую активность на "неперспективном" направлении и иметь дело только с группой западных стран. Кто и в каких отраслях "упускал" бизнес в Африке просто потому, что там некому было подсказать, что возможности на самом деле есть.
А если не было таких "идеологов ухода", а все произошло как бы само собой, тогда это хороший исторический урок, и надо сделать так, чтобы он запомнился и не повторялся.