Диана Уалион
Впервые я увидела Юзу в прошлом году на мероприятии к Международному дню пропавших без вести. Она стояла в стороне от оживленной толпы и отстраненно наблюдала за детьми, которые собрались в ряд для общей фотографии. В феврале 1991 года во время грузино-осетинского конфликта у Юзы пропал сын.
На другой конец света
Юза Сиукаева живет в селе Знаур, недалеко от Цхинвала.
У ворот дома нас встретила ее дочь. Из осеннего сада доносился сладкий аромат свежеубранного винограда, который гроздьями вываливался за края соломенных корзин. На солнце яркими цветами переливались спелые наливные яблоки. Мы сели на длинную деревянную скамейку у цветущего сада, пока Юза отлучилась в дом.
Спустя минуту она вернулась с большим чемоданом, в котором хранятся фотографии и письма Мурата. Юза с улыбкой заметила, что уже тысячи раз пересматривала и перечитывала их. С фотографий смотрел молодой усатый мужчина с черными как смоль волосами и пронзительным живым взглядом из-под густых бровей. На одном из снимков он рядом с девушкой. Это его подружка, Лена. Большая часть сохранившихся писем - от нее. Выцветшие страницы подписаны "для Муратика от будущей супруги".
Перед нами была вся история его жизни – годы взросления, запечатленные камерой, грамоты, телеграммы из армии, письма, отправленные родителям, и письма от девушки, на которой он собирался жениться.
"Мурат – мой старший сын, у нас еще две дочери. Ему было 26 лет, когда он пропал. Жили мы бедно, работали с мужем в нескольких местах. Мы старались дать детям хорошее образование. В школе говорили, что он очень сообразительный, но недостаточно старательный. Наверное, так говорят обо всех мальчишках", - рассказывает Юза.
Сразу после школы Мурат окончил бухгалтерские курсы в Цхинвале, а потом поступил в Харьков на специальность инженера-экономиста. Оттуда его призвали в армию, на Урал.
Во время его службы Юза с мужем в течение семи месяцев не получали писем. Родители писали и ему, и командиру, но ответа не было. Юза попросила супруга съездить в город Златоуст, где служил Мурат, и убедиться, что с ним все в порядке. Из-за болезни он не смог выехать, и тогда женщина отправилась к сыну сама.
"В этот период шла война в Афганистане, и я испугалась, вдруг его туда направили. Писала ему много, и командиру его писала, но ответа не было. Решила тогда сама поехать к нему, а служил он почти на другом конце света – в уральском городе Златоуст", - вспоминает она.
Через Москву Юза добралась до военной части, где служил Мурат. Но там узнала, что отряд перевели в Кировскую область, город Кирово-Чепецк. Пришлось обратно возвращаться в Москву и оттуда снова лететь к сыну.
"Мне дали адрес новой военной части, но я никак не могла найти ее. Долго бродила по городу с тяжелыми сумками, полными гостинцев. На мне было тонкое пальто, и, казалось, будто я только что вышла из ледяной воды – там очень холодно. Совсем уже выбившись из сил, я увидела трех парней в военной форме. Выслушав меня, они сказали, что тоже оттуда, и военная часть находится дальше Кирово-Чепецка, в закрытом городке. Я попросила взять меня с собой, и они помогли мне", - рассказывает Юза.
Два раза дежурный вызывал Мурата, но он не выходил, думая, что над ним подшучивают сослуживцы.
Уверял их, что его маму в такую даль и в чемодане не смогли бы привезти. На третий раз позвонил командир, и тогда уже пришлось выйти.
"Он увидел меня и заплакал. Говорит мне, мама, я мужчина, и то не смог бы один сюда добраться, а ты как тут оказалась? Я ответила, что ради своего ребенка и не на такое можно пойти".
Юза пробыла с сыном пять дней. Деньги на обратную дорогу ей выслал брат, и она поехала домой. Через месяц вернулся Мурат. Тогда все закончилось удачно, но самые страшные годы поиска и ожидания были еще впереди.
"Лучше бы он тогда умер, если ему предначертано было умереть молодым, так бы я могла к нему на могилу приходить", - еле слышно говорит Юза.
Пропавший без вести
В год пропажи он жил и работал в Кемерово, рассказывает Юза. Домой приехал на пару дней, чтобы повидать родных. Через три дня после его приезда началась эвакуация мирного населения. Мурат проводил своих сестер во Владикавказ и вернулся домой, чтобы немного отдохнуть. После обеда снова начали стрелять, и он пошел к ребятам, дежурившим на военном посту.
Юза вернулась с работы только под вечер. Не застав сына, сразу направилась в сторону ближайшего грузинского села.
"Я пошла прямиком к их милицейскому посту. Уверенная в том, что там мне ничего не сделают. Это же милиция, они не станут меня убивать. Глава нашего сельсовета узнал об этом, он побежал за мной и попытался остановить. А я ему говорю, "куда ты меня возвращаешь? У меня сын в самом пекле, как ты просишь меня вернуться?" В отделении милиции я просидела до 12 часов ночи, но новостей не было. Так он и пропал", - говорит она.
Женщина вспоминает, как в первые два года после пропажи сына обошла все близлежащие села Грузии.
"Не осталось уголка, где я не пыталась найти его. Сама ходила везде и спрашивала, но никто ничего не знал. Дочки со мной рвались, но я не позволила – боялась за них. После пропажи Мурата жизнь потеряла смысл, муж заболел и слег, не мог больше передвигаться самостоятельно. А я держалась, должна была. Думала, если живым не найду, хоть кости его смогу оплакать", - продолжает Юза.
Предположительное место захоронения Мурата стало известно только спустя два года. Юза пекла во дворе хлеб, когда к ней зашли двое мужчин из Дигоры.
"Сказали "мы вас не знаем, но пришли из уважения. Надо ехать в Дигору, там все расскажут". А куда ехать? Адрес не дали, только имя человека, который это передал. Я собралась не думая, и поехала туда на следующий день.
Пять дней искала: с утра прихожу, вечером ухожу... В милицию ходила, стучалась в дома, но нигде человека с таким именем не знали. На шестой день ко мне подошла пожилая женщина. Спрашивает, откуда я, что здесь делаю. Я ей рассказала все, и она повела меня в район, где жили беженцы – осетины, бежавшие из Грузии. Там я и нашла того человека", - рассказывает она.
Мужчина рассказал, что с Муратом был и его сын, которого грузины избили и отпустили домой. От полученных травм он скончался спустя три месяца, но перед этим попросил найти семью Мурата и сообщить им, что он похоронен в Мцхета.
"Я поехала в грузинский средневековый город Мцхета. Взяла фотографии сына и первым делом пошла в милицию. Не могу сказать, что меня там плохо приняли, нет. Меня хорошо приняли. Я им все объяснила и спросила, смогут ли они помочь мне найти умершего сына, забрать его с собой".
В милиции показали снимки четырех человек, которые были похоронены в эти годы. Мурата среди них не было.
Когда Юзу спросили об отличительных приметах, она рассказала про татуировку, набитую в армии – "Они устали на Урале" на стопах и номер военной части. И еще, когда был маленький, отец купил ему велосипед, он упал с него, сломал зубы и рассек бровь.
Следователь ее выслушал и стал копаться в сейфе. Час что-то искал, а затем показал документы с медэкспертизой. Все совпало с описанием Юзы. Оказалось, что в Южную Осетию высылали письмо о том, что найден человек, но во время войны корреспонденция не доходила.
Сказали, что документы составлены прокурором, отдали их Юзе и отправили к нему.
"Я так боялась, что прокурор не примет меня. Через секретаршу передала документы с медэкспертизой, и стала ждать. Меня к нему вызвали. Я зашла, поздоровалась и встала. Он спросил, кем я прихожусь парню, и упрекнул меня. Говорит, "что ж вы за мать, где вы были до сих пор". Я уже не сдержалась, рыдаю, пытаюсь объяснить, что все это время тщетно пыталась найти сына, везде искала. Пока говорила, он позвонил кому-то и сказал, что мать парня, которого нашли выкинутым на берегу реки, ищет его. А я все повторяю, что давно ищу его, давно…"
Юзе показали дело, которое было заведено, когда Мурата нашли.
"Там было описано, где его нашли, в каких обстоятельствах, какие были раны. В больнице завернули в одеяло или простыню, так и похоронили. Я попросила разрешения, чтобы выкопать останки своего ребенка. Мне сперва отказали, но я обратилась к префекту города. Он позволил. Сказал им, зачем вам нужен мертвый, отдайте матери".
Юза собрала все деньги, что у нее были, чтобы оплатить проведение эксгумации. В результате были обнаружены останки 18 человек, но по итогам медэкспертизы, ни одни из них не принадлежали Мурату.
Спустя несколько лет Юза обратилась к главному прокурору Южной Осетии за помощью в поиске останков сына.
"Я передала документы, подтверждающие, что Мурат похоронен в Мцхета. Прокурор выслал их в Женеву (с 2008 года в Женеве проводятся международные дискуссии по безопасности и стабильности в Закавказье, в которых участвуют представители Южной Осетии и Грузии - прим. ред.). Оттуда документы снова отослали в Грузию и через посредничество Международного Комитета Красного Креста меня пригласили в Мцхета. Я уже не в силах была ехать одна, со мной отправились сотрудники комитета. Показала им место, где проводилась эксгумация тел, но к тому времени все заросло травой и деревьями. Больше ничего не удалось найти.
Я знаю, что он похоронен там, но не знаю, как вернуть его домой. Не знаю, кто убил моего сына и за что. В Грузии говорят, что обошли всех, кто тогда был при исполнении, они подтвердили, что Мурата нашли уже мертвым. Его вынесло рекой в одно из грузинских сел".
После непродолжительной паузы она бросает взгляд на черно-белую фотографию с портретом сына и добавляет:
"С каждым годом веры в то, что смогу его похоронить, все меньше. Я поставила ему памятник надгробный на деревенском кладбище, метр на шестьдесят. Красивый. Туда и хожу".
Чувство постоянного ожидания
Юза, рассказывая о пропаже сына, иногда путается в деталях и датах. Ее поправляет дочка. Она объясняет мне, что мама многое забыла, после потери Мурата Юза перенесла два инсульта и несколько раз находилась в предынфарктном состоянии.
Но для нее все еще очень важно говорить о пережитом. Важно знать, что о них помнят. Пока мы сидели, она несколько раз поблагодарила нас, а в конце разговора вручила тяжелые пакеты с яблоками и виноградом из сада.
Трагедии людей, чьи близкие во время конфликта пропали без вести, обычно теряются среди историй о погибших и раненных. О них вспоминают реже. В Южной Осетии все еще нет закона, предусматривающего положение данной категории пострадавших. Им не предоставляются льготы, несмотря на то, что некоторые семьи потеряли единственного кормильца.
С 2008 года к работе по поиску пропавших без вести в Южной Осетии присоединилась Международная Миссия Красного Креста (МККК).
По словам сотрудника по связям с общественностью МККК в Южной Осетии Марины Тедети, семьям пропавших без вести оказывается не только техническая, но и психологическая помощь.
"Мы поддерживаем связь с родственниками пропавших без вести людей, стараемся быть с ними в самые сложные моменты. О погибших и раненных вспоминают чаще. В семьях пропавших без вести проблема по масштабу и по ощущениям неизмерима — она растянута на годы, из поколения в поколение эти люди передают осознание неполноты семьи и чувство постоянного ожидания", - подчеркнула Тедети.
Ежегодно для людей, которых коснулась эта трагедия, они проводят памятные мероприятия ко Дню пропавших без вести. Рассказывают о результатах работы, приглашают чиновников, которые из года в год выступают с ободряющими речами.
Многие семьи перестали их посещать, но Юза всегда приезжает – убедиться, что о них не забыли.
С 1989 по 2008 годы пропавшими без вести во время грузино-осетинской войны с осетинской и грузинской сторон числятся более 160 человек. Свыше 130 людей, пропавших без вести – граждане Южной Осетии.
При содействии международных организаций, таких как ООН, МККК и ОБСЕ, постоянно идет работа по поиску людей или предположительных мест захоронений. Привлеченные независимые эксперты проводят исследования, найденные останки отправляются на экспертизу для выяснения их принадлежности к именам из списка без вести пропавших.
В 2010 году при поддержке и председательстве Международного Комитета Красного Креста (МККК) был сформирован Координационный механизм, который собирает российских, грузинскиx и осетинскиx участников для обмена информацией, которая могла бы помочь в выяснении судьбы и местонахождения пропавших без вести.