Оба кандидата с готовностью высказывают патриотические лозунги, расписываются в любви к военным и посетили прифронтовую зону. Но если Порошенко хотя бы психологически понятен (в том плане, что он готов к эскалации боевых действий в случае переизбрания), то позиция Зеленского – до сих пор темный лес.
То есть можно сказать, что положительных перспектив практически нет, и сохраняется вероятность, что может стать еще хуже.
АТО давно переросла роль исключительно военной операции и превратилась в символ самого существования Украины. А в таком контексте мир и спокойствие на Донбассе может гарантировать только инопланетянин, случайно выбранный президентом по недосмотру местного ЦИК.
Как это АТО начиналось
Точной даты начала Киевом военных действий против населения юго-востока Украины нет. Принято считать отправной точкой 14 апреля 2014 года. Тогда и. о. президента Украины Александр Турчинов своим указом официально ввел в действие решение Совета национальной обороны и безопасности о начале "антитеррористической операции" против граждан своей страны.
Действия Турчинова, безусловно, нельзя считать легитимными, поскольку самого понятия – АТО – в украинской Конституции не было и нет. Но майданных вождей такие детали никогда не останавливали.
Под названием АТО в реальности с самого начала скрывалась крупная общевойсковая операция, проводившаяся по классическим канонам военных действий. Уже к августу 2014 года тогдашний премьер-министр Украины Арсений Яценюк довел численности армейской группировки на юго-востоке страны до 50 тысяч человек, и с тех пор она только увеличивалась, достигнув к началу 2019 года уже 100 тысяч (включая подразделения Нацгвардии, МВД и СБУ).
Итоги этой "операции" всем известны: украинская армия потерпела несколько существенных и болезненных поражений и в какой-то момент едва не прекратила свое существование. Однако поиски политического разрешения конфликта дали ей передышку, и с помощью зарубежных инструкторов она была переформатирована, как и украинские спецслужбы, и даже значительно повысила свою боеспособность.
Но даже это не позволяет ей сейчас рассчитывать на быструю военную победу на Донбассе, несмотря на множество наступательных планов, разрабатываемых в киевском Генштабе.
Мифы, легенды, сказки
На Украине война на Донбассе за пять лет превратилась в набор штампов и пропагандистских мифов. В Киеве полностью отсутствует экспертная система анализа того, что происходит с армией на юго-востоке. Зато множатся сказки про героических киборгов, зачем-то оборонявших бетонные развалины донецкого аэропорта, и не менее героический рейд десантников ("самый длинный в военной истории") – из ниоткуда в никуда. По результатам 450-километрового метания по Донбассу 95-я аэромобильная бригада потеряла 60% техники и практически утратила боеспособность, но с помощью английских кинодокументалистов и пиарщиков вся эта история была превращена в героический эпос.
Но, пожалуй, одним из самых удивительных результатов боев на юго-востоке Украины стало торможение процесса принятия страны в НАТО, который теоретически можно было бы себе представить в некотором будущем – если бы звезды сошлись. Но натовские военные аналитики, да и сами западные инструкторы, познакомившись поближе с украинской армией, развели руками и решили повременить с интеграцией – вплоть до ее физического саботажа.
Не хватает советского менталитета
Разочарование связано в первую очередь с теми элементами ВСУ, которые на западный лад не реформируемы по определению. В первую очередь это планирование, генералитет и старшие офицеры. И дело тут не в вечно ругаемом "советском менталитете", а как раз в его отсутствии.
На низовом уровне как раз все наоборот. Солдаты и младшие офицеры в массе своей такие же славяне, а в большинстве еще и русскоязычные, как и донецкие ополченцы. Жестокие и кровопролитные бои их закалили и многому научили. Это условная "французско-немецкая рота" при такой интенсивности огня на второй день просто отказалась бы идти в бой. А славян это только закаливает. Случаи бегства с позиций в ВСУ были массовыми в первый год боев, причем в основном в частях, укомплектованных выходцами с западной Украины. Затем дисциплина резко пошла вверх – отчасти из-за роста националистических настроений в армии, но в большей степени из-за типично восточноевропейского "привыкания к войне". Так что оставшийся "советский менталитет" лишь пошел на пользу ВСУ.
А вот с планированием операций и их проведением все всегда было плохо. Многие из них были привязаны к чисто политическим или идеологическим проектам. Например, бои за развалины донецкого аэропорта никакого практического или даже тактического значения не имели, но были возведены в ранг "героической обороны", от которой чуть ли не судьба страны зависела. А "Дебальцевский выступ" напрашивался на окружение просто своим внешним видом, но его продолжали держать таким, каким он был, полагая не опасной позицией, а наоборот – плацдармом для начала нового наступления с целью окружения Донецка перед началом политических переговоров. И до последнего часа (в буквальном смысле слова) Порошенко по телефону требовал от Минобороны и Генштаба "доклада о победе". И согласился подписать Минские соглашения только после того, как генерал Муженко окончательно сказал, что "перемоги не буде".
Задним числом все это превращалось в героические сказки. 95-я аэромобильная бригада, оказывается, не просто так металась по Донбассу, оставляя за собой шлейф из сгоревших танков и БТРов, а "помогла выйти из Иловайского котла окруженным украинским частям". То же и с Дебальцево, где "перемога" случилась в виде спасения части окруженных частей. Как они в это окружение попали – деликатно умалчивается.
Кто кого учить будет?
Вот все это, как и некоторые специфические особенности украинского военного менталитета, и сподвигли европейских и американских инструкторов призадуматься о будущем Украины в НАТО.
Сложилась, например, на полигоне в Яворове довольно странная ситуация. Западные инструкторы в какой-то момент просто перестали учить украинских солдат и младших офицеров пехотному бою. Это было бессмысленно, поскольку на переподготовку в Яворово Киев отправлял уже участвовавшие в боях части, а в них каждый лейтенант сам мог научить западных инструкторов воевать. Европейцы просто не имеют фронтового опыта, и украинским "ветеранам АТО" их ужимки и прыжки казались странными и бессмысленными на реальном поле боя.
А европейцы были шокированы, например, элементарным пренебрежением со стороны украинцев методами оказания первой медицинской помощи. В результате стороны поменялись ролями. Западные инструкторы принялись внимать рассказам бывалых о том, как это, когда на тебя по степи летит танковый строй, а авиацию поддержки ты вызвать не можешь (для войск НАТО – это чистая фантастика, типа "Игры престолов"). А "обучение украинских военнослужащих стандартам НАТО" постепенно свелось к тому, как правильно накладывать жгуты и на какие кнопки нажимать на коротковолновых рациях.
В таком раскладе никакая "интеграция Украины в военные структуры НАТО" оказалась не возможна физически, и западные военные по итогам пяти лет "проведения АТО" откровенно затосковали и кое-где начали впадать в коллективную спячку.
Это, кстати, серьезный урок не только для Украины и ее вооруженных сил, это характерно – с некоторой погрешностью на местную специфику – и для армий других стран бывшего СССР, уже, казалось бы, давно интегрированных в НАТО. До сих пор найти общий язык с военнослужащими прибалтийских стран европейцам очень трудно. Там, конечно, нет таких проблем, как на Украине, но идеального взаимопонимания тоже нет.