Отар Кумаритов – один из бригады строителей, которые прокладывали Зарскую дорогу или "Дорогу жизни", как ее с полным основанием часто называют. Sputnik уже писал о проектировщике и идейном вдохновителе строительства дороги Леониде Харебове, который в своем интервью среди остальных строителей упомянул и имя экскаваторщика – Отара Кумаритова.
Сам Кумаритов поведал о своей работе в бригаде, где он трудился еще с пятью механизаторами, из которых ни один не прожил и полгода после завершения работ. О попытках сбежать от тирании руководителей грузинской школы фабрично-заводского ученичества в детстве, работе в Зарском лесу и своих коллегах-строителях Кумаритов рассказал в интервью корреспонденту Sputnik Диане Валиевой.
ФЗУ только назывались школами, на деле это была настоящая тюрьма
— У меня не было отца, поэтому, когда переходил в 7 класс, я был отправлен в грузинское село Ткибули учиться в школу фабрично-заводского ученичества. На самом деле их только называли школами, а на деле это была настоящая тюрьма. Там было три шахты им. В. Ленина, им. И Сталина и им. В. Молотова, куда нас загоняли и заставляли работать.
Грузины, которые присматривали за нами, зная, что мы осетины, нас недолюбливали и зачастую били огромными лопатами, от этих ударов мы падали, но они заставляли вставать и снова били. Тогда-то я и двое моих друзей осетин решили сбежать.
Помню, что мы пешком дошли через село Кутаис до села Рион, где на ночь останавливался поезд до Тбилиси. А нас уже искали повсюду, мы и спрятались в последнем вагоне этого поезда, думали переждать там до отбытия, но неожиданно вошел проводник, споткнулся об наши ноги и заорал так с испугу, что только мертвый бы не услышал. Мы выпрыгнули из вагона, бежим, падаем и снова бежим – а место-то незнакомое, куда деться и где спрятаться непонятно. Вижу впереди грузовик, думаю, прыгну в кузов и спрячусь, но как только взобрался, меня сзади кто-то стукнул так, что я потерял сознание.
Очнулся уже когда нас обратно отвозили на старом "Виллисе", но мы, даже после всего, так просто не сдались. Три взрослых грузина, которые следили за нами, остановились у родника с водой на привал и с аппетитом начали разрезать огромный сыр с хлебом. Тайком за ними наблюдая, мы решили, что сможем их одолеть и забрать машину. Отвлекли внимание и неожиданно напали. Успешно провернув операцию, уже собрались бежать, но на их крики набежала целая толпа, которые мгновенно нас окружили и не дали уйти. Хорошенько нам досталось тогда и от прибежавшей толпы, и от бедняг, которых еле вытащили из воды.
Удачный побег
— После этого случая, нас перевели в другую школу, специализирующуюся на строительстве, там мы таскали кирпичи, я научился строить и штукатурить. Оттуда мы тоже спланировали побег, с которым нам помог один осетин. Пока за нами гнались по дороге, мы пробирались по горному перевалу, поэтому на наш след не смогли выйти. По дороге один мужчина, работающий в поле, поделился тремя огурцами, а мы на тот момент не ели уже несколько дней и пытались найти хоть какую-нибудь еду.
Дошли тогда до магазина, где продавали огромный вкусный хлеб. Я был единственным среди друзей, кто владел грузинским и соврал продавщице, что мы пастухи и наш старший остался позади со всеми припасами и деньгами, а мы такие голодные, что не можем уже терпеть и потом отдадим деньги за хлеб. Сверху как раз паслась отара овец, я указал на них, и она нам поверила – дала один большой хлеб, который я взвалил на плечи и отнес друзьям.
Проходящий мимо мужчина указал нам дорогу к грузовому поезду, мы залезли на его крышу и доехали до какой-то остановки, а уже оттуда пешком в Гори еще через один перевал, так как там у меня работала мама. Когда мы прибыли до места назначения, сразу же уснули и проснулись только через день.
После этого приключения я также на крыше поезда приехал в Осетию к родственникам мамы в деревню Елтура, где прожил несколько лет. Со временем молодежь из деревни разъехалась и остались только я да пожилой мужчина с женой. Когда их похоронил, закрыл двери дома и тоже уехал. Впоследствии грузинские формирования сожгли там все и этот дом тоже.
Участвовал во всех глобальных стройках того времени
— После возвращения из армии, где я научился водить машину и начал разбираться в чертежах, пошел работать на один из асфальтных заводов в Южной Осетии. Сперва выгружал из вагонов смолоподобный битум, который привозили на станцию. Дюжина работников рано утром приходила и разрезала его топорами, окунутыми в воду.
Я был молодой совсем и не понимал, почему они их в воду окунают. Потом спросил одного из взрослых работников, и, как оказалось, мокрое лезвие не вязнет в смоле и легче отрезается. Как только понял это, пошел на водопровод и окунул ковш экскаватора в воду, попробовал отрезать куски. Таким образом освободил людей от тяжелой работы, во много раз ускорив процесс.
Во всем, что строилось в Южной Осетии, я принимал участие, потому что моя работа была очень востребована из-за нехватки специалистов. Берега реки Лиахвы бетонировали, чтобы вода не выходила, канализации в Цхинвале, трассы и так далее. Один раз победил в социалистическом соревновании по строительству асфальтного завода, даже орден дали, но сын с ним игрался в детстве и потерял.
До строительства Зарской дороги я работал на ДРСУ-13, откуда мы и пошли всей бригадой строить дорогу. Когда отношения с Грузией начали обостряться, там делали все, чтобы наша техника и транспорт остались на грузинской территории, но в один день мы пробрались к ним и угнали все, что нам принадлежало – четыре бульдозера и два экскаватора.
В 1991 году заместитель председателя общественно-политической организации "Адамон Ныхас" Леонид Харебов позвал нас на строительство дороги, мы собрали всю технику и приступили к работе.
Как непроглядный Зарский лес превращался в "Дорогу жизни".
— В бригаде механизаторов мы работали вшестером – вдвоем на экскаваторах и четверо на бульдозерах, прорабом был Юрий Задишвили. В те годы ситуация стала уже очень напряженной, и сомнений в том, что дорога необходима, у нас не было. Когда мы приехали в первый раз, то уже застали там Леонида Харебова и Заура Бибилова, который тоже работал с нами.
На месте нынешней дороги был такой темный и густой лес, что и днем ничего не было видно. Даже я, привыкший к лесам и такому образу жизни, не мог чувствовать себя в безопасности. Нас бы тогда не смогло удивить ни нападение медведя, ни грузинский автомат, приставленный к голове – каждую секунду мы были начеку.
Носили с собой оружие, конечно, но при нападении не успели бы им воспользоваться, поэтому за безопасностью следил зарский парень Леонид Тасоев или Боцо (Борода), как мы его в шутку называли.
Два раза прилетали грузинские вертолеты, чтобы выведать, как далеко мы продвинулись в строительстве. Крутились над нами, издевались, наставляли оружие, но не стреляли.
Вообще грузины всячески пытались помешать, у каждого из нас сожгли дом — мой, в селе Сарабук, вообще был сожжен со всем хозяйством и живностью.
Грузины открыто переманивали на свою сторону, обещали квартиру в Гори и большую зарплату, но никто из нас даже не думал о том, чтобы оставить Осетию. Мы ясно понимали, что от этой дороги многое зависит, и не поддавались ни на провокации, ни на угрозы. Каждое утро мы приступали к работе и никогда не ленились. Было очень сложно, но я с детства привык к трудностям, поэтому мне было легче в Заре, чем остальным. Да и у армии очень большое значение – тем, кто не служил, было куда труднее.
Может, поэтому остальные не смогли перенести такую работу и выжить. Я часто задаюсь этим вопросом и не могу понять, что унесло жизни моих друзей за такое короткое время.
Трудились, не жалея сил
— Мы без отдыха работали два с половиной года, каждый день автобус отвозил нас на дорогу. Помню, водитель автобуса был очень верующим, он всегда говорил, чтобы не боялись, так как в этом страшном лесу с нами Бог, который нас защищает.
У нас не было материального интереса, всего раз нам дали по сто рублей на сигареты, но мы никогда не жаловались и не ленились. Никто не отлынивал от работы, все друг друга поддерживали и помогали. Мы вшестером были как семья и много времени проводили вместе.
В любую погоду и при любом холоде работали и делали то, что должны делать. А в то время в городе еще не было отопления, большие костры разжигали во дворах. Мы приходили с работы, сушили там одежду и с утра снова на дорогу, а те, кому не доставалось огня, на другой день приходили на работу в той же мокрой одежде.
Все друзья умерли за четыре месяца
— После завершения строительства, я пытался найти ребят, но, оказалось, все умерли в течение четырех месяцев. Непонятно, что с ними стало, может от переохлаждения или других приобретенных болезней. Самый младший, Отар из села Прис, был настоящим богатырем, но не прожил и трех месяцев. Не знаю точно, что с ними случилось, все они умерли быстро и неожиданно. Знаю только, что Граф Цховребов, который был старше всех, поскользнулся и три месяца пролежал в больнице, после чего тоже умер.
Да и для меня это не прошло без последствий, в 1995 году пролежал в больнице из-за проблем с желудком, и с тех пор больше не работал.
Мы занимались строительством бескорыстно и не ждали никаких почестей, но в 2014 году Леонид Харебов обратился к президенту, чтобы наши труды были как-то отмечены. Тогдашний президент Леонид Тибилов вручил нам Ордена дружбы и по 30 тысяч рублей семьям погибших. Я вместо ордена попросил помощи в ремонте крыши дома, где жила моя мама, но, как это бывает, обещание не выполнили – так и остался с одним орденом.
Знаю, что Харебов собирается написать книгу о строительстве Зарской дороги, и это, по моему мнению, необходимо. Рано или поздно книга должна выйти, чтобы все знали имена ребят, которые пожертвовали здоровьем и жизнью ради свободы и будущего осетинского народа.
