Сериал будет называться "Агент Король", в его создании принимала участие Присцилла Пресли (экс-супруга исполнителя). По ее словам, Элвис был бы в восторге, он "с детства мечтал быть шпионом", отмечает колумнист РИА Новости Виктор Мараховский.
Что тут стоит отметить.
В чем-то американской поп-культуре можно позавидовать. "Суперизация" реальных персонажей некогда практиковалась во всех странах — вспомним наших богатырей, тоже созданных на основе исторических личностей. Но у нас (а также в Европе и в Азии) эта способность раскачивать настоящих людей до супергероев была утрачена, а американская культура сохранила ее и даже развивает.
При этом американской публикой, конечно, всегда сознавалось, что их "суперы" — клоунада. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь всерьез верил, что полковник Дэвид Крокетт катается на крокодиле, а ковбой Пекос Билл — на урагане (точно так же, как едва ли кто-то всерьез когда-либо надеялся на прилет Супермена в синих трусах поверх красного трико). Легко понять, что и "Элвис-суперагент" для современного американца будет такой же игрой.
Так вот: эта игровая вера, способность отключать серьезные щи и окунаться в шоу — пожалуй, сильная сторона американской аудитории. Представим себе, что у нас анонсирован сериал о суперразведчике Высоцком, выбирающем себе преемника и находящем его, скажем, в ленинградском пареньке Цое. Количество гневных граждан, которые начнут яростно разоблачать кощунственную задумку, тут же пойдет на тысячи.
Собственно говоря, не нужно даже фантазировать. Просто вспомним реакцию Гневных Хранителей на художественный фильм "Т-34". Создатели позволили себе лишь немного осупергероить советских танкистов (которые и так были герои), добавить их легендарному танку чуть-чуть непобедимости, а всей истории — приключенчества, плюс врубили хэппи-энд. Фильм тут же массово обвинили в том, что он:
- обесценил подвиг советских солдат;
- обесценил саму Великую Отечественную и ее трагизм;
- обесценил страдания жертв концлагерей;
- обесценил вообще все, надругался надо всем и все оболгал.
С такой армией хранителей мрачности, боюсь, веселых приключений суперагента Цоя мы еще долго не увидим. Собственно, уже то, что у нас, несмотря на нее, появился фантазийный Гоголь, охотник на нечисть — можно считать маленьким чудом.
Но самое интересное тут другое.
Штука в том, что сейчас, в разгар XXI столетия, вес "игровой", легендарной реальности становится снова крайне велик — и она вновь перевешивает реальность физическую.
Коротко говоря, исторически последние пару тысяч лет шла непрерывная борьба за единую для всех версию реальности. Ее вела с язычеством христианская цивилизация, истреблявшая не столько язычников, сколько их многочисленных божеств и суеверия. Ее вели с христианством и зороастризмом мусульманские халифы. Ее вели с любой религией французские просветители и их наследники-революционеры. Верх в обществе обычно одерживал тот, кто захватывал центры производства реальности — храмы, библиотеки, школы, типографии, редакции. Или по меньшей мере контроль над ними.
А потом пришел интернет. Вся система "психической действительности" получила сильнейший удар. Вместо ограниченного и поддающегося контролю списка центров, где производилась реальность, их явились сотни тысяч и миллионы. Причем явились по историческим меркам мгновенно.
Сейчас мы наблюдаем эффект этого явления. Мы видим бескрайний и ежедневно распухающий океан сообщений, картинок и версий, в котором ничто не задерживается надолго — но и ничто не пропадает окончательно. Мы видим, как в нем всплыли и вполне цветут островки самых диких мировоззрений и версий действительности. И мы видим, как сама грань между игровой и как бы серьезной реальностью плавится и течет, потому что монополии на действительность уже ни у кого нет.
У кого есть знакомые преподаватели — поинтересуйтесь, сколько раз за последние десять лет они слышали от юношества, что Гитлера в кинотеатре расстреляли.
Так вот: этот инфоокеан с его враждующими островками — в сущности, то самое язычество, с которым тысячи лет билась цивилизация. Многобожие — это в переводе на наш язык понятий множественность представлений о реальности. То есть множественность моралей, историй и вообще миров. И чем больше этих островков, и чем дольше они развиваются — тем более они самодостаточны. И тем меньше возможностей понять друг друга остается у жителей планеты. И даже у жителей одной страны.
И в этой ситуации вопрос поддержания хотя бы какой-то "единой реальности", хотя бы минимально пригодного для взаимопонимания единого языка понятий — становится вопросом стратегическим. А мегапроекты, создающие общее пространство понятий для миллионов, становятся современным супероружием.
И да, можно ржать над тем, что Америку скрепляет в единое понятийное пространство армия либо совсем вымышленных, либо "дофантазированных до неузнаваемости" супергероев.
Но любые настоящие герои живы, пока о них помнят. А значит — чтобы наших реальных титанов помнили хотя бы через 30 лет, чтобы они не оказались тенями на фоне живущих полнокровной жизнью спайдерменов и элвисов-агентов — о них уже сегодня нужно усиленно напоминать. Причем так, чтобы их действительно запоминали.
Есть мнение, что этой цели проще добиться, сделав блокбастер о Пушкине или игру о танках, чем нудно упрекая Поколение ЕГЭ. То есть нудеть, конечно, проще и лучше для самооценки. Только толку никакого.
