Анна Гогичева
Семья 89-летней Зои Валиевой в августе 2008 года пережила страшную трагедию. Когда начался шквальный обстрел Цхинвала, Зоя со своей дочерью Лейлой, которая приехала на лето из Москвы присмотреть за приболевшей матерью, прятались в ванной комнате своего дома.
Артиллерийский снаряд попал в дом и, пробив крышу, взорвался рядом с тем местом, где прятались испуганные женщины. Зоя получила осколочные ранения головы, ожоги спины, а ее дочери взрывная волна и стальной дождь осколков рассекли голову и изрешетили тело. Она скончалась на глазах у матери.
Убитая горем Зоя не помнит, сколько именно она просидела истекая кровью рядом с бездыханным телом дочери, прежде чем ее нашли соседи и один из них, не побоявшись продолжавшегося обстрела, довез женщину до больницы.
"Место, где мы забились в углу ванны, было настолько тесным, что я и одна едва там умещалась. Но тогда, во время этих ужасных бомбежек, дочка, думая, что это самое безопасное место в доме, посадила меня и втиснулась рядом. Лучше бы на ее месте оказалась я. Моя заботливая и жизнерадостная дочь осталась бы жива, а я и так свое отжила. Родители не должны хоронить своих детей. С этим невыносимо жить и смириться", — горько плача рассказывает Зоя.
После того как она вернулась из больницы ей пришлось похоронить дочь в огороде своего дома, так как война еще не закончилась. Там она покоилась 40 дней, потом родные перевезли тело в Москву и похоронили Лейлу рядом с ее супругом.
Судьба не уберегла семью Зои еще от одного горя — во время теракта в аэропорту Домодедова в 2011 году погиб ее внук — сын покойных дочери и зятя — 39-летний Вахтанг Ломдаридзе.
А в начале нулевых погиб супруг Зои, которого грузинские боевики ссадили с автобуса и зверски избили. Получив серьезные травмы, он скончался в больнице.
"В те годы ехать через грузинские села по направлению к селу Дзау было очень опасно. Автобус, в котором из Владикавказа в Цхинвал ехал мой отец Павел Абаев, остановили в селе Кехви, а затем зверски избили всех мужчин. Когда мы приехали к нему в больницу, на нем просто не было живого места. Мы его еле узнали. Он полностью лишился зрения, а спустя месяц папы не стало", — вспоминает со слезами на глазах вторая дочь Зои — Галина, которая сейчас ухаживает за больной мамой.
Много страданий, горечи утрат и скорби пало на хрупкие плечи бабушки Зои, и ее семьи. После войны на протяжении девяти лет ее родня пытается найти хоть какого-то участия государства в восстановлении разрушенного дома. Попавший в дом снаряд полностью снес крышу, а в стенах, из-за взрывной волны, образовались многочисленные трещины.
"Год мы жили без крыши, ожидая очереди на восстановление. Согласно заключениям всевозможных комиссий, которые составляли списки на восстановление частных домов, наш дом по улице Октябрьская, 34 не был пригоден для проживания. В этом списке он был под номером один. Но работы так и не начинались и нам приходилось выживать в критических условиях", — рассказывает Галина.
Спустя год очередь до них все же дошла — дом покрыли кровлей и заменили окна. На этом работы завершились, толком не успев начаться. Причины объяснили отсутствием финансирования, пообещав продолжить, когда будут выделены дополнительные средства.
"Прошло уже девять лет, не раз уже сменилась власть в республике, а мы так и живем в полуразрушенном доме, надеясь, что безразличие смениться хоть каким-то вниманием и отзывчивостью", — надеется Галина.
